Если человек из-за чрезмерной доброты решает пощадить кого-то из ближних и не говорит о плохом, то этому добряку приходится начать жить за всех остальных, чтобы те не пострадали из-за неведения. Способен ли он на такое? Конечно нет. Поэтому у кого есть хоть капля совести, тот говорит людям то, что знает, и делает это так, как умеет. Каждый умеет делать что-то лучше других и может других этому научить. Научить можно хорошо, а можно и плохо. Если ученик относится к учителю по-человечески, то по-человечески отнесется и к полученным от него знаниям, а это значит, что ученик усваивает свой житейский урок.
Кто придерживается страусиной политики, у того в какой-то момент лопается терпение. Ему ничего не стоит тотчас послать другого человека к черту. Сам он при этом может ничего не чувствовать, однако душа его знает, что тем самым он вырвал из души и отбросил, как ветошь, того, кого некогда сам поселил в своей душе. Отринутый в течение какого-то времени ощущает себя так, словно его убили энергетически, тогда как душа «убийцы» начинает терзаться от чувства великой вины, даже если он абсолютно уверен, что ни в чем не виноват. Со временем чувство вины проходит, ибо страдания умерщвляют всякое чувство. Человек вздыхает с облегчением и говорит: «И слава богу, теперь я могу снова быть самим собой. Пришел конец переживаниям. Да здравствует беззаботная жизнь!» Человек посчитал ближнего причиной своих бед, избавился от него, убедил себя в том, что теперь все хорошо, и перестал ощущать какое-либо беспокойство — точь-в-точь как страус, не ведающий забот.
Беззаботность страуса таит в себе великую тревогу.
Человек, который отрешается от проблемы, порхает беззаботной пташкой. Птицы не тревожатся о завтрашнем дне, они к нему готовятся. Точно так же поступает человек, живущий согласно потребностям, с той лишь разницей, что живет он по-человечески.
Человек, который живет, руководствуясь желаниями, желает стать беззаботным, сам не понимая, чего он хочет. Желание стать беззаботным превращает человека в пташку, живущую за счет чужой милости и чужого кошелька. Не мне вам объяснять, каких женщин именуют птичками. Настоящая проститутка не станет протестовать, если ее назвать птичкой или цыпкой, ведь она на самом деле живет за счет клиентов. За ее беззаботностью кроется большая тревога — смогу ли я продать себя или не смогу. Нет труднее работы, чем торговать собой. Если птичкой назвать замужнюю женщину, она рассердится. Ей и невдомек, что птичками называют только тех женщин, которые любят сорить деньгами мужчин. Женщину, которая себе этого не позволяет, даже на самую пьяную голову никто не назовет ни птичкой, ни шлюхой, ни сукой.
Мне приходилось иметь дело с женщинами, которые, услышав от меня про стресс беззаботности, самоуверенно заявляли: «На деньги мужа я и не посягаю. Я всегда зарабатывала больше, чем он». На это я отвечала лишь одно: «Простите, но в таком случае вы — гусыня. Та же птица, только покрупнее». Женщины должны благодарить Бога за то, что имеют возможность зарабатывать такие деньги. Для семьи это большое подспорье. Великая женская глупость — ощущать из-за этого превосходство над мужем, ибо, если мужчина это чувствует, он перестает быть главой семьи. Стоит хоть раз высказать мужу упрек по этому поводу, и муж становится тряпкой. Попробуйте теперь превратить его снова в мужчину. Чтобы не случилось подобной беды, женщине нужно думать наперед. Даже если так и подмывает что-то сказать, следует задуматься: «А как бы я сама восприняла эти слова из уст другого человека?»
На свете много обеспокоенных родителей, которые всю жизнь горбатятся на работе, чтобы когда-нибудь начать жить беззаботной жизнью. Нажитого ими добра теперь уже хватит до конца дней, да и детям много чего достанется. Вот только душу гложет большое горе, и от него впору сойти с ума — оказывается, их дочь — проститутка, а сын — вор. Как так вдруг получилось? Хотели жить беззаботной жизнью? Вот вам и итог. Идентичный образ мыслей обоих родителей суммировался в детях в сверхмерную величину и вынуждает детей вести себя прямо противоположным образом. У певчей пташки жизнь на вид беззаботная. У хищной птицы тоже. Как обстоит на самом деле, легко себе представить. И проститутка и вор польстились на иллюзорную красивую жизнь, которая представлялась им счастьем.
На душе становится легче от работы, если человек выполняет ее с любовью. Создавая для других нечто совершенное, чтобы доказать свое доброе расположение к ним, мы уподобляемся страусу, который высиживает самое крупное яйцо на свете, однако вынужден прятать глаза от стыда. Несмотря на великое богатство, ему приходится самому выискивать в песке жучков да червячков. Экономные, бережливые родители, которые работают по максимуму и по максимуму зарабатывают, не провоцируют своих детей на транжирство, поскольку не кичатся сделанным и заработанным.
Говорят, что гордыня до добра не доводит. Если родители кичатся зажиточностью, которой они добились собственным трудом, то их детям гордыня не позволяет просить у родителей подаяния. Почему? Потому что родители-трудоголики сколотили состояние ценой самопожертвования, а потому у заработанного ими цена выше. Дети чувствуют, что для родителей богатство дороже, чем семья, дороже, чем люди. Родители-трудоголики уделяют работе все свое время в ущерб семье и детям, и потому из чувства обиды дети вырастают полной противоположностью своим родителям. Становятся, как правило, бездельниками. Птица ведь тоже не работает. Она живет на готовом.
Птица способна летать благодаря своим перьям. Птичье перо символизирует энергию ясной и конкретной духовной ценности. Недаром самые ценные подушки изготовляются из перьев. Проспать всю ночь в энергетическом поле ясных и конкретных духовных ценностей — это действительно полезно для здоровья. У кого аллергия на птичьи перья, тот не приемлет ясных и конкретных духовных ценностей. Почему? Потому что он воспитан в духе четких, конкретных приказов, не подлежащих оспариванию. Для него духовность равнозначна уму, тогда как ум — это лишь интеллектуальная ценность.
Если человек не умеет освободиться от переживания, он так и будет переживать, обрекая на страдания и себя и близких, пока в один прекрасный день не обнаружится, что дорогие ему люди относятся к нему с безразличием. Он всегда боялся безразличия, потому так сильно и переживает, а теперь получил то, чего боялся. В нем закипает столь жгучая злоба, что он сам пугается. Кто бы мог подумать, что такое положительное качество, как переживание за людей, способно по мере усиления превратиться в отвратительное безразличие, в активную апатию.
Безразличие встречается на каждом шагу. Стороннему наблюдателю кажется, что, если безразличие обращено к чужим людям, это еще как-то можно понять и простить. Безразличие же к близким вызывает гнев, и о прощении никто даже не вспоминает. Безразличие к матери — это уже грех, за который нужно карать. А безразличие к собственной персоне выше всякого разумения. Люди за него переживают, а сам он к себе безразличен и настолько привык к этому, что не обращает ни на что внимание. Вывести его из летаргического сна способно лишь чуткое отношение ближнего, а не его переживания. Происходит настоящее чудо, о возможности которого человек и не подозревал.
Зависимость от чувств и от матери
Кто обустраивает свою жизнь сам, тот прочно сидит в седле, а это означает, что с гипофизом и обменом веществ у него все в порядке. Кто же позволяет своим конем управлять другим, тот худой наездник, и гипофиз у него поврежден или болен. Конь олицетворяет собой энергию работы, основанной на житейской мудрости. Кто поступает по велению разума так, как подсказывает ему сердце, тот ведет себя под стать рассудительному коню.
Состояние гипофиза в огромной степени зависит от житейского опыта, а опыт начинается с того момента, когда из двух родительских половых клеток образуется одна — новый человек. Чем сильнее ребенок боготворил мать в течение своих предыдущих жизней, тем легче его «выбить из седла» в жизни настоящей. Обожествление матери происходит из-за того, что человек прожил жизнь без матери, прожил жизнь сиротой, и от этого гнета нужно освободиться духовно.
Страх усиливается, если мать хотела сделать аборт, либо ее принуждали к этому, либо ей грозило прерывание беременности, и она боялась лишиться ребенка. Так рождается обоюдный страх лишиться друг друга. В будущем он может повлиять на способность ребенка к зачатию, ибо ребенок, родивший ребенка, перестает быть ребенком для своей собственной матери. Теперь он сам является родителем для своего дитя, тогда как мать, возможно, боролась за его существование ценой собственной жизни. Испытываемая ребенком за это благодарность может обернуться обожествлением матери, а также желанием навсегда остаться ребенком этой идеальной женщины, даже если ему самому хочется завести ребенка.
