Ознакомительная версия.
Вторая часть этой истории показывает, о чем всегда должен спрашивать пациент:
• В чем выгоды от лечения?
– 50 % чего? (числа тех, кто лечился однажды? или пять раз?)
– Насколько значительными были «успехи» у тех, кто не проходил лечение?
– Что конкретно вы имеете в виду, когда говорите об «успехе»?
• Какими могут быть негативные эффекты лечения?
• Кто финансировал исследование?
Я решил не рассказывать матери о неготовности врача ответить на мои вопросы. История закончилась тем, что вскоре я доставил ее на первый сеанс лечения в клинику, где врач был со мной исключительно вежлив и где я рассказал ему, о чем узнал из статьи. Моя мать очень надеялась, что лечение ей поможет. Но ей не повезло. Вскоре после прохождения первого курса лечения она ослепла. В своем отчете врач классифицировал лечение моей матери как «успешное».
Процедура важнее результата
Страхи перед обвинениями, критикой или судебным разбирательством мотивируют выбирать «второй наилучший» вариант, принимать «вторые наилучшие» управленческие решения и использовать оборонительную практику в медицине. Чтобы избежать обвинений, люди «прячутся» за безопасными процедурами. Полагайтесь на известные имена, делайте то же, что делают другие, и не прислушивайтесь к вашей интуиции. Доверяйте тестам и современным технологиям, даже если они бесполезны или вредоносны. У врачей есть пословица: «Еще ни на кого не подавали в суд за чрезмерное лечение». Кто хочет подвергать себя риску судебного преследования со стороны пациентов за то, что он действовал в их же интересах? Важно отметить, что финансовые стимулы прекрасно согласуются с оборонительной практикой в медицине. Страховые медицинские компании платят врачам и клиникам огромные деньги за ненужные исследования и операции и сущие гроши за разъяснение пациентам альтернативных методов лечения со всеми их преимуществами и недостатками.
Эмоциональная составляющая оборонительных решений отличается от эмоциональной составляющей неприятия риска. Если интуиция говорит вам, что стоимость ценных бумаг завышена, но вы все равно их покупаете, потому что их покупают все, то вы, возможно, идете на чрезмерный риск. В какой-то мере стадное поведение финансовых инвесторов, которое заставило их осуществлять рискованные действия во время недавнего финансового кризиса, является в данном случае хорошим примером. Проблема состоит не просто в неприятии риска, а в отсутствии позитивной культуры ошибок. Людей нужно поощрять говорить об ошибках и брать на себя ответственность за них, чтобы учиться на этих ошибках и в целом добиваться лучших результатов.
Не так давно ко мне зашел один опытный хедхантер. Используя свое прекрасное знание мира бизнеса, он помог тысячам топ-менеджеров занять их нынешние должности. Почти всегда его метод подбора основывался на решениях, подсказываемых внутренним чутьем. Но его мир изменяется. Все больше и больше личный опыт уступает место психометрическому тестированию, которое проводят молодые психологи, никогда не видевшие работу компаний изнутри. Я спросил его, почему происходит такое изменение. Он сказал, что те, кто принимают решения о найме на работу, боятся ответственности. Если их решение окажется неудачным, и они должны будут признать, что доверились интуиции хедхантера, это может обернуться против них. Но если они сошлются на результаты психометрического тестирования, которое не выявило никаких проблем, то окажутся в безопасности. Оборонительная практика подбора кадров, как и оборонительная практика в медицине, ставит процедуру выше конечных результатов.
Глава 4
Почему мы боимся того, что для нас практически не представляет опасности?
В жизни ничего не надо бояться.
Нужно лишь стремиться все понимать.
Сейчас настало время понимать больше,
поэтому мы можем бояться меньше.
Мария Кюри
Только дурак учится на своих ошибках.
Умный человек учится на ошибках других.
Приписывается Отто фон Бисмарку
Почему мы боимся, что на нас могут напасть акулы, но даже ни на минуту не задумываемся о том, что по дороге на пляж можно погибнуть в автомобильной аварии? Во всем мире в результате нападений акул ежегодно погибает около десяти человек, в то время как на дорогах гибнут десятки тысяч. Исследования показывают, что многие люди боятся того, что, по всей видимости, никогда не произойдет с ними и не причинит им никакого вреда, и при этом не испытывают страха, когда на самом деле подвергаются опасности. Разве не лучше было бы вести себя, основываясь на опыте, и не поддаваться страстям и настроению?
Но задумайтесь на минутку вот о чем. Узнавать самому методом проб и ошибок, что вредно, а что нет, было бы крайне опасно. Моя гипотеза заключается в следующем: в тех ситуациях в человеческой истории, в которых совершение ошибок было смертельно опасным, мы выработали у себя склонность избегать необходимости учиться на собственном опыте. Вместо этого мы предпочитаем полагаться на социальное знание того, чего следует бояться.
Страх – одна из основных эмоций, возникающая в нашем мозге благодаря функционированию миндалевидной железы – амигдалы. Амигдала направляет в кору головного мозга больше информации, чем она получает. Возможно, именно поэтому страх быстрее влияет на наше мышление, чем наш рассудок начинает контролировать страх. То есть, если нам угрожает опасность, наш мозг изначально больше полагается на эволюционную мудрость, чем на наше осмысление ситуации{68}.
Амигдала – подкорковая структура, расположенная в глубине височной доли мозга. Такое ее расположение типично для млекопитающих, и это позволяет предположить, что страх имеет давнее эволюционное происхождение. Его функция состоит в том, чтобы заставить нас замереть, бежать или сражаться в опасных ситуациях. За исключением таких бесстрашных литературных героев, как Зигфрид или Шерлок Холмс, мы все испытываем его. Страх – это система защиты, которая скорее помогает нам избегать опасностей вместо того, чтобы встречаться с ними лицом к лицу. Если бы древний Homo sapiens, увидев льва, сначала пытался бы рассчитать траекторию его прыжка, прежде чем решить, что ему следует сделать, то он оказался бы легкой добычей хищника (рис. 4.1).
Рис. 4.1. Страх не позволяет нам слишком долго размышлять в опасных ситуациях
И точно так же, если бы мы учились только на своих ошибках, то и животные, и люди были бы исключены из генофонда задолго до того, как они научились бы решать, каких хищников и каких ситуаций следует избегать. Но информация об объектах, вызывающих страх, «внесенная» в наши гены, далеко не полная; в противном случае мы никогда бы не научились избегать опасности, связанной с применением новых технологий.
Но если не обучение и не природная сущность, то что же в таком случае помогает нам избегать опасности?
В этой главе я опишу два оригинальных способа, которые позволяют нам научиться опасаться определенных объектов без получения непосредственного опыта их восприятия. Это социальное подражание и биологическая подготовленность. Я также объясню, как внешний контроль может вызвать страх, ослабляющий способность людей справляться с неопределенностью. Понимание принципов функционирования нашего подсознания может помочь нам начать преодолевать ненужные страхи и бояться того, чего следует бояться.
Многие европейцы охотно собирают в лесу грибы и потребляют их в пищу. При виде такого безрассудства американцы только качают головами. Количество винтовок и пистолетов, имеющееся на руках у жителей США превышает количество граждан этой страны; европейцы пришли бы в ужас от мысли, что их сосед по дому может, опьянев, взяться за ружье и отправиться на поиски приключений. Почему люди боятся совершенно разных вещей? Удивительно, но под этими культурными различиями заложена общая психология, не базирующаяся на непосредственном личном опыте. Безусловно, было бы неразумно проверять каждый гриб, каждую змею или каждого паука, выясняя, какие из них являются ядовитыми. Наша психика защищает нас от совершения смертельно опасных ошибок в таком неопределенном мире. Как гласит пословица, только дурак учится на своих ошибках, умный учится на ошибках других.
В основе этих мудрых слов лежит подсознательный принцип социального подражания страха:
Бойся всего, чего боится твоя социальная группа.
Этот простой принцип защищает нас, когда приобретение личного опыта может оказаться смертельно опасным. В то же время он может заставить нас опасаться того, чего бояться не надо. Однако такой страх часто бывает менее опасен, чем совершение другой ошибки – игнорирования смертельной опасности. Лучше дважды ошибочно поддаться ложным сигналам тревоги, чем один раз погибнуть.
Ознакомительная версия.
