От беспредела сотен людей, бьющих себя собственными руками, в воздухе пахнет, как на скотобойне. У каждого есть свой собственный кнут, состоящий из трех или четырех кожаных ремней, каждый с острым металлическим шипом на конце. Флагелланты стремятся спасти человечество, принося свои страдания в жертву Богу, всерьез раздирая себе плоть. Они предлагают – нам, вам, себе – испытывать страдания, чтобы стало лучше, настала лучшая жизнь или более счастливый конец. Флагелланты представляют катарсис, надежду. Выход. Даже по стандартам того времени они омерзительно выглядят. Кающимся запрещено мыться в ходе тридцатитрехдневного паломничества и даже менять испачканную одежду.
Флагелланты продолжают неистовствовать, а несколько членов ордена поют, подбадривая их. По словам Генриха Херфордского, известного доминиканского монаха XIV века, некоторые флагелланты так глубоко вгоняют металлические шипы своих бичей в тело, что требуется не один рывок, чтобы вытащить осколки металла из плоти. Многие из горожан присоединяются к пению; другие держат тряпки, чтобы поймать кровь, брызжущую из массы тел, и прижимают к глазам только что окропленные тряпицы. Мастер ходит среди верующих, призывая их молиться за души всех грешников. Ослабевшие и покрытые рубцами, флагелланты бросаются на землю, с трудом произносят молитвы и снова поднимаются, чтобы начать все заново. Боль как покаяние происходит от латинского poena, что означает «штраф» или «наказание».
«Средневековый эквивалент Airbnb!» – пишет мне Шон Мартин по электронной почте. Он плодовитый писатель и автор книги «Черная смерть». В книге содержится подробный отчет о передвижениях флагеллантов во время одноименной чумы: если кого-то интересуют передвижения германских флагеллантов в конце XIV века, Мартин – ваш человек. Он рассказал мне, что флагелланты решали проблему ночлега, располагаясь на пресловутых кушетках по всей Европе:
– Путешествие в Средние века представляло серьезные трудности, поскольку путешественникам приходилось искать ночлег либо в трактирах, либо в домах людей.
Представьте себе, как такая толпа появляется на пороге вашего дома, в руках сжимая плети и распятия, с лихорадочным взглядом – то ли от религиозного рвения, то ли от настоящей лихорадки.
Но почему это происходило? Почему люди мигрировали по всему континенту и бичевали себя на улицах?
– Движения флагеллантов в Средние века возникали в ответ на кризисы, такие как Черная смерть в 1340-х годах; точно так же появилась первая зарегистрированная группа флагеллантов в Италии в 1259 году, – объясняет он, упомянув, что она образовалась в ответ на голод. Он говорит мне, что в обоих случаях группы стремились задобрить Всевышнего демонстрацией благочестия. – Умерщвление плоти разными способами имеет долгую историю в иудеохристианской традиции (отшельники в пещерах и пустынях, столпники, жившие на вершине столбов, монахи во власяницах, традиция поста и так далее), так что это было вполне стандартным решением для средневекового человека, чтобы попытаться предотвратить катастрофу.
Мартин уместно использует термин «умерщвление» (лат. mortificāre – «мортификация»), означающий «предавать смерти», этот термин впервые начал появляться в английском языке в конце 1300-х годов, когда по Европе распространялись флагелланты чумного времени. Концепция умерщвления плоти – отказа от тела и земных желаний ради духовного пути – встречается на всем протяжении Ветхого и Нового Завета. Апостол Павел говорит в Послании к Коринфянам: «Тело мое я держу под спудом и порабощаю его». Символика мучений Иисуса Христа слилась почти со всеми сферами религиозной жизни того времени, поэтому неудивительно, что некоторые верующие брали в руки плеть вместе с распятием. То есть намеренное самоистязание в те времена было обычной частью жизни.
– То, насколько люди верили, что происходящее есть результат греха, чуждо нашим современным представлениям, но, похоже, было распространено, – рассказывает Мартин. – Если что-то идет не так, нужно как-то угодить Богу – похоже, это был довольно базовый образ мысли. – Он отмечает, что у средневековых католиков были и более распространенные формы покаяния, такие как молитва и исповедь. Не все принимали участие в жестких демонстрациях. – Флагелланты были самыми радикальными в этом спектре.
Флагелланты не были одиноки в своей радикальности; это был лишь один из множества видов покаяния в христианской Европе. Во имя Отца кающиеся совершали все виды мазохизма. Возьмем, к примеру, женщин-мистиков 1300–1500-х годов. В одно время флагелланты-мистики (в основном женщины, но не всегда) наказывали себя голодом и вызывали у себя рвоту палками. Их страдания были «в основном продиктованы желанием стать меньше и как бы уподобиться Господу в том смысле, что ты ни в чем не испытываешь нужды, – говорит писательница и эксперт по реликвиям Элизабет Харпер. – Это некий отказ от своего тела».
Образ истощенной монахини напоминает о сокусимбуцу – буддийских монахах, которые мумифицируют себя до смерти через аскетизм. Или джайнскую практику саллекхана – добровольный обет медленного умирания от голода. Умерщвление тела в стремлении к духовному восхождению встречается во всей истории человечества и во всем мире.
Если действия флагеллантов были публичными и направленными вовне, то страдания анорексичных монахинь, таких как Екатерина Сиенская, были частными, внутренними; они устанавливали прямую связь с Богом, а не апеллировали к массам. Эта связь имела практическую цель: женщины традиционно не имели власти в католической церкви, но благочестие само по себе считалось ценностью в то время. А с такой ценностью приходит и власть. Харпер называет такой телесный отказ ключом к подъему мистицизма:
– Идея заключается в том, что можно обрести духовную силу и валюту в патриархальной системе, просто сказав, что ты напрямую общаешься с Богом. – Харпер говорит, что мистики присвоили себе теологию, утверждая, что их плоть по своей природе греховна, и обрели силу через преданность покаянию типа «ты не можешь ненавидеть меня больше, чем я ненавижу себя». – Это проявлялось множеством способов, которые сейчас кажутся безумными, но в то время они были необходимы, думаю, для того чтобы шокировать правителей и заставить их поверить [в предполагаемую прямую связь с Богом].
Я спрашиваю, были ли флагелляция и голодание единственными видами религиозного самоистязания в этот период. Харпер отвечает, что были и другие виды покаяния, и приводит в пример практику ношения власяницы, то есть волосяной рубашки. Власяница – это жуткий антипод вашей любимой уютной пижамы. Это одежда из грубой, колючей шерсти животных, которая призвана царапать кожу, чтобы кающийся чувствовал себя максимально некомфортно. Их носили многие известные христиане, от святого Патрика до Карла Великого, и эта практика продолжается и по сей день во время Великого поста. Но можно ли считать зуд умышленно причиняемой болью? Для древних евреев ответ – нет. Ношение цилицы в периоды траура или покаяния было блестящим обходным маневром в отношении запрета Торы на причинение вреда самому себе. В Книге Левит 19:28 это правило сформулировано достаточно четко: «Ради умершего не делайте надрезов на теле вашем и не накалывайте на себе
