Наконец, третье - чудо. И о нем мы практически ничего не можем сказать. Мы видим: вот оно. Мало того - мы можем им пользоваться: использовать какое-то одно его свойство. Но даже если не одно, если даже десяток, от этого ничего не меняется: ведь мы не знаем ни истинных размеров, ни сущности того, чем пользуемся.
И вот вывод. Три неизвестных. В одном уравнении. А уравнение с тремя неизвестными, как вы помните из алгебры, которую изучали в 5-м классе - неразрешимо!"
"Какова же мораль?" - спросили мы.
"Она в известных словах из Священного писания: не трепите имя Господа всуе. Приписывая Богу то, что сегодня не в силах понять, мы поворачиваемся спиной к проблеме - только и всего".
"Но можно всю жизнь простоять лицом к проблеме и не решить ее, - возразили мы. Чтобы дело двинулось, нужно хоть за что-то реальное зацепиться. Нужно по меньшей мере проблему увидеть!"
"Ваше "по меньшей мере" - это самое главное в творчестве! - засмеялся поэт. - Увидел проблему - уже знаешь, куда идти, над чем работать. Вот о чем бы молить Господа! - чтоб он глазам даровал силу, дал видеть то, что не видят другие. Ведь талант - это зрячий в стране слепых!"
Это было сказано походя, между прочим, но на нас произвело впечатление: как приятно убедиться, что разговариваешь с настоящим поэтом!..
"Обратите внимание, - продолжал он, - на этой стадии о Божьем промысле речи не идет. Бог вмешивается позже (его могут позвать, но может и сам явиться) - в процессе работы. В принципе - как технический помощник. Всего лишь!.. Представьте: человек идет, идет, идет (но идет к определенной, уже известной ему цели), тянет лямку, иногда пытается бежать, у него ничего не получается, все вокруг рушится, он доходит до отчаяния - и вот в какой-то момент из него вырывается мольба: "Господи, снизойди! обрати на меня внимание! я же не для себя прошу - ради дела: помоги исполнить мой тяжкий труд!.." Говорить об истинной вере здесь не приходится. Эта мольба - обычная самонастройка. Она может быть неосознанной; не воплощенной в слова. Но она звучит в душе - своеобразное признание: ты же видишь - я не смогу сам; так помоги!.. И вдруг (как бы в ответ), что-то в этом человеке происходит - и он ощущает: лечу- Лечу!.. А теперь судите сами: чем это не чудо?"
"Очень похоже. Хотя этому чуду есть вполне земное объяснение и название: прорыв в новое качество".
"Вот именно! - обрадовался поэт, очевидно, приятно удивленный, что имеет дело не с идиотами. - И мастер, знающий свое дело, мастер, знакомый с ощущениями полета, умело подводящий себя к ним и сознательно оставляющий именно для этих мгновений последние, решающие мазки, - разве он хоть на миг опустится до мысли о чуде? Он знает все о своей работе. И если благодарит Господа, то не за помощь, а за судьбу".
"Понимаем, - заверили мы. - В решенной творческой задаче мастер видит результат его собственных усилий. В то время, как для обывателя это - это счастливый случай. Счастливый случай - что Господь одарил талантом, счастливый случай - что дал свершить нечто необычайное."
"В этом - вся соль, - подтвердил поэт. - Обыватель не хочет принимать в расчет предшествующую огромную внутреннюю работу. Свершение может произойти мгновенно, легким мановением, практически без затраты труда, и обыватель именно это и видит. Но знаменитое "чуть-чуть", поднимающее ремесло до искусства, не существует само по себе. Оно венчает 1) огромный, 2) целеустремленный, 3) самостоятельный, 4) мудрый труд. Иначе говоря: талантливую работу нельзя исполнить случайно (а это есть вмешательство Бога)".
Как вы уже догадались, в этой беседе мы были не до конца искренни. Все-таки за нами была концепция ЭПК, и мы уже неплохо ею владели. Мы с самого начала знали, что новых для себя идей от поэта мы не услышим. Но ведь мы же не из-за идей его разговорили. Нас интересовала его аргументация, его способ мышления. Все-таки он был гений, причем гений настоящий, без дураков. На его суждения вполне можно было положиться. Нас забавляло, что он не заметил нашей игры, но мы и это заранее предвидели: поэты, да еще и гениальные, способны слышать только самих себя, и если проявляют к вам внимание и даже интерес - не обольщайтесь: это не более, чем вежливость.
Собственно говоря, мы уже получили от него ответ, но решили воспользоваться оказией (ведь не каждый день общаешься с гением!), чтобы узнать его мнение, где начинается талант, в чем его отличие от совершенного ремесла. Ведь именно этот зазор (пропасть!?) по общепризнанной версии и заполняет Бог.
Поэт понял нас слету.
"Ремесленник видит только форму, поэтому и думает только о ней, - сказал он. - Оттого и результат жалок: ремесленник может "создавать" только копии. Талантливый же человек может не владеть техникой ремесла (это - наживное; под силу любому), зато, взглянув на скорлупу, он сразу понимает, что внутри должно быть ядро ореха".
"Понимает, что ядро есть или понимает, что должно быть?" - лукаво попросили мы уточнить.
"Свои мысли я всегда излагаю точно, - сказал поэт таким тоном, что мы обеспокоились: не обиделся ли он. - К вашему сведению, талант невозможен без точности. Мазок гения, который вам кажется небрежным, на самом деле выверен почти идеально. Произнеся "должно быть" - я сказал именно то, что хотел сказать. Глядя на орех, талант понимает, для чего скорлупа, зачем она такая прочная (укреплена для дополнительной прочности наплывами, рельефом), - и в то же время легко должна разделяться на две половины. Он понимает: внутри должна быть жизнь. В выражении "должно быть" - проникновение в сущность предмета. А скажи он "есть" - это бы означало, что он знает. То есть пользуется чужим, добытым до него знанием. Вспомнил его - и только. Творчество здесь ни при чем".
***
Пора делать выводы.
Три уровня целостности - это три взгляда на божественное происхождение таланта.
На нижнем оно принимается безоговорочно. Во-первых, потому что этим людям действительно недоступно понимание, как совершается талантливая работа. И оттого следует вывод: я так не смогу; никогда; но я не хуже других - значит, здесь прикоснулся Божий перст. Во-вторых, неспособные самостоятельно мыслить, они уже хотя бы потому охотно применяют этот стереотип, что он отвечает на любые вопросы - и в то же время исключает возможность его анализа и критики.
И на среднем уровне в божественности таланта вроде бы нет сомнений; но только вроде бы, а по существу это всего лишь компромисс. Компромисс, позволяющий и невинность соблюсти, и капитал приобрести.
Рассуждение простенькое: поскольку талантливая работа осенена Господом, она - удел избранных; но я чувствую, я знаю, что и я так смогу; следовательно - и я принадлежу к элите. Здесь реверансы Богу - это лукавство, причем не столь безобидное, как на первый взгляд может показаться. Извлекая лично для себя вроде бы совершенно незначительную и наверняка незаметную для других выгоду (отчего, кстати, за ним водится репутация бессребреника), этот человек именно в этой выгоде находит главную опору своей душе.
Сопричастность к божескому промыслу укрепляет его жизнь смыслом. Повторяем: почти всегда это происходит неосознанно, что раскрепощает его непосредственность и делает неотразимой искренность - его главные козыри (поскольку других нет). Он пользуется ими, чтобы утверждать божественность таланта, а так как любит покрасоваться и имеет влияние на людей - его можно считать главным пропагандистом этого мифа.
О талантах и гениях мы рассказали только что, и вряд ли вы успели все перезабыть. Но чтобы классификация была полной, разложим их по полочкам тоже.
Здесь напрашивается деление на три варианта.
Самый массовый - это те, кто даже не подозревает о своем таланте. Они часто слышат это слово, как определение уровня их работы, но не придают ему значения: комплимент есть комплимент. Как правило, они подвизаются в материальном производстве. Они просто делают дело; стараются делать хорошо, а получается талантливо. Но о механизме таланта они не задумываются, и с мифом о его божественном происхождении соглашаются равнодушно. Равнодушно потому, что не видят в этом мифе задачи - она слишком велика для них.
У других талант такой же, но они его осознают (как вы догадались - речь идет о служителях муз). Как и первым, ЭПК позволяет им выделиться и оригинально работать, но все же - объективно - размеры их таланта незначительны, что до обидного ограничивает их возможности. Понять происхождение и механизм даже собственной оригинальности они не в силах; процесс вдохновения их ошеломляет, убеждая в несомненном существовании где-то рядом грандиозных сил. Миф о божественной творческой воле устраивает их вполне. Он помогает им жить. Он им необходим для самоутверждения. Для самооправдания. Для самоутешения. Судьба не избаловала их умом, зато им не откажешь в осторожности: им хватает здравого смысла, чтобы не рубить ветку, на которой они сидят.
