Несколько лет спустя произошла еще одна история. Наверное, у нас с Дженни было много общего: у обеих росли дочери, обе обожали концерты, лекции и театры. Дженни была в восторге, обретя приятельницу по интересам в моем лице, и сразу начала придумывать различные мероприятия, которые почти всегда включали участие мужей. Тогда я еще стеснялась сообщать людям, что мой муж закоренелый отшельник, и больше всего на свете любит оставаться дома наедине с женой. Я старалась найти компромисс, и иногда силком тащила Берни с собой, чтобы нас было четверо. Но шло время, мне все чаще приходилось извиняться за его отсутствие, и мы были вынуждены ходить куда-нибудь втроем или в чисто женском обществе. По всей видимости, Дженни вовсе не устраивало подобное положение вещей, и я не раз встречала ее пристальный взгляд, когда при очередном поступившем предложении (она была ими переполнена) осторожно намекала, что Берни может не захотеть составить нам компанию. Я не знаю, какие выводы она делала из всего этого, но через некоторое время она перестала со мной общаться. Оставшись без Дженни, я почувствовала некоторое облегчение, поскольку ненавидела уговаривать Берни составлять нам компанию, и честно говоря, я сама уже начала уставать от всей этой бурной деятельности. Мы были знакомы с Дженни, но не были подругами. Несмотря на некоторые общие интересы, мы, в сущности, сильно расходились в своих ценностях и целях. Кроме того, она всегда казалась мне слишком загадочной: я никак не могла проникнуть за ее внешнюю холодность. Поэтому нельзя сказать, что я расстроилась, когда мы расстались, наоборот, я глубоко вздохнула и расслабилась.
Но странно, я чувствовала себя подавленной. Мысли о Дженни вызывали во мне какую-то грусть. Сталкиваясь с пей на очередном концерте или лекции, я страдала от старых знакомых симптомов тревожности, которые были у меня с Маргарет.
Прошло несколько лет, и однажды, как гром среди ясного неба, раздался телефонный звонок. Дженни приглашала меня на какое-то культурное мероприятие, намечавшееся у нее дома, — неподалеку от меня. Моей первой мыслью было вежливо отказаться — не хотелось снова втягиваться в какие-то отношения с ней. Одновременно, я почувствовала сильную потребность встретиться. Стала очевидной неадекватность моей реакции (Шаг 1). Я захотела воспользоваться представившейся возможностью, чтобы применить самотерапию и выяснить наконец, что же я от себя скрываю. С ее разрешения вместо Берни я взяла с собой подругу.
Мы с Хильдой давно уже были хорошими слушателями по самотерапии друг для друга, поэтому я, объяснив ситуацию, попросила ее сходить со мной к Дженни и после этого визита помочь мне исследовать проблему. Я не могла четко определить свое внешнее чувство (Шаг 2), поэтому планировала намеренно вызвать его в соответствующих обстоятельствах, чтобы незамедлительно, в самый разгар, его отследить. Итак, вечером мы отправились к Дженни, и я позволила себе окунуться в свои чувства. По дороге домой я описывала Хильде этот опыт.
— Я чувствую, как меня тянет к Дженни, — начала я, пытаясь разобраться в своих реакциях, — мне так грустно, будто я упустила что-то важное, не сумев узнать ее по-настоящему. Она слишком загадочна. У нее такое интересное лицо — ты не находишь?
Нет, Хильда вовсе так не думала.
— Но разве тебе не кажется, что мы просто не можем ее до конца понять, — продолжала я размышлять вслух. — Если бы мне удалось по-настоящему с ней сблизиться, вдруг она раскрылась бы с новой, совсем неожиданной стороны?
— Нет, мне так не кажется. По мне она просто чудачка, — сказала Хильда, как всегда откровенная, — и достаточно пяти минут, чтобы она наскучила.
Я была потрясена: обычно Хильде и мне нравились одни и те же люди.
Что же было в Дженни, что так заинтриговало меня и вызвало чувство важной потери? Что-то знакомое в этих тонких чертах лица, печальных глазах, в этой сдержанной манере поведения. Кого же она мне напоминает? Неожиданно в голову пришел ответ: «Клэр. Ну, конечно, она напоминает мне Клэр». Я рассказала Хильде о Клэр, моей первой настоящей подружке, которую я любила как сестру-близнеца. Мы тогда были в подростковом возрасте и еще не встречались с мальчиками и были неразлучными подругами в течение нескольких лет. Но потом, в одно роковое лето она уехала в деревню, где перенаправила энергию своей привязанности к другой девочке, и я чувствовала себя покинутой и одинокой. Я вспомнила все свои тогдашние страдания. Разговор с Хильдой воссоздал во мне потрясение от того давнего случая. «Я никак не могла в это поверить. Я просто ничего не понимала. Как Клэр могла так запросто взять и перестать со мной дружить?» — с этими словами я заплакала, будто снова вернулась в те далекие дни. Неожиданно я услышала в этом что-то знакомое: я так же плакала и произносила те же слова, когда переживала скрытые чувства о своей матери. Потом все прошло. Я успокоилась и снова стала взрослым человеком.
Шаг 5. Определить паттерн. Я видела в Дженни не ее саму, а всего лишь тень Клэр, которую она отдаленно мне напоминала. Моя острая реакция на уход Клэр, должно быть, послужила прикрытием чувств к матери.
Теперь тайна Дженни была для меня раскрыта. При встречах с ней я могла вести себя так же непринужденно, как с другими знакомыми, не чувствуя этой прежней грызущей досады. Мне снова удалось освободиться от призраков прошлого.
Идеализированный образ себя
У каждого из нас имеется скрытая картина самих себя, какими нам хотелось бы быть. Такой идеализированный образ «я» не вполне сознателен, на самом деле большая его часть, подобно айсбергу, скрыта. Как и любое скрытое чувство, этот образ иррационален, преувеличен и свойственен более раннему, детскому уровню рассуждений. Абсолютно Идеальный Родитель (чьи дети всегда счастливы), Абсолютно Идеальная Жена (которую никогда не раздражает муж, что бы он ни делал, которая готова разделять с ним все его интересы и увлечения), Абсолютно Самодостаточный Взрослый (ни от кого и ни в чем не зависящий) и т. д. — все эти невозможные, фантастические требования, которые зрелый разум отверг бы как абсурдные, подвергни он их реалистичному исследованию и оценке. Однако образ «я» скрыт, и потому мы невольно позволяем ему определять наши установки и действия: втайне мы всегда стараемся соответствовать нашей внутренней картине. Как и любой скрытый мотив, это ведет к проблемам. Невыполнимые требования нашего образа «я» нередко вступают в противоречие с другими устремлениями. Порой встречаются даже два конфликтующих образа себя, которые тянут в разные стороны. Что происходит, когда ваш образ себя противоречит какой-то другой потребности? Вы страдаете: вас мучают внешние эмоции, наподобие тревожности или депрессии, или физические симптомы, например, головная боль или напряжение.
Каков выход из этой дилеммы? Самотерапия: снять внешний слой и почувствовать то, что лежит под ним. Шаг 5. Определить паттерн. Это позволит вам увидеть идеализированный образ себя и то, насколько он по-детски искажен.
К примеру, вы имеете два конфликтующих образа «я»: Абсолютно Идеальная Домохозяйка (любит сидеть дома, сама печет хлеб) и Женщина с Успешной Карьерой (создана для великих свершений, готова перевернуть мир). Одного из них вполне достаточно, чтобы вызвать огромное напряжение, но попробуйте соответствовать обоим одновременно, и вас ожидают серьезные проблемы. Вы бегаете туда-сюда, из одной роли в другую, и ваша цель — убить одним выстрелом двух зайцев — недостижима. Разоблачение посредством самотерапии (или любого другого вида психотерапии) ваших идеализированных образов «я» принесет вам некоторое облегчение.
Пример: однажды утром моя младшая дочь пропустила автобус, и я подвозила ее в школу. Когда мы уже подъезжали к зданию, из-за угла появилась пара подростков, которые, не торопясь, пошли прямо перед моей машиной. Казалось, они настолько поглощены разговором, что не замечают, где идут, и поэтому я решила предупредить их сигналом. Они обернулись и нагло рассмеялись нам прямо в лобовое стекло с нескрываемой враждебностью. Дочь посмотрела на меня с таким испугом, что я улыбнулась ей ободряюще и сказала: «Всего лишь глупые мальчишки». На какой-то момент я почувствовала напряжение, вслед за которым пришла мысль: «Какие ужасные отношения должны были сложиться у этих мальчиков с взрослыми, чтобы они возненавидели нас с первого взгляда». Потом я вернулась домой и забыла об этом.
Несколько часов спустя, в самом разгаре повседневных домашних хлопот я почувствовала симптомы легкой депрессии. Я попыталась понять, что же меня тревожит, но в голову ничего не приходило. Эта неопределенность дала мне понять: я что-то от себя скрываю (депрессия всегда является верным признаком). Шаг 1. Обратить внимание на неадекватную реакцию. Я позвонила подруге, рассказала о своей внезапно нахлынувшей меланхолии и напросилась к ней на пару часов в гости.
