И как не удивляться — на фоне всех этих ужасов — действиям матери-природы?
Для меня все очевиднее становится факт, что патология отдельных людей, физическая или психологическая, чаще всего является попыткой изменить свою семью. Брак — частный случай этого факта. Она вышла из семьи, где слишком тесные отношения, и начинает это понимать. Он происходит из семьи, где между людьми — большая дистанция, и тоже понимает это. Двое представителей двух семей поженились в надежде научиться друг у друга чему-то новому. В браке оба хотят сохранить лояльность к своим семьям, и тогда начинается война. Она хочет, чтобы между семьями была тесная связь; он хочет, чтобы между ними оставалось больше расстояния; а две семьи не сообщаются между собой, потому что у них разные стили. Брак оказывается в неразрешимой ситуации, поскольку супруги хотят изменить свои семьи и в то же время — сохранить к ним лояльность. Он пытается доказать жене, как важно хранить дистанцию, а она стремится доказать, что близость важнее.
Разрешение такой ситуации имеет два аспекта: профилактический и терапевтический. Терапевтический состоит в том, чтобы собрать две семьи обоих супругов — для исцеления нуклеарной семьи. Лучше всего начать с трех поколений, если мы ставим цель помочь браку или мужу и жене в их отношениях с детьми. Но меня все больше интересует профилактика, означающая встречу двух пар родителей и двух семей еще до брака, чтобы сделать видимыми их позиции вокруг этого брака и чтобы стало ясно: брак есть скорее союз двух семей, чем двоих людей. Тогда межсемейная война будет идти хотя бы в открытую.
Почему невеста или жених никак не пытаются поменять свою собственную семью, откуда они вышли? Во-первых, они с младенчества всосали ощущение, что лояльность к своей семье — вопрос жизни или смерти. Не будешь лоялен к своей семье — тебя не будут кормить. Если кусаешь грудь — умрешь от голода. Позже эта установка становится не такой заметной, но очень прочно укоренившейся. Лояльность к семье придает достоверность твоему существованию: ты есть семья, ее персонификация. Отречься от семьи — отречься от своей личности, своего тела. Чтобы сражаться против семьи, нужно встать на какую-то иную основу, вне семейного мира, а это невозможно. Говорят: можно ли перестать быть человеком и стать приматом?
Отсюда следует вывод: если у тебя развивается психоз или невроз, он представляет собой скрытую попытку помочь своей семье измениться. Ты становишься семейным привидением, мессией, терапевтом, помогающим семье исполнить свое предназначение. Конечно, в этом случае члены семьи становятся твоими противниками, потому что они про себя уже решили, что это — предел их надежд.
Полное соответствие партнеров в браке
Брак абсурден. Он ведет к росту в той степени, в какой противостоит культуре. Он угрожает нашему существованию и потрясает человека до его корней. Подобно гипнозу, брак — измененное состояние сознания. Чем глубже в него погружаешься, тем больше можешь измениться. Одно предупреждение: если ты не переносишь одиночества — не вступай в брак.
Большинство людей заявляют что-нибудь вроде: «Она такая сука — жаль ее парня» или: «Бедняжка связалась с холодным подонком». Я думаю, что еще давно открыл универсальный закон: соответствие между партнерами в браке абсолютно полное. Оно заключается не только в том, как супруги дополняют друг друга сейчас, но и в том, как каждый воспринимает другого с точки зрения развития их отношений. В выборе партнера учитывается, насколько партнер подходит к моей депрессии или моему садизму, и это необходимо для раскачивания качелей брака. Не стоит верить тому, кто скажет, что женился ради карьеры или потому, что был пьян. Компьютер в нашей голове с биллионами клеток выбирает совершенно соответствующий себе другой компьютер, к которому можно подключиться.
Приведу пример. Перед вами алкоголик — он как маленький мальчик, и вдобавок голодный. Женился на ответственной женщине, любящей и заботливой. Вы удивляетесь: как это ее угораздило связаться с таким человеком? Он как четырехлетний со своей вечной бутылочкой, а она выглядит вполне взрослой. Побудьте рядом с ними побольше, как это делаю я, поработайте достаточное время. Окажется, что и она тоже — девочка четырех лет! Мамина четырехлетняя дочка, заботящаяся о братишке. Сразу этого не увидишь, но подождите, пока ей стукнет сорок пять: ей дашь на вид все шестьдесят пять. Она так и осталась функцией на всю жизнь, не став личностью. Она и для него на самом деле не мать, а псевдомать: работает на такси, бегает по делам, зарабатывает достаточно, чтобы платить за его виски, воспитывает пятерых детей. Но при этом она — не личность, а бесконечная череда ролей. Он ребенок, она функция, а людей нет!
Чем я больше работаю с супругами, тем более убеждаюсь, что эмоциональный возраст мужа и жены одинаков. Если он — двенадцатилетний подросток, увлекающийся скаутами, охотой или какими-то еще подобными мальчишескими забавами, то и она такая же, даже если выглядит взрослее. И наоборот, если она все еще шестилетняя псевдосексуальная девочка из эдиповой стадии, то и он того же возраста.
Я предполагаю также, что и агрессивность одинакова с обеих сторон. Если жена все время скандалит, бесконечно колотит мужа, он завоевывает нашу симпатию. Но понаблюдайте внимательнее. Может быть, он просто говорит: «Да, милая», — этими словами незаметно вонзая кинжал в ее грудь. Она чувствует вину, а он только что отрезал ей левую ногу. Различаются только стили: один явный, другой тайный. Она колотит его в открытую, он наносит удары исподтишка, но агрессия с обеих сторон равна.
И любовь равна также. Она: «Нам необходимо остаться вместе. Я чувствую к нему нежность. Я все еще люблю его».
Он: «С меня хватит. Ей нечего мне дать. Пусть ей остаются дети. Пусть ей достанутся деньги. Я ухожу».
Не верьте ни той, ни другому. Ситуация может перевернуться. Когда однажды она скажет: «Знаешь, пожалуй, нам действительно стоит разойтись. Я недавно встретила одного человека и думаю, что, быть может, нам с ним…» — тогда он бросается к телефону, набирает номер и говорит: «Доктор, давайте договоримся о двухчасовой встрече». Любовь равна с обеих сторон. Просто у супругов один настаивает на любви, а другой протестует против нее, и они по очереди меняются этими ролями.
Я задумался о том, что, если существует равенство эмоционального возраста, агрессии и любви, то относится ли это к двойной связи в браке? Ко всем этим двойным сообщениям, когда слова говорят одно, а тело — другое? Ко всевозможным манипуляциям?
Он мошенник, надувший всех своих соседей в радиусе 50 миль; она производит впечатление искренней, заботливой женщины, не увиливающей от прямого ответа на вопрос. Но у них идет одна забавная игра для двоих. Вспомните главу, где говорится о любовной связи жены и новорожденного ребенка. Муж слишком незрел, чтобы справиться с такой ситуацией, и влюбляется в деньги, в новую работу, в свою секретаршу. Когда ребенку исполнится около трех лет, жена устанет быть только матерью и отправится искать мужа. Но тот теперь разуверился в ней. Конечно, приятно, когда за тобой бегают, но он пока не собирается возвращаться. Тогда жена опять поворачивается к ребенку. Жена с мужем продолжают этот танец, играют в то, кому кого лучше удастся вернуть. Обычная история, часто кончающаяся кризисом брака.
Манипуляции у обоих одинаковы. Она говорит: «Ты не смеешь убегать, когда ты нужен детям». На самом деле подразумевается, что дети нужны ей и что хотелось бы заполучить в придачу и его. Обе стороны манипулируют в одинаковой степени.
Я считаю, что в установившихся отношениях любовь всегда взаимна. (Может быть, это происходит не так у любовников, но подозреваю, что и тут то же самое.) Когда Дон Жуан услышал, что отправится на небо, если найдет женщину, которая его действительно полюбит, ему кажется, все любят его. Он начинает проверять это, встречаясь то с одной женщиной, то с другой, с теми, с кем спал и кто любил его, и постепенно осознает, что был обманут ими так же, как обманывал их сам.
Любовь взаимна. Один партнер утверждает это, другой отрицает, а она все равно одинакова у обоих. То же относится и к ненависти. Он говорит: «Видеть тебя не могу». Она тиха и сдержанна. Но ненависть равна, только один ее выражает открыто, а другой скрывает.
Я видел женщину, которая шесть лет ходила на индивидуальную терапию. Она оставила мужа, потому что тот бил ее. Я отказался с ней встретиться индивидуально, у нее и до меня был хороший терапевт. Я прорабатывал с ней и ее одиннадцатилетним сыном проблемы эдиповой стадии, отражающиеся на поведении подростка. Так я работал лет пять или шесть. Каждый раз она снова возвращалась к роли пациента.
