случилось с Сарой.
Сара и Джефф купили дом, расположенный глубоко в лесу, и мечтали о том, как будут растить детей на лоне природы, которую они так почитали. Но Сара никак не могла забеременеть, и ее бесплодие отрицательно сказалось на браке. У Джеффа завязался роман, о котором стало известно Саре. Она хотела уйти от мужа, но отказалась от этих планов, когда доктора порекомендовали ей новую операцию для лечения бесплодия.
После хирургического вмешательства у супругов появилась надежда. Они купили новый гамак – символ будущей семейной жизни – и повесили его между двух больших деревьев, росших рядом с домом. Однажды, лежа в гамаке, они сильно поссорились, а потом занялись любовью. На следующий день Джефф погиб в результате несчастного случая на работе.
Гамак стал для Сары магическим предметом. Она никогда никому не позволяла лежать в нем. Более того, она не снимала его даже зимой или во время сильных ливней. Гамак для нее стал местом встреч с Джеффом. Все лучшее и все худшее в их прошлом, груз их отношений удерживали веревки гамака. По прошествии времени гамак начал гнить. Через шесть лет после смерти Джеффа он оборвался. Глядя на оборвавшуюся ветошь, Сара испытала противоречивые чувства, связанные с Джеффом. Она отдалась этим чувствам и погрузилась в депрессию. С этой проблемой она и пришла ко мне. Потребовалось некоторое время, прежде чем я узнал о существовании гамака и о том, как Сара использовала его, чтобы держать при себе и свою любовь к Джеффу, и свой гнев на него, так легкомысленно отреагировавшего на ее бесплодие.
Глава VII
Поглощенные горем: Когда горе оборачивается депрессией
Таким образом депрессия, когда она в конце концов пришла ко мне, в сущности, не была незнакомкой, даже не была посетительницей, явившейся без уведомления:
она стучалась в мою дверь десятки лет.
Вильям Стайрон
Молодой юрист по имени Стив, имевший обширную практику, был преданным мужем и отцом до тех пор, пока не стал предаваться несвойственному ему разврату. У Стива начался роман с лучшей подругой жены, затем он переключился на двух секретарш из офиса. Коллеги были возмущены. Жена оставила его, работа пошла под откос. Пытаясь спасти брак и работу, он обратился к психотерапевту.
На первой же терапевтической сессии Стив открыто признался, что он в тупике. Он искренне любил жену и хотел сохранить брак. С другой стороны, он испытывал непреодолимое желание добиться каждой привлекательной женщины, встречавшейся на его пути. Бывали моменты, сообщил Стив, когда он чувствовал себя отделенным и дистанцированным от своего импульсивного поведения, как будто бы он был сторонним наблюдателем.
Я попросил Стива рассказать о его детстве. Выяснилось, что он – единственный оставшийся в живых ребенок в семье. У него был младший брат, который разбился на мотоцикле полтора года назад. Однако Стив тут же заверил меня, что уже оправился от его смерти. Он и брат никогда не были близки, поскольку очень отличались по темпераменту.
Стив описал брата как «героя», ветреного дамского угодника, который никак не мог угомониться. Сам же Стив всегда был послушным сыном, хорошим студентом и образцовым семьянином. Его родители на словах одобряли его образ жизни, состоявший из сплошных достижений, но Стив знал, что на самом деле их радовали сексуальные подвиги брата, которого они даже прозвали «Дон Жуаном».
После несчастного случая Стив согласился заняться организацией похорон. У родителей была одна просьба: брат должен быть похоронен с ключом Клуба плейбоев в руке. Стив возражал, но родители проигнорировали его доводы, и он вынужден был выполнить их желание. Брата поместили в гроб со скрещенными на груди руками, в которые вложили этот ключ как символ сексуального стремления.
В следующие несколько недель терапия Стива быстро продвигалась. Когда он описал свое развратное поведение как полностью не соответствующее его характеру, я поинтересовался, знал ли он кого-то, кто вел бы себя подобным образом. Стив начал сравнивать свои выходки с тем, что он не любил в брате. При этом Стив обнаружил, что отождествил себя с флиртующим братом, соперничая с ним, как всегда, в стремлении завоевать родительскую любовь. Он возродил конфликт и вновь загорелся желанием быть любимым сыном – обычным для детей бессознательным желанием добиться родительской привязанности в большей мере, чем соперник.
После чьей-либо смерти мы иногда замечаем, что переживающий горе на некоторое время приписывает себе физические особенности утраченного человека. Это отождествление может быть нездоровым, например, когда скорбящий перенимает симптомы болезни умершего. Так, Колин М. Паркс сообщает о женщине, чей муж из-за инсульта потерял речь. После его смерти вдова не могла говорить в течение десяти дней [65]. Однако я сосредоточусь на более долговременных идентификациях, которые нарушают психическое равновесие человека.
Концепция нездоровых идентификаций может показаться надуманной, но таких примеров много. Например, ребенок, узнавший жестокое родительское обращение, вырастая, сам становится жестоким родителем. Конечно же, взрослый знает, что злоупотреблять родительской властью недопустимо, знает и даже клялся, что никогда не причинит ребенку вреда, но он просто не способен совладать с собой. Дело в том, что он сам вырос в атмосфере, где вторжение в личное пространство и агрессия были частью родительского отношения к нему. До тех пор, пока он не сможет изжить проистекающую из детского опыта идентификацию, цикл будет повторяться, несмотря на самые лучшие сознательные намерения [66].
Мы не можем сказать с уверенностью, что именно было не так в случае Стива, но давайте рассмотрим случай подробно. Смерть брата была и внезапной, и насильственной – два фактора риска. Существовал еще один фактор риска: незавершенная история их отношений. Это были отношения десятилетней давности, но они стали актуальными, когда родители настояли, чтобы брату в гроб положили ключ Клуба плейбоев. В довершение всего Стив, одолеваемый завистью, по крайней мере бессознательно, желал, чтобы его брат умер; таким образом он смог бы заполучить значительно больше родительского внимания. Логически мысля, Стив никогда не пожелал бы смерти брата, но бессознательное не подчиняется логике. Теперь его желание было удовлетворено, и он чувствовал вину за это.
Отметьте здесь разницу между психологическими схемами вечноскорбящего, с одной стороны, и поглощенного горем, с другой. Вечноскорбящий постоянно проигрывает отношения, сохраняя границу между собой и утраченным другим нерушимой, четко определенной. Поглощенный горем, проводящий нездоровые идентификации, утрачивает эти границы. Проделывая работу горя, Стив не мог забыть о том, как соперничал с братом, добиваясь родительской любви. Он ассимилировал соперничество – поделил
