– Есть один способ, который врач рекомендовал попробовать. Глупость.
– Не тяни, Надька! – взмолилась Вера.
– Он велел срочно забеременеть. Если залететь, организм получит гормональную встряску и тогда можно резко выздороветь.
– Мужики – это женское здоровье, – резко нашелся Гоша. – Так какие проблемы? Выдадим тебя замуж, и родишь.
– А кто меня возьмет замуж такую? Больную! Ты бы взял?
– Я бы с радостью, Надя, просто ни минуты не задумываясь, но ты же знаешь, у меня Вера, – лукаво кивнул на супругу Гоша.
– Вот так всегда. Ни мужа, ни здоровья, ни семьи, ни детей... Ужасно помирать не хочется!
Эту фразу не выдержать никаким нервам.
– Надо рожать без женихов. Потом выдадим замуж. Что мы втроем не поднимем ребенка? – попробовала закрыть тему Вера.
– Правильно, – подхватил Гоша. – Так рожай. И живи!
– Как это «так»? – поинтересовалась у Георгия Надежда. – Что, теперь есть такие таблетки? Розовые – девочки, голубые – мальчики?
– Ну это-то дело нехитрое.
– Как это, нехитрое? Я, что, от первого попавшегося детей рожать буду? От кого рожать-то? Никого же нет.
Это была вторая фраза Нади, после которой нормальные люди выскакивают из окон или бегут, куда глаза глядят, лишь бы никогда не слышать этого «Никого же нет». И после нее Вера снова мобилизовалась до предела:
– Найдем. Хорошего. Здорового, – и, глядя на Гошу, добавила: – Красивого, рукастого и умелого.
Муж посмотрел на Веру с умилением, а Надя едко заметила:
– Тебе везет, у тебя вон какой муж! А я должна от кого попало рожать?
– А хочешь, бери Гошу?! – Вера склонилась над сестрой, усюсюкая, как будто пыталась утешить ее, как маленькую, леденцом или погремушкой. Будто предлагала не мужа, а маленького мишку такой же маленькой, капризной девочке. – Мне для Наденьки ничего не жалко...
Лицо самого Гоши разъехалось в разные стороны от непонятной ситуации. Что значит: бери Гошу? За что бери? За штаны? И вообще – за что? Идея стать быком-производителем по женской команде Гоше как-то неожиданно не понравилась, но Вера, чувствуя реакцию Гоши, прикрыла его своим плечом, буквально, грудью, чтобы муж не маячил в поле зрения Нади как «живодер», которому не жалко родной человеческой жизни из-за каких-то плохо продуманных принципов. В другое бы время эти двое – Гоша и Надя – сцепились бы в словесной перепалке, но здесь лежачего бить нельзя: на карте жизнь «кровинушки», «дусички». Ценой сложной телесной группировки ситуацию вывели в ничью, с явным преимуществом проигравшего.
Всю ночь три молодых тела не находили себе покоя, ворочаясь в койках. По очереди шатались то в туалет, то на кухню, хотелось что-то договорить, схватиться за руки и не расставаться, плакать от отчаяния и кричать в предчувствии верного решения.
А утром измотанная Вера, отпросившись с работы, примчалась ко мне за советом и рассказала то, что я, как смогла, уже изложила вам, дорогие мои.
Собственно, при отсутствии жениха единственный способ решить проблему беременности Нади – искусственное оплодотворение. Практика анонимного осеменения тогда только развивалась и, видимо, стоила немалых денег, но все-таки это было реальное и посильное для молодых спасение. Я высказала предположение, что само по себе начало сексуальной жизни тоже меняет гормональный фон, и, возможно, даже и не нужно будет педалировать беременность, если девушка психологически на это не настроена.
– Знаете, Вера, паника, которую вызвала болезнь Нади, мне понятна. Она вам родной человек. Но сейчас, как никогда, вам нужна холодная голова. Если я правильно понимаю, решения в семье принимаете вы. Гоша всегда на вашей стороне. А Надя с удовольствием принимает от вас заботу и внимание. Тут есть одна опасность: то, что сестра, родив ребенка, повесит и его на вас.
– Боже, – всплеснула руками Вера, – о чем вы говорите, если бы в этом только беда и состояла. Своих детей у нас пока нет. Вырастим!
Вера неожиданно достала пачку фотографий и стала мне показывать черно-белые снимки. Она сама, Гоша. Какие-то люди. А вот и Надя.
С фотографий на меня смотрели две совсем разные, я бы сказала, противоположные девушки. Надя оказалась хрупкой, действительно, болезненного вида и вызывающей жалость брюнеткой. Некрасивой, угловатой, с недобрым взглядом. Смотрит с укоризной. Так смотрят с надгробий: «Что же вы меня не спасли?»
– Надя – очень скромная. Конечно, со временем, мы ее выдадим замуж, но прямо сейчас у нее никого нет. А в койку с кем попало она не пойдет. Не так нас воспитывали.
– Ну, так с кем попало я и не предлагаю. Можно поехать в Москву в Центр искусственного оплодотворения.
– Но это же стоит денег, – возразила практичная Вера. – Мы готовы ее кормить-поить, но бросать все и ехать в Москву... Сама она не поедет. Нужно еще уговаривать...
– Вера, простите: то вы говорите, что готовы саму жизнь отдать ради своей сестры, то утверждаете, что нет никаких средств решить проблему!
– Меня даже не деньги волнуют. Ну поедет она в Москву. Привезет какого-нибудь китайца или негра, и вся жизнь испорчена. Или алкоголика какого-то подсунут.
Я засмеялась:
– Доноров отбирают. Как правило, это здоровые, крепкие мужики с хорошей наследственностью. Никакого кота в мешке.
– А нельзя ли здесь найти такого?
– Можно найти и здесь, наверное, но саму процедуру проводят в Москве.
– Ну что это за процедура? Переспать с мужиком? – развела руками Вера.
– Вы же говорили, что никакого парня у Нади нет?
– Ну так познакомим. В медицинских целях. Объясним ситуацию. Неужели не войдет в положение?
– Со знакомым может не получиться.
– Почему? Есть опытные женатые мужики, которые за небольшие деньги «проведут процедуру».
– Представьте, если они друг другу понравятся? Живут в одном городе, потянутся друг к другу. Он будет знать, что у Нади растет его ребенок. Начнет предъявлять претензии. Неизвестно, получится ли новая семья, а та, которая уже есть, разрушится. Нельзя бросать в жертву столько жизней ради одной.
– А если неженатого? Пусть потом живут вместе.
– Идеальный и маловероятный случай. Я не знаю любовных историй, которые бы начинались с насильственного секса. Насильно мил не будешь.
– Но зато мы будем знать, кто отец.
– Иногда этого лучше не знать. Зачем знать? Никаких претензий, согласно уговору, вы к нему все равно не сможете предъявить. В Москве заключается специальный договор, уводящий мужчин-доноров из-под отцовской ответственности.
– Хорошо устроились.
– Как видите, это кому-то нужно.
– Послушайте, это все так путано и непонятно с этой Москвой.
– Подумайте. Посоветуйтесь с мужем, подготовьте Надю. Вы только вчера узнали эту страшную правду. Надо бы, чтобы чувства и головы поостыли.
На лице Веры отразились противоречивые и сильные эмоции. Она подумала о чем-то своем, перпендикулярном. Но тогда мне и в голову не могло придти, что именно она решила провернуть как одержимая.
Тот, кто приходит к психологу впервые, как правило, еще не избавился от недоверия и воспринимает специалиста как хироманта или бабку-гадалку. Приходят от отчаяния, из любопытства, но чаще всего – обкатать свои собственные умные мысли. Кто же в России не психолог? Наш человек выслушает, но сделает по-своему. И, скорее всего, непременно вернется назад, порядком наломав дров после первой триумфальной победы своего проницательного ума над скромными потугами умника-психолога.
После того как Вера громко удалилась с поля, ушла из моего кабинета с неистовым блеском в глазах, произошло вот что.
Сначала Вера помчалась к своей подруге, вызвала ее на проходную, заняла денег, а потом ринулась на автобусе в универмаг, в отдел женского белья, и купила тот самый розовый пеньюар, о котором так долго мечтала. Она много раз говорила о нем Гоше, но тот только отшучивался: такие нужны старым теткам, чтобы прикрывать обвислости, а также старым дядькам, у которых проблемы с этим делом. Пеньюар был розовой мечтой молодой женщины. Как всему недоступному и необычному, Вера приписывала пеньюару особые магические свойства. Такие были времена. Сегодняшние гламурные девушки должны испытывать что-то подобное, языческое, при виде новеньких иностранных брендов.
Мы, женщины, видно, когда-то, в своих прежних жизнях, были сороками: все ажурное, блестящее, шелестящее и гладкое кажется нам мистическим и сильнодействующим средством. Но, как показывает опыт, большинство женских примочек, призванных соблазнять и укачивать мужчин, действуют главным образом на соперниц, других женщин, придавая своим обладательницам только уверенности и гордости в осанке. А вот мужчины уже реагируют на эти самые уверенность и осанку.
Весь конец рабочего дня Вера многократно доставала пакет, пролезала туда рукой, трогала нежную вискозу, закрывала глаза от восхищения – пыталась воспроизвести ощущения мужчины, который будет выбран в качестве мишени для соблазнения. Как ожидалось, он должен впасть в глубокий обморок и больше не соображать, что с ним происходит. Другими словами, самый тихий и робкий ухажер мог наброситься на самую тихую и робкую горлицу в розовом пеньюаре с такой силой, что от той только перья полетят. Обладая недюжинным темпераментом и состоя в браке с молодым необузданным мустангом, Вера, по счастью, не догадывалась, к каким могучим средствам прибегает человечество, пытаясь добиться хоть сколько-нибудь полноценного соития. Все в ее жизни до сих пор решалось просто, и на сей раз ей самой для полного семейного счастья и гармонии не доставало именно такого розового пеньюара.
