добиться прогресса в течение данной человеку жизни. Каждое достижение смертного является прямым вкладом в обогащение первых этапов опыта бессмертной жизни.
Когда человеку внушают, что все его альтруистические порывы являются не более, чем развитием природного стадного инстинкта, это губит его идеализм. Однако когда человек узнаёт, что эти высшие побуждения души исходят от пребывающих в его смертном разуме духовных сил, это облагораживает его и пробуждает в нем огромную энергию.
Когда человек по-настоящему осознаёт, что в нем живет и действует нечто вечное и божественное, он возвышается над своим «я», выходит за его пределы. Таким образом, живая вера в сверхчеловеческий источник наших идеалов становится подтверждением нашей веры в то, что мы являемся Божьими сынами, и делает истинными наши альтруистические убеждения – чувства братства людей.
В области своего духа человек действительно обладает свободной волей. Смертный человек не является ни беспомощным рабом неумолимого владычества всемогущего Бога, ни жертвой слепой фатальности механистического космического детерминизма. Воистину, человек сам является творцом своей вечной судьбы.
Однако спасение и облагораживание человека не совершаются по принуждению. Духовный рост происходит в недрах развивающейся души. Принуждение может деформировать личность, но оно никогда не стимулирует рост. Даже то принуждение, которое осуществляет образование, помогает лишь негативно – в том смысле, что оно может способствовать предотвращению губительного опыта. Наибольший духовный рост происходит при минимальном внешнем воздействии. «Где дух Господний, там и свобода». Человек лучше всего развивается тогда, когда давление со стороны семьи, окружения, церкви и государства является наименьшим. Но это не следует понимать так, что в прогрессивном обществе нет места для семьи, социальных институтов, церкви и государства.
Когда член социальной религиозной группы удовлетворяет требованиям такой группы, следует поощрять его религиозное право свободно выражать личные толкования истин религиозной веры и фактов религиозного опыта. Уверенность религиозной группы в будущем зависит от духовного единства, а не теологического единообразия. Религиозная группа должна быть в состоянии пользоваться правом свободомыслия без того, чтобы превращаться в «вольнодумцев». Любая церковь, которая поклоняется живому Богу, утверждает братство людей и имеет смелость освободить своих членов от всякого догматического давления, может с огромной надеждой смотреть в будущее.
Теология изучает действия и реакции человеческого духа. Она никогда не превратится в науку, ибо всегда должна в большей или меньшей степени объединяться с психологией в личном выражении и философией в систематическом изложении. Теология всегда является изучением собственной религии; изучение религии другого человека есть психология.
Когда человек подходит к изучению и исследованию своей вселенной извне, он создает различные физические науки. Когда он подходит к исследованию себя и вселенной изнутри, он кладет начало теологии и метафизике. Последующее искусство философии развивается в стремлении гармонизовать многие несоответствия, поначалу неизбежно возникающие между открытиями и учениями этих двух диаметрально противоположных путей приближения к вселенной вещей и существ.
Религия связана с духовной точкой зрения, осознанием внутреннего характера человеческого опыта. Духовная природа человека позволяет ему обратить внешнюю сторону вселенной вовнутрь. Поэтому истинно, что при исключительно внутреннем взгляде с позиции опыта личности всё творение представляется по своей природе духовным.
Когда человек аналитически исследует вселенную при помощи своих материальных способностей – физических органов чувств и связанного с ними умственного восприятия, – то космос представляется механическим, энергетически-материальным. Такой метод исследования реальности представляет собой обращение внутренней стороны вселенной наружу.
Логическое и последовательное представление о вселенной не может быть построено на постулатах материализма или спиритизма, ибо обе эти системы мышления, возведенные в абсолют, неизбежно искажают представление о космосе, причем первая имеет дело со вселенной, внутренняя сторона которой становится внешней, а вторая выражает вселенную, внешняя сторона которой становится внутренней. Таким образом, нет ни малейшей надежды на то, что наука или религия самостоятельно смогут достичь адекватного понимания вселенских истин и отношений без руководства со стороны человеческой философии и разъяснений со стороны божественного откровения.
В своем выражении и самопостижении внутренний дух человека неизбежно зависит от устройства и способа действия разума. Таким же образом внешнее эмпирическое постижение человеком материальной реальности должно основываться на умственном сознании приобретающей опыт личности. Поэтому духовный и материальный, внутренний и внешний человеческий опыт всегда коррелируются функцией разума и – в том, что касается их сознательного постижения, – обусловливаются его деятельностью. Человек ощущает материю в своем разуме; он ощущает духовную реальность в душе, однако он осознает этот опыт в своем разуме. Разум – это вечный согласователь, обусловливающий и определяющий совокупное содержание смертного опыта. Как энергетические сущности, так и духовные ценности изменяются в процессе интерпретации, которая осуществляется в сознании посредством разума.
Причина трудности, с которой вы сталкиваетесь в стремлении к более согласованной координации науки и религии, заключается в том, что вы совершенно незнакомы с промежуточной областью – моронтийным миром вещей и существ. Локальная вселенная представлена тремя ступенями, или стадиями, проявления реальности: материей, моронтией и духом. Моронтийный подход снимает все расхождения между открытиями физических наук и функционированием духа религии. Познавательным методом науки является аргументация; интуитивным методом религии является вера; методом моронтийного уровня является мота. Мота – это восприимчивость к сверхматериальной реальности, начинающая компенсировать незавершенность роста благодаря тому, что ее субстанцией является знание-разум, а ее сущностью – вера-интуиция. Мота – это сверхфилософское согласование восприятия разноплановой реальности, недостижимое материальными личностями; частично оно определяется опытом переживания материальной жизни во плоти. Однако многие смертные сознавали желательность какого-то метода для обеспечения согласованного взаимодействия полярных областей – науки и религии. И метафизика является результатом безуспешной попытки человека заполнить этот хорошо известный пробел. Правда, человеческая метафизика оказалась более запутывающей, чем разъясняющей. Метафизика символизирует благонамеренную, но тщетную попытку человека компенсировать отсутствие моронтийной моты.
Метафизика потерпела поражение; мота человеку недоступна. Откровение – единственный метод, способный компенсировать отсутствие в материальном мире восприимчивости к истине, присущей моте. Откровение решительно устраняет путаницу, к которой рассудочная метафизика приводит в эволюционном мире.
Наука является попыткой человека изучить свое физическое окружение, мир энергии-вещества; религия является человеческим опытом постижения космоса духовных ценностей; философия возникла вследствие стремления человеческого разума организовать и соотнести полученные этими противоположными представлениями данные в некоторое подобие разумного и цельного отношения к космосу. Философия, очищенная откровением, удовлетворительно функционирует в отсутствие моты и в условиях кризиса и провала ее рациональной человеческой замены – метафизики.
Древний человек не проводил различия между энергетическим и духовным уровнями. Первыми разделить математику и волю попытались фиолетовая раса и ее андитские преемники. Всё больше цивилизованных людей повторяли путь древних греков и шумеров, отличавших неодушевленное от одушевленного. С развитием цивилизации, философии будет всё труднее перебрасывать
