Такое видение человеческой природы в лучшем случае наивно и часто ведёт к намеренной слепоте. Границу между действием и субъективным импульсом не так легко увидеть или поддерживать. Глубинной психотерапии часто приходится парить над этой непростой и опасной границей или бывать с обеих её сторон. Лишь когда неодомашненным чувствам и желаниям, являющимся частью каждого из нас, позволяют проявиться и найти какое-то выражение, желательно контролируемое и приглушённое, возникает возможность проработки, позволяющей клиенту жить с внешним и внутренним равновесием, не навязывая себе вытягивающих энергию полицейских схем контроля.
Доверие
В этом аспекте гуманистическое видение человека довольно резко контрастирует со многими другими взглядами. Для Фрейда сексуальные и агрессивные импульсы человека были настолько безусловно разрушительными, что возможность защититься от себя самих лежала лишь в ограничениях, созданных обществом, а также в созревании самоконтроля и сублимации. Подобным образом традиционные религиозные воззрения стремились поймать и посадить в клетку дикого зверя, живущего внутри нас, и значительная часть аппарата современной культуры до сих пор построена на недоверии к человеческим импульсам.
Гуманистическая позиция состоит в том, что когда человеческим существам доверяют, когда им помогают смотреть в лицо любым чувствам и импульсам в неосуждающей атмосфере, когда им даётся возможность взвесить все альтернативы без необходимости немедленно действовать, — тогда и только тогда человеческие существа освобождаются от многовекового страха собственной природы и начинают жить целостно, тогда и только тогда они находят способы усилить синергию с другими.
Эта гипотеза о природе человеческой жизни радикальным образом отличается от той, согласно которой, насколько нам известно, на протяжении большей части своей истории жили мужчины и женщины. Я могу ручаться за тех, кто совершил путешествие к последним уровням терапии, описанным мной ранее: они — все без исключения — оправдали возложенное на них доверие. Однако верно и то, что это крайне малая доля клиентов — даже если к ним добавить всех клиентов всех терапевтов, прошедших через схожий процесс, включая тех, кто сообщил о подобных результатах: их общее число по-прежнему останется крайне малым. Тем не менее я и другие гуманистические психологи утверждаем: старый взгляд на человеческую природу настолько очевидно исчерпал себя, что нам необходимо найти новое, по-настоящему революционное видение. Мы также утверждаем, что наше видение по крайней мере отчасти эмпирически обосновано и заслуживает рассмотрения.
Хочу прояснить распространённое недопонимание: я не выступаю за отказ от контроля человеческих импульсов и действий. Если глубинная психотерапия чему-то меня и научила, так это тому, что каждый из нас способен на всевозможные чудовищные поступки [Bugental, 1974]. Простой отказ от цепей социальных условностей и закона означает безумие — это подтверждается многим происходящим сейчас в нашей культуре. На самом деле я выступаю за искренние и широкомасштабные попытки пересмотреть тот образ нашей природы, которым мы руководствуемся и который привносим в каждый этап своей жизни. (В [Bugental, 1971] это предложение описано более подробно.)
Стадии психотерапевтического процесса
Я бы хотел описать то, как может продвигаться интенсивная психотерапия, помогающая клиенту обрести внутреннее видение и увеличить жизненную силу. Для создания такого описания мне придётся сделать абстрактным и объективным по своей сути конкретный и субъективный процесс. Когда мы редуцируем живые взаимодействия, представляющие собой борьбу партнёров по терапии за жизнь, до слов и предложений, они претерпевают неизбежные искажения, так же как рентгеновский снимок является искажением живого человека, которого он представляет.
Однако рентгеновский снимок может оказать ценную помощь в понимании функционирования человека в целом. Он устраняет одни детали, подчёркивая другие. Исключённые аспекты не всегда являются менее важными и устраняются лишь с определённой и ограниченной целью. Можно уделить какое-то время изучению скелета, не обращая внимания на систему кровообращения или нервную систему, однако если мы хотим понять тело целиком или понять реального человека, полезно поддерживать периферийное осознавание других жизненно важных аспектов. Действительно, если мы стремимся к полному пониманию скелета, оно должно постоянно учитывать его соотношение со всеми остальными системами и с организмом в целом.
Начало развития альянса
Мои отношения с клиентом — необходимый элемент всего процесса. Если всё идёт хорошо, они становятся мостом, по которому клиент переходит от текущего способа жизни к новому рождению и новому способу бытия. Они должны будут обеспечивать поддержку в моменты воодушевления и в моменты отчаяния, а также в периоды борьбы и конфликтов и в те чёрные дни, когда клиенту может потребоваться атаковать сам этот мост и меня. Как мы уже видели, эти отношения сложно сравнить с какими-то другими отношениями в обычной жизни. Они — дружба, они — любовная связь, они — партнёрство, они — кровные узы, они — поединок; они — всё это, ничего из этого и одновременно что-то большее. Это терапевтический альянс, связь между лучшими и самыми преданными частями терапевта и самыми отважными и стремящимися к здоровью частями клиента. В разное время в него могут входить многие другие элементы, однако сущность остаётся именно такой. Время от времени любой из партнёров в альянсе может недостаточно удовлетворять его требованиям, однако альянс должен сохраняться.
Первые сессии терапии предпринимаются с очевидной целью познакомиться, но в этом обычном процессе у меня есть некоторые необычные намерения. Я хочу как можно скорее выяснить, каковы самые доступные ресурсы клиента, мотивирующие его расти. Это могут быть личные мечты и надежды, ощущение, что вкус жизни может быть гораздо сильнее, драгоценные воспоминания о пиковых переживаниях или моменты необычайной ясности видения (когда во внутренних ощущениях присутствовала особенная осознанность). Одновременно с этим могут присутствовать тайные и ужасные муки предательства самого себя, ощущение безнадёжности собственной жизни, неудачи в отношениях и действиях, чувства, пойманные в ловушку пустых повторений. Мне потребуется всё, что я смогу узнать о тех силах, которые заставляют клиента искать перемен, облегчения, возможностей или роста. Всё это станет частями моста, от которых будет зависеть путешествие и, возможно, даже сама жизнь.
Зарождение и фокусировка мотивации клиента для достижения центрированного осознавания бытия
Обычно клиент приходит в терапию в поисках облегчения какого-то страдания — переживаний паники, неспособности проявить себя в работе, неконтролируемых вспышек гнева. Клиент редко понимает, насколько ограничено его внутреннее осознавание, или ощущает, как важно это субъективное чувствование для облегчения страданий. Таким образом, в начале работы терапевту необходимо связать озабоченность клиента проявленным симптомом с более значительным скрытым состоянием. Постепенно, после того как терапевт многократно сообщит о своей убеждённости в ограниченной способности клиента к самонаправлению, клиент начинает ощущать потребность в более полной способности к знанию самого себя. Тогда начинают возникать случаи, когда клиент ненадолго обретает такое осознавание, так что у терапевта появляется возможность значительно подчеркнуть то, насколько сильно это влияет на жизнь клиента. В идеале после этого клиент и терапевт становятся партнёрами в поиске этой необходимой способности, благодаря чему фундаментальная терапевтическая работа может продвигаться вперёд.
Раскрытие и проработка сопротивлений
