Методы психотерапии. Как лечить страхи и детскую психосоматику - Геннадий Юрьевич Иванов

становятся совсем тяжелыми. Настолько тяжелыми, что их просто невозможно открыть (это уже более жесткое внушение, так как здесь мы просим не самого клиента расслабить веки, а напрямую внушаем расслабление). И пробуй открыть свои глаза, не получится! Чем больше пробуешь, тем хуже получается! Перестань пытаться и перенеси это состояние на свою руку, рука становится такой же тяжелой и неподъемной, как твои веки (можно провести такой же тест с рукой).

Нам необязательно двигаться от одного феномена к другому, так как мы можем перемещаться и в рамках одного феномена, например, сначала вызывая каталепсию век (как наиболее мелких мышц), затем переходя к более крупным мышцам типа руки, ноги, всего тела. Понятно, что чем более крупные мышцы находятся в каталепсии, тем выше гипнабельность клиента.

В то же время вы должны понимать, что тесты в гипнотерапии – это всегда риск. Человек может не откликнуться на ваши внушения. Именно поэтому вы должны тщательно отслеживать уровень погружения, приемлемый именно для данного клиента. Надо также понимать, что гипнабельность клиента может варьироваться от сеанса к сеансу, и велика вероятность, что как только клиент привыкнет к вам, он сможет погружаться и на большую глубину.

Все же, несмотря на риск, достижение каталепсии дает достаточно большое преимущество в работе с клиентом, так как именно проверки на подобные феномены делают гипноз для него реальным.

Сначала экскурс в этимологию, чтобы понимать суть темы. Гипнотизировать по-русски – это воровать, ворать, врать («говорить»), поэтому в древние времена гипнотерапевтов называли словом «вор». Да-да! Воображение рисует человека в надвинутой кепке, который ищет добычу в трамвае, а на самом деле слово «вор» произошло от «ворожить» («воровать», «врать»). Завороженность достигалась за счет вранья, то есть произнесением слов, направленных на сооружение «воры» (рус. сев.) – защитной линии, огражающей от плохого воздействия. Так или примерно так понимали воровство/врачевание в Московском царстве. Представляете, как средневековые колдуны-гипнотерапевты должны были испугать церковь, что она в XVI веке предала их анафеме?

Во времена Ивана Грозного воры стали преследоваться по закону, потому что ворожба (воровство) были признаны преступлением. Со временем слово «вор» стало синонимом слова «преступник», а слово «врать» стало означать лжесвидетельствование, обман. Бедной вороне, названной так за свой ум, пришлось смириться с клеймом нарушителя закона. Слову «врач» повезло больше, так как оно произошло от выражения «врачевать», то есть «использовать ворожбу/воронье», что уберегло его от церковного преследования. Со временем слово «врач» даже стало синоним латинского слова doctor (учитель).

Подводя итоги нашего экскурса в этимологию, мы можем отметить, что языческое воровство в XVII веке превратился во врачевание, которое потеряло остатки заклинательной сути настолько, что в XVIII веке не узнало себя в новомодном «животном магнетизме». Последователи этого ученья в XIX веке назовут его гипнозом (по-древнегречески означает «сон»). Таким образом, перед нами многовековой метаморфоз древнейшего целительства, который позволяет нам утверждать, что быть в гипнозе и быть завороженным – это одно и то же.

Как проходит процесс обворожения? Если коротко: гипнотизер произносит вору, за которой его пациент как за стеной. Он отрешен от всего и всех и вынужден довериться своему визави до такой степени, чтобы каждое слово гипнотизера воспринимать как реальность.

Что такое вора? Это отрешенность и автоматизм. Вы приходите к врачу. Он говорит: «Откройте рот». Вы не выпучиваете глаза и не задаете вопросов. Вы просто открываете рот. Он говорит: «Снимите штаны». Вы безропотно это делаете. В гипнотерапии все то же самое, но только послушание пациента распространяется и на его психофизические реакции. Вы говорите пациенту «Я скажу “раз” – вы закроете глаза, я скажу “два” – и вы не сможете их открыть». Вы это произносите таким же тоном, как если бы речь шла о вытянутых перед собой руках и задержке дыхания. В половине случаев веки слипаются с первого раза по той же логике, по какой закрылись глаза.

Принцип связки, когда выполнение одной команды предъявляется как основание для выполнения последующей, – это альфа и омега терапевтического воспитания. Например, убедив пациента, что веки склеены («Ваши веки слиплись настолько, что у вас ничего не получается, когда вы пытаетесь из разомкнуть»), вы произносите: «Если ваши веки на замке, то на замке и рот. Теперь вы ничего не можете произнести, потому что у вас нет голоса». И сразу «проверка-внушение»: «Вы пробуете что-то сказать, но у вас ничего не получается». Это второй принцип в воспитании терапевтического послушания. Например, если вы произносите причину: «Веки ваших глаз тяжелы настолько, что вы не в состоянии их приоткрыть», то можете и объявить следствие: «И эта тяжесть распространяется на вашу правую руку. Она настолько тяжела, что вам ее не поднять». И тут же «проверка-внушение»: «Она словно из свинца, и если пытаетесь ее поднять, то у вас ничего не получается. Вы пытаетесь снова и снова, но рука стала словно чужая».

Как можно видеть, предлагая выполнить движение, вы тем самым внушаете его неисполнимость. Достигая обездвиживания век (по-научному «каталепсии» – от др. греч. «схватывание, удерживание»), вы последовательно обездвиживаете сначала одну руку, потом другую. То же самое с ногами. По сути, вы диктуете пациенту его реакцию на ваши слова, приучая его к культуре поведения в кабинете гипнотерапевта. По принципу «Если вам сказали, что у вас остановилось сердце, то оно должно остановиться».

Некоторые люди не будут реагировать так, как вам бы хотелось. Это значит, что остался незавершенным этап подготовки к сеансу. Вам не стоит демонстрировать разочарование, если в ответ на ваше заклинание о неподъемных веках, вы ловите на себе удивленный взгляд пациента. В таких случаях надо спокойно объяснить, что волчата учатся охотиться, играя в охоту. Чтобы научиться использовать гипнотерапию, надо тоже сначала «играть в гипнотерапию». Всякая игра захватывает настолько, что люди не замечают, как она заменяет им реальность. Приведите в пример «Игрока» Достоевского и подведите черту под вашей мыслью: у всякой игры есть правила, с которыми ваш пациент в настоящий момент знакомится. «Так что закрываем глаза и делаем вид, что веки не открываются…»

Финальной частью достижения стадии каталепсии должен стать тезаурус воры пациента. По-другому говоря, это состояние должно быть переведено на язык символов пациента. Дело в том, что состояние воры (отрешения и машинального послушания) – оно всегда питается психотравмами, которые есть у всякого человека. Иногда это даже не травмы, а просто сильные впечатления, повлекшие ту или иную адаптацию психики. Мы такие изменения называем расстройствами, если они мешают жить. Так вот, когда человек с обездвиженными веками