А кто-то, и это следует признать, будет настойчиво вновь и вновь возвращаться к болезненной для вас теме: «Скажи-ка, Боб, откуда взялась лысина у тебя на руке? Странная какая-то, я никогда таких не видел. Теперь понятно, почему ты всегда носишь рубашки с длинными рукавами. Но я заметил ее в раздевалке, когда мы готовились к кроссу. Н-да, интересно…»
Но настойчивый следопыт не все, а кто-то.
И опять задайте себе вопрос: «Кто говорит? Кто этот кто-то? Заслуживает ли он откровенности?»
Если кто-то — ваш лечащий врач, который должен поставить правильный диагноз, вы только навредите себе, скрыв от него правду. Но если вы столкнулись всего лишь с любопытным прохожим, вы сами можете определить, что ему следует знать, а что нет.
Если Бобу не хочется говорить: «Я выщипал волоски, когда сильно нервничал», — в его желании нет ничего предосудительного. Он может ответить уклончиво: «Я не знаю. Насколько я помню, так было с детства». Он может отказаться отвечать: «Ничего интересного, не хочется распространяться по такому пустячному поводу».
Последний ответ — это тоже ответ. Бобу важно осознать, что в любом случае он сталкивается с критикой отдельных людей, а не с мнением всех. Имея в запасе различные варианты реакции на критику, Боб отправился бы купаться вместе со всеми, а не скрывался бы дома, чтобы никто ничего не увидел.
Предубеждения и антипатии
Предубеждения и предвзятость — суровая реальность, и многим из нас, возможно каждому, грозит неизбежное столкновение с критикой нашей расы, вероисповедания, цвета кожи, пола, сексуальной ориентации, культурного уровня, внешности. Вы легко продолжите грустный список.
В таких случаях уместен все тот же вопрос: «А кто, собственно, говорит?»
Должны ли вы верить критику лишь потому, что он высказал вам упрек? Насколько он осведомлен?
А не руководствуется ли он скрытыми мотивами? Может быть, стараясь унизить вас, он тем или иным образом извлекает свою выгоду?
Внутренний критик не только воспринимает весь обрушивающийся на нас поток нареканий как справедливый, но и многое добавляет от себя. Внутренний критик — самый грубый и острый на язык — еще хуже, чем все.
Он бормочет: «Я какой-то дефективный, и если вы не согласны со мной, значит, с вами тоже не все в порядке».
Неуверенная в себе девушка, о которой шла речь в третьей главе, заметив, что молодой человек смотрит в ее сторону, думает: «Нет, он смотрит не на меня. Он не проявляет ко мне никакого интереса». Внутренний критик в такой же ситуации добавит: «Возможно, я чем-то заинтересовала парня. Непонятно почему. У него, наверное, проблемы».
Сказать, что внутренний критик способен делать выводы исходя из весьма незначительной информации, было бы явной недооценкой его способностей. В беспощадном к ошибкам мире внутреннего критика стоит сделать лишь одно неверное движение — и вы уничтожены.
Эрни полагает, что у него нет никаких надежд добиться положения в обществе, поскольку лицо у него покрыто оспинами. Его внутренний критик считает, что он слишком уродлив, для того чтобы обращаться к кому бы то ни было (Роберт Редфорд имел целый букет дефектов кожи, но, к счастью, его внутренний критик, судя по всему, их не заметил, поскольку они никоим образом не отразились на карьере актера). Ошибка Эрни состоит в том, что он не принимает во внимание остальные свои качества, которые, без сомнения, понравились бы людям: чувство юмора, интеллигентность и широту интересов. Но внутренний критик нашептывает, что в расчет берется только состояние кожи.
Любое восприятие упреков просто на веру, без соответствующей проверки, будь то мнение окружающих или вашего внутреннего критика, — грубая ошибка. У вас может сформироваться предвзятое отношение к себе, и вы лишаете себя многих потенциальных возможностей, прежде чем кто-либо другой подставит вам ножку.
Когда критика полезна, а когда — нет
Следующий вопрос: «В чем же конкретно меня критикуют?» Одобрение всегда приятнее осуждения, но иногда критика бывает полезной. Правда, в то же самое время бывает, что критика считается конструктивной, но на самом деле таковой не является. Поэтому очень важно понять, что же на самом деле было сказано, сделано или имелось в виду.
Чтобы предотвратить эффект камертона, следует сразу же зафиксировать, на что конкретно направлена критика. Как только вас заденут за живое, ваш внутренний критик тут же добавляет новые аргументы, и, встав на скользкий путь, вы с каждой минутой чувствуете себя все отвратительней. Критическое высказывание вроде: «Джек, сообщение, которое вы мне передали, слишком краткое», может за доли секунды трансформироваться в вашем сознании в цепочку утверждений: «Ему не нравится мое сообщение. На работе у меня все валится из рук (вот где проявляется Маленький Цыпленок). Меня скоро выпрут». Или вы можете подумать: «Он сказал так, потому что я женщина». Или: «Он говорит так, поскольку ему просто нравится издеваться над людьми».
Точно фокусируя внимание на том, что было сказано, а не на эмоциях, которые вызвало у вас критическое высказывание, и не на воображаемой мотивации нападок, вам удастся подобрать правильную ответную реакцию. Если проблема точно определена («Ваше сообщение слишком краткое»), вам нетрудно согласиться: «Хорошо, я дополню его». Или вы можете настоять на своем: «Я не согласна. По-моему, все следует оставить как есть».
Лаура — начинающий художник. Она пригласила в студию свою знакомую, студентку художественного училища. Гостья, глядя на незаконченное полотно, комментирует: «Я думаю, небо будет смотреться лучше, если слева добавить немного голубизны». Без сомнений, ее слова — прямая критика работы Лауры.
Стоит Лауре предположить, что замечание девушки содержит скрытый смысл, открывается пространство для всевозможных негативных интерпретаций сказанного.
♦ Злоба: «Она хочет сказать, что я плохой художник, что я сама не знаю, чего хочу. Я больше никогда не впущу ее в студию».
♦ Обида: «Она намекает, что вся картина ничего не стоит. Она, наверное, права. Я могу поставить крест на своей работе».
♦ Печаль: «Вся работа насмарку».
♦ Разочарование: «Как бы я ни старалась, мне все время чего-то недостает».
Если же Лаура воспримет высказывание просто таким, какое оно есть, она хотя бы позволит себе решить, а конструктивна ли критика.
«Права ли она? Гм-м-м. Нет, я так не думаю. Мне больше нравится моя идея». Вслух Лаура может вежливо сказать: «Спасибо за совет, Эллен, я подумаю».
«Права ли она? Гм-м-м. Да, пожалуй. Небо действительно будет смотреться лучше». Вслух Лаура скажет: «Спасибо за подсказку, Эллен. Я согласна с тобой».
Для того чтобы быть конструктивной, критика должна что-то давать вам.
Обычно нет никакой необходимости мгновенно реагировать на критику. Вашей первой реакцией может быть гнев: «С какой стати они меня критикуют?» или же обреченная пассивность: «Они, как всегда, правы, я ошибся». Но ваша первая реакция может быть ошибочной. И вы это сами прекрасно поймете, поразмыслив над тем, что же все-таки было сказано. Тут-то вы и усомнитесь в обоснованности упреков и правоте критикующих. Отсрочка реакции на критику всегда поможет вам разобраться в ее конструктивности.
Только из-за того, что кто-то сказал: «Прыгай!», вы не должны тут же уточнять: «А как высоко?» Вы можете сказать: «Спасибо за предложение. Как-нибудь в другой раз». Или: «Я очень благодарен вам за ваш вклад в общее дело. Быть может, вы и правы. Могу ли я какое-то время подумать над вашим предложением?» Отсрочка всегда полезна, так как она позволяет контролировать наши машинальные реакции. Она даст вам время подумать над тем, кто и что сказал, и как следует реагировать на критику.
Пропускаем упреки мимо ушей.
Если критикующего не стоит слушать, его нападки пусты и их содержание не изменит ни вас, ни вашу жизнь к лучшему, просто забудьте о них.
Некоторым кажется, что они должны сносить критиканов, которые жестоки, грубы и подлы. Они никогда ничего не прощают, по каким-то непонятным причинам не знают меры в оскорблениях, их упреки обычно не имеют под собой никакой основы.
Как раз таким критиком является мать Ти, которую не устраивает, что бы ни делала ее дочь. Если Ти покупает поздравительную открытку для матери за два доллара, та говорит: «И это все, что я для тебя значу — целых два доллара?» А если она истратит пять, мать возмущается: «Пять долларов за открытку — чудовищно! Ты не знаешь цены деньгам».
