Поэтому первым делом перестаньте себя винить, что вы «не нашли подхода». Ребенок покалечен Системой, и это сделали с ним не вы. Теперь вы очень стараетесь ему помочь, но надо отдавать себе отчет в «масштабе разрушений» и не строить иллюзий, что все быстро и легко наладится. Надо внутренне перестроиться, перестать ждать скорой отдачи и действовать по принципу «делай, что должен, и будь что будет».
Вы ведете себя с ним так, как будто вы уже семья. А вы еще НЕ семья. Или станете, или нет. И это его выбор в такой же степени, как и ваш. Совершенно нормально в этой ситуации сказать: «Знаешь, у нас дома есть правила. Согласен соблюдать — соблюдай, нет — мы тебе не навязываемся». Другой вопрос, что нельзя в эти правила включать «чтобы хотел ходить на кружки» или «чтобы хорошо себя вел на уроке». Тем более «чтобы был к нам неравнодушен». Только ясные, конкретные вещи, касающиеся жизни семьи. Приходить вовремя домой, не брать без спросу чужие вещи, выполнять обязанности по дому. Все, что связано с его безопасностью и с правами других членов семьи. Правил должно быть немного, они должны быть внятно озвучены, и в случае их нарушения вам не надо расстраиваться и обижаться, а давать наступить последствиям. Пропали деньги — значит, никаких дисков с музыкой, не на что покупать. Нахватал «двоек» — видимо, не успеваешь делать уроки, ставим на компьютер программу ограничения времени, или вообще пароль, который сообщаем только после исправления ситуации. Доброжелательно, но твердо, не ведясь на возможное недовольство и упреки «зачем вы вообще меня брали» и т. п.
Понимаете, подросток, попавший из детского дома в семью, похож на человека, который долго жил впроголодь. Если его сразу посадить за обильный стол, ему станет плохо, может даже больницей дело закончиться. Нужно расширять и разнообразить его рацион очень постепенно. В вашем случае это означает — дозировать свободу, быть жестче, поменьше носиться с его «захотел — не захотел». В либеральном ключе можно общаться только с ребенком, которого с детства любили и уважали, в котором личность пестовали, а не давили. Возможно, вы тоже сможете так общаться, но не сейчас, должно пройти много времени. Сегодня же надо больше директивности. Не спрашивайте, хочет ли он идти в гараж чинить машину, не ждите с замиранием сердца, что он ответит. Отец сказал — значит, идешь и помогаешь. Потому что это нужно семье.
Ведь, кроме всего прочего, когда он отказывается, он не понимает и не знает, от чего. Боится он всех этих незнакомых кружков и секций, где чужие люди, а вдруг у него не получится и все будут смеяться, и увидят, что он «не такой», а он и сам чувствует, что он «не такой». Избегание неудачи — одна из самых частых пружин подобного тотального «нехотения». Поэтому вначале имеет смысл настоять, заставить, потребовать, а когда ситуация для него станет знакомой и привычной, постепенно передавать парню право принятия решения. Пойдя чинить машину «с кислым лицом», он втянется, заинтересуется, и в следующий раз, возможно, захочет сам. Но одно условие: у самого папы при этом не должно быть «кислого лица», он должен игнорировать все тяжелые вздохи и театральные стоны и как ни в чем ни бывало заниматься делом, активно вовлекая сына.
Понятно, что вам, людям молодым и современным, непросто будет перестроиться на «командный стиль». Наверное, вас самих родители растили по-другому. Но для вашего мальчика это очень важно. Если ребенок тяжело болен, родитель не должен ему позволять не принимать лекарство только потому, что оно горькое. И уж точно не стоит предъявлять ребенку претензии, почему он не пьет эту дрянь с радостью.
Разумнее признать: да, лечиться тяжело и неприятно. Ты можешь протестовать, злиться и плакать. Я тебя понимаю и даже готов пожалеть. Но выпить придется. Цена вопроса — жизнь.
Вы пишете: «Надоело перед ним плясать». Так прекратите наконец плясать! У вас нет задачи, чтобы он был доволен. Недоволен — очень жаль, но это его проблема. Задача перед вами стоит другая: успеть ему помочь по возможности. Дать шанс. Все очень запущено, он неспособен к самостоятельной жизни, ему врали годами про то, как устроен мир, и про то, что ему как сироте все должны, и при этом от него ничего не зависит. Он должен осознать, пока не поздно, что ему ничего не гарантировано, и что семья — это обязанности, умение и уступать, и подчиняться. Дети, которые рвутся из интерната в семью, имеют далекое от реальности представление о семейной жизни. Как сказала одна девочка-подросток, «семья — это когда все покупают и все прощают». Представляете, как такой ребенок потом с этим убеждением свою семью будет создавать?
Да и не ценит он ваших «плясок». Вот его друзья ценят, потому что знают, как ваше поведение отличается от «среднестатистического родительского». А он-то считает, что все так и должно быть — это же семья! Рай на земле!
Прекратите пытаться соответствовать его ожиданиям и подгонять его под свои. Это и ему тяжело, и вас выматывает. Пора уже обеим сторонам осознать истинное положение дел и решить, как жить дальше. Здравое видение ситуации — уже полдела, дальше будет легче.
Данные приводятся по изданию Г. В. Семья, Г. О. Зайцев, Н. Г. Зайцева «Семейное устройство детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей: анализ ситуации, тенденции развития». М., Студио-Диалог, 2008.
Это называется «агрессивно-пассивное расстройство личности» и очень сильно отравляет жизнь и затрудняет любую продуктивную деятельность. Человек не переносит никакого начальства, никаких формальных требований, для него мучительны нормы и правила и он сопротивляется им, саботируя все, что происходит «не по его». Довольно распространенное явление в нашем обществе, связанное в первую очередь с дефицитом отцовского начала в семьях.
Дело в том, что Дрейкус описывал поведение детей в школе, возможно, поэтому в его очень не вошли некоторые «пружины», например, желание ребенка сблизить родителей или верить, не отдадут ли они его «такого» обратно в детский дом.
