Терапевт не может отказаться от контроля намеренно. Это было бы пародией на динамичный человеческий процесс. Это имеет смысл лишь тогда, когда возникает в результате глубокого участия профессионала в происходящей борьбе. Кроме того, это наблюдение не является ордером на необузданную импульсивность со стороны терапевта. Напротив, мне представляется, что это предъявляет ещё больше требований к осознанности, синергетической настройке и глубокому присутствию с клиентом. (Схожие представления см. в [Farber, 1966].)
Поддержка обучения новому и новых способов быть
Похоже, что люди значительно отличаются друг от друга в своей потребности в периоде проверки новых паттернов своей жизни. Некоторым идёт на пользу своего рода коучинговая поддержка, пока они испытывают новые способы отношений с другими людьми, и помощь в свежем переосмыслении того, что они переживают. Например, Кейт многое дали разговоры о её изменившемся взаимодействии с другими и напоминания о том, что конфликт не означает окончания отношений и что изменения могут в равной степени означать и возможность, и утрату. Другие же, похоже, после окончания кризиса выходят из формальной терапии довольно быстро и находят новые условия, в которых продолжают свой рост.
Этот процесс связан с возвращением терапевтом поддерживающей силы, который какое-то время был ею наделён, самому клиенту. Это может означать проработку остаточных ожиданий волшебных перемен, с которыми многие из нас приходят в терапию. Это всегда связано с развитием способности доверять субъективной жизни, вместо того чтобы, как прежде, полагаться на объективное и публичное.
Горевание
Для многих людей в этот период один из самых заметных процессов и одна из самых важных функций — это работа с горем, оплакивание жизни, которая могла бы быть, но которой никогда не будет. Многие клиенты, как и я сам когда-то, говорят что-то вроде: «О боже, если бы я только знал заранее, если бы я только знал десять (двадцать или тридцать) лет назад, что мне не нужно так бороться с собой». Признание полноты жизни, которая теперь возможна, не может не быть связанным с ослабленной жизнью, имевшей место прежде. Важно, чтобы благожелательные заверения терапевта не лишали клиента этого горевания. Оно освобождает человека, позволяя ему полностью познать свою новую жизненную силу. В этой задаче ценную роль также могут сыграть терапевтические группы.
Расставание
Наконец перед клиентом встаёт задача расставания с терапевтом. Долгое путешествие перешло на новый уровень, и клиент должен продолжать путь с другими спутниками. Иногда необходимо провести важную работу с до сих пор сдерживавшимся гневом клиента на терапевта. Если такая работа начинается, этап расставания может стать более продолжительным. Гнев может возникать из одного или нескольких взаимосвязанных источников: разочарование в терапевте, который оказался более ошибающимся и неадекватным, чем было заметно прежде; желание продолжения отношений с терапевтом или более интимных отношений, чем терапевт может искренне желать; негативный перенос (проекция элементов презираемого образа на терапевта, подобно тому как прежде на него проецировался идеализированный образ).
Процесс проработки гнева завершения, по сути, такой же, как был описан в связи с работой с другими сопротивлениями принятию реальной жизненной ситуации. Наиболее важное отличие в том, что здесь терапевту приходится использовать всю свою смелость и быть настолько аутентичным, насколько это возможно. Часто это означает, что терапевт будет чаще прибегать к самораскрытию, чем прежде, однако это не является необходимым или единственным условием.
6. Путешественник открывает дары и опасности путешествия
Основные этапы курса терапии — точка зрения клиента
И у путешественника, и у проводника есть своя роль в процессе путешествия — каждому из них нужно придать этому предприятию смысл, форму и полноту. Проводник даёт как открытые, так и менее очевидные указания, а путешественник учится. Путешественник тоже учит, и мудрый проводник учится помогать клиенту и одновременно учится у клиента. В процессе этого обмена путешественник начинает меняться: продолжая идти вперёд, несмотря на трудности, и наслаждаясь радостями, он становится другим человеком. Чувствительность и навыки, возникающие в путешествии, становятся устойчивыми частями путешественника — частями, которые надолго останутся с ним после окончания путешествия.
Пришло время описать центральный процесс, посредством которого достигает своих целей психотерапевтическая работа. Это навык, который клиент должен научиться ценить, эффективно использовать и сделать неотъемлемой частью своего способа бытия. Этот навык — мобилизация и намеренное направление внутреннего исследования. Потенциал этого навыка есть у каждого человека, и, возможно, клиент уже пользуется им с некоторой степенью эффективности, однако большинство людей недостаточно развивают или недостаточно ценят его. Клиент, начинающий полностью понимать и ценить этот процесс, обретает нечто размахом и длиною в жизнь.
Научаясь использовать этот процесс, клиент проходит через различные переживания и сталкивается с темами, необходимыми для терапевтических изменений и роста. Так, через умение ценить и более полно использовать скрытые способности перед клиентом открываются жизненные возможности.
Сосредоточение интенциональности во внутреннем поиске
Клиент приходит в психотерапию в поисках облегчения страданий: боли, тревоги или ощущения того, что возможности, которые предлагает жизнь, проходят мимо. Самим актом прихода в терапию клиент делает шаг, который не делают многие другие, испытывающие похожую боль, тревогу и ощущение нереализованного потенциала. Этот критически важный и отличающий клиента шаг является мобилизацией заботы о собственной жизни и твёрдого намерения что-то предпринять. Этот процесс можно назвать интенцией. Интенциональность — одна из отличительных характеристик человеческих существ.
Интенциональность
Интенциональность человека — это фундаментальный аспект его субъективности. Она делает возможным направленное движение человека, зарождает образ той жизни, которую человек стремится воплотить в своём бытии. Ролло Мэй [Rollo May, 1969b, 80], один из самых проницательных наблюдателей человеческого опыта, говорит об интенциональности так:
Под термином [интенциональность] я понимаю не просто намерения (или интенции), волюнтаризм или целенаправленность. Я обозначаю им уровень человеческого опыта, лежащий в основании всего этого, способность человека намереваться. Интенциональность — это структура, придающая смысл опыту. Это наше творческое участие в возможностях наступающего дня, из которого возникает наше осознание, способность формировать, лепить и менять самих себя и свой день в отношениях друг с другом. Вот что такое интенциональность.
Далее Мэй отмечает, что интенциональность функционирует как на сознательном, так и на бессознательном уровне. «Интенциональность — это направление внимания к чему-либо, она делает возможным восприятие» [там же, 85; см. тж. May, 1969a, 221–245].
Базовый навык внутреннего поиска
Один из важнейших уроков, который преподали мне клиенты за тысячи наших совместных часов, говорит о том, насколько мы все ограничены в своей реализации потенциально возможной глубины и широты жизни. Я снова и снова поражаюсь, когда осознаю, как люди, явно продемонстрировавшие свою эффективность во внешнем мире, по-прежнему живут в узких рамках внутри собственной души и по-прежнему испытывают мучения и фрустрацию в попытках исследовать собственную жизнь. Я также поражаюсь тому, с какой готовностью они отодвигают границы, прежде принимавшиеся как должное, когда учатся доверять дремлющим внутри возможностям и более полно использовать их.
