Понятие изоляции применяется к процессу отделения переживаемого от контекстуального горизонта опыта через интерполяцию ментального вакуума немедленно после переживания. Можно считать, что симптом блокирования при шизофрении соответствует экстремальной форме самоизоляции через остановку умственной активности. Этот процесс был назван Фрейдом моторной изоляцией и интерпретируется как производный от нормальной концентрации (в которой также предотвращается прерывание мыслей или ментальных состояний). Далее Матте-Бланко комментирует: «В нормальном процессе направления потока мыслей можно сказать, что эго во многом производит работу, связанную с изоляцией».
Механизм расщепления эго тесно связан с механизмом изоляции и является не менее характерным для энеатипа V. В то время как расщепление психики является повсеместной характеристикой при неврозах (и явно имеет место при разделении суперэго, эго и ид), расщепление суперэго как таковое - при котором противоречивые мысли, роли, отношения сосуществуют в сознательной части психики, не будучи осознанными пациентом как противоречие, такое расщепление более характерно для энеатипа V, чем для какого-либо другого характера и объясняет не только одновременное существование в психике этого типа мании величия и комплекса неполноценности, но также и одновременное существование в ней положительного и отрицательного восприятия окружающих. Можно сказать, что изоляция является ключевым явлением для рассматриваемого типа, в том смысле, что характерное для него отчуждение как от людей, так и в более широком смысле от внешнего мира в целом (включая и его собственное тело), не только зависит от инактивации (бездеятельности) чувств, но также соответствует избеганию ситуации, при которой нормально проявляются чувства: прерывание жизненного процесса здесь стоит на службе избегания чувств.
Несоответствие отстраненности нормальной человеческой потребности в контактах поддерживается через притупление эмоциональной жизни, в других случаях, у более сверхчувствительной разновидности индивидов, она сосуществует бок о бок с инстинктивными чувствами, которые, появляясь, кажутся более тесно связанными с эстетическим и абстрактным, нежели с миром межличностного общения. Стремление избегать действия у энеатипа V может рассматриваться в свете избегания чувств и механизма изоляции и заслуживало бы названия моторной изоляции вместо прерывания мыслей и нарушения гештальтной перцепции через ментальное блокирование.
Там, где существует отстраненность не только от других людей, но и от окружающего мира, действие не является необходимым, и наоборот, избегание действия поддерживает избегание связей.
Здесь, как и при исследовании других типов характеров, мы можем задать себе вопрос, возникает ли механизм изоляции в связи с особенно тщательно избегаемой областью пережитого, так что его типичное действие соответствует типичному подавляемому содержанию. Ответ, по-видимому, содержится в самой структуре энеаграммы, ибо здесь мы можем снова понять, что отношение энеатипа V наиболее противоположно отношению энеатипа VIII и что сверхконтроль, пониженная жизнеспособность и склонность не вкладывать усилий ни в какие действия и отношения влекут за собой соответствующие табу на интенсивность и страх перед потенциальной деструктивностью. Энеатип V есть само отрицание здорового изобилия, и таким образом, мы снова должны считать механизм расщепления связанным с желанием индивида защитить себя от примитивной и импульсивной реакции на окружающую действительность. Его умение отделить себя, концептуально и аналитически учитывая аспекты ситуации, позволяет ему рассматривать такие ситуации как нечто не имеющее отношения к его личным потребностям, - и, таким образом, ведет к ограничению этйх потребностей, идущему нога в ногу с корыстолюбием в самоотдаче.
5. Этиологические и дальнейш ие психодинамические замечания [79]
Как группа, индивиды энеатипа V наиболее эктоморфны в энеаграмме, и разумно было бы предположить, что цереб- ротоническая расположенность этого типа способствовала их «выбору» отстранения как способа решения жизненных проблем. Временами индивид этой группы имеет воспоминания, связанные с ощущением собственной физической уязвимости.
Что является в высшей степени удивительным в истории отстранения от любви энеатипа V - это то, что оно происходит в раннем возрасте, так что ребенок не имеет возможности сформировать глубокую связь с матерью. В отличие от энеатипа IV, эмоциональная реакция которого состоит в скорби по поводу потери, энеатип V лишь ощущает пустоту и не знает, чего ему недостает. Синдром госпитализации, описанный Шпицем, при котором дети обеспечиваются питанием, но не получают материнской заботы, может привести к смерти ребенка, все это можно рассматривать как символическое подобие того, что в более тонкой форме происходит с отстраненным взрослым, который страдает от апатии и депрессии, но при этом не испытывает чувства грусти.
Ситуация с лишением ребенка материнской заботы (в буквальном или переносном смысле), может оказаться более сложной и запутанной в том случае, когда ребенок является в семье единственным и отец отстраняется от его воспитания или мать ревниво вмешивается и мешает складыванию отношений между отцом и ребенком. Отсутствие связей с окружающими в таких случаях обусловливается недостатком опыта в создании прочных связей в семье.
Еще один элемент, часто встречающийся в истории энеатипа V,- это «пожирающая», властная или излишне вмешивающаяся во внутреннюю жизнь ребенка мать [80].
Вышеописанные и другие ситуации в ранней жизни энеатипа V приводят к появлению у него чувства, что в жизни лучше быть одному, что люди по своей натуре не способны любить и что в отношениях в другими людьми нет «ничего хорошего», так как любовь, которую они предлагают, есть лишь средство манипулировать, и что взамен они слишком многого потребуют. Таким образом, появляется жизненная установка отсутствия потребности в других и сохранения собственных ресурсов для себя самого.
Как хорошо известно из исследований, посвященных шизофрении, шизоидные пациенты часто имеют шизоидного родителя. Я знаком с пациенткой, у которой оба родителя были шизоидами: «Они образовали пару, которая была подобна капсуле, маленький замкнутый мирок». «Я не испытывала ни в чем недостатка, - продолжает она, - но я никогда не знала, что происходит дома. Когда я была маленькой и звала свою мать, та после некоторой паузы шутливо отвечала: „Ты меня зовешь? Но я вовсе не твоя мать!"»
Не менее часто, однако, у энеатипа V встречается родитель энеатипа VI. Вот что говорит молодой человек с отцом энеатипа VI и матерью энеатипа IV: «Я чувствовал себя как бы заключенным в клетку, все прекрасное находилось снаружи, и самым большим моим желанием было убежать из нее и находиться как можно дальше от родителей. Мне было трудно с родителями, потому что они излишне ограничивали меня, в результате чего решением проблемы для меня был уход в свой внутренний мир. Даже когда я смог уехать от них, я продолжал вести себя подобным образом».
«Я часто задаюсь вопросом, не началась ли история с оставлением меня с самого моего рождения, когда при моем появлении не оказалось врача. Сестры говорили, что он только лишь вышел позавтракать, и они связали ноги моей матери вместе». Другой случай оставления, о котором он узнал, произошел, когда он лежал в колыбели. Уходя на работу, родители снимали трубку телефона и клали ее около ребенка. «Время от времени мы подходили к телефону и слушали, не плачешь ли ты, и, если ты плакал, приходили домой».
Как и в случае с энеатипом VIII, энеатип V, по-видимому, совершенно отказывается от поисков любви. Он делает это до такой степени, что его потребности в зависимости находятся под контролем, однако он желает любви, которая выражалась бы в готовности оставить его в одиночестве, не предъявлять к нему никаких требований, не обманывать его и не пытаться им манипулировать. Как и в других случаях, яркость этого идеала бросает вызов его реальному воплощению.
6. Экзистенциальная психодинамика
Хотя имеет смысл рассматривать предрасположение к шизо- идности как отстраненность перед лицом предполагаемого отсутствия любви и полезно учитывать то, что это ощущение отсутствия любви продолжает существовать не только как «фантом боли», но также как результат того, что постоянное недоверие ведет к обесцениванию положительных чувств других по отношению к нему как попытки манипулировать, - я думаю, что откроется совершенно новая терапевтическая перспектива, если мы примем во внимание последствия пустоты, которые индивид невольно создает именно в попытке заполнить ее. Таким образом, мы можем сказать, что взрослому представителю энеатипа V нужна не просто материнская любовь, но настоящая жизнь, ощущение бытия, полноты жизни, которые он саботировал каждую минуту своей жизни, отказываясь от жизни и отношений.
