1. Изменения памяти так обыденны, что о них нам нет надобности говорить. Они представляют нормальное явление жизни, особенно в годы развития, и личность человека, слагаясь, переживает изменения pari passu (равномерно) одновременно с исчезновением фактов из памяти. Воспоминания о снах и фактах, пережитых в гипнотическом состоянии, редко сохраняются.
Обманы памяти также довольно часты, и своим появлением они искажают состав нашей личности. Многие, вероятно, сомневаются относительно подлинности фактов, приписываемых их прошлому. Быть может, они были очевидцами чего-нибудь, говорили что-нибудь, но, быть может, это все им только привиделось или пригрезилось. Содержание сновидений часто переплетается причудливым образом с содержанием действительной жизни.
Наиболее обыденным источником ложной памяти являются наши сообщения другим лицам о нашем прошедшем опыте. В таких сообщениях мы стараемся придать подлинным фактам более простой и более интересный характер. Мы говорим, скорее, о том, что могло бы быть нами сказано или сделано, чем о том, что нами сказано или сделано на самом деле. В начале рассказа мы вполне сознаем различие между возможным и действительно бывшим. Но в ходе повествования фикции воображения вытесняют из памяти подлинные факты, водворяются в ней и начинают всецело господствовать. Таков обширный источник ложных судебных показаний. В рассказах о чудесном повествование часто вступает на ложную дорогу, а память следует за ним.
2. Сравнительно с изменениями памяти ненормальные изменения личности представляют собой гораздо более серьезное расстройство. Последние бывают грех родов, по наше знакомство с причинами этих изменений личности столь мало, что всякая классификация в этой области имеет условное значение: 1) умственное помешательство, 2) раздвоение личности, 3) медиумизм.
В безумии часто пункт помешательства относится к прошедшему, причем больной придает ему светлую или темную окраску, смотря по характеру болезни. Но худшим видом изменения личности является извращение чувств и воли в настоящем: здесь память о прошедшем не искажена, но больной начинает думать, что его настоящая личность представляет собой совершенно иного человека. Аналогичное этому факту, но нормальное явление происходит при быстром расширении и волевых, и интеллектуальных свойств характера при наступлении половой зрелости. Патологические явления в этой области настолько любопытны, что их следует рассмотреть подробнее.
Основанием для нашей личности, по словам Рибо, является чувство жизненности. «Оно составляет основу сознания, — говорит Рибо, — потому что всегда налицо, всегда непрерывно действует, не зная ни покоя, ни отдыха, не замирая ни на одно мгновенье и продолжаясь столько же, сколько продолжается сама жизнь, одной из форм которой оно является. Оно служит субстратом той сознающей себя личности, которую образует наша память; оно представляет среду, объединяющую между собой группы наших ассоциаций. Предположим на минуту, что наше тело можно было заменить другим: скелет, мышцы, внутренности, сосуды, кожа — все обновлено, оставлена лишь прежняя нервная система с запечатленными на ней памятью следами минувших опытов. Несомненно, что в таком случае приток массы непривычных органических ощущений вызвал бы в нас сильнейшее умственное расстройство: между сознанием минувших впечатлений, закрепленных памятью в нервной системе, и новой личностью, проявляющей свою деятельность в новом направлении с чрезвычайной интенсивностью, образовалось бы в этом случае непримиримое противоречие.
В чем именно могут заключаться различные изменения телесной чувствительности, создающие подобные противоречия, этого по большей части нормальный человек не в состоянии и представить себе. У одного больного есть вторая личность, повторяющая вслед за ним все его мысли. Другие, к числу которых следует отнести часть величайших исторических личностей, обладают внутри себя «демонами», которые беседуют с ними. Третьим кажется, будто кто-то «приготавливает» для них мысли. Четвертые воображают, что имеют два тела, лежащие в двух различных постелях. Некоторым больным кажется, что они потеряли часть своего тела: зубы, мозг или желудок; другим мерещится, что их тело сделано из дерева, стекла, масла. Иные утверждают, что тело их не существует, оно умерло или что оно есть предмет по отношению к ним совершенно внешний. Порой отдельные части тела теряют связь с осознанием остальных частей и рассматриваются больным как принадлежащие постороннему лицу и движимые враждебной волей. У таких больных иногда правая рука вступает в борьбу с левой как с врагом. Иногда пациент приписывает свои крики другим лицам и выражает при этом соболезнование их несчастному положению».
Литература по психопатологии переполнена рассказами о подобных обманах чувств. Тэн приводит рассказ Крисхабера о страданиях его пациента, рассказ, из которого можно видеть, как далек нормальный жизненный опыт от того душевного состояния, которое может внезапно владеть человеком: «На второй и на третий день болезни наблюдения стали для меня совершенно невозможными на несколько недель; болезнь моя в эго время была слишком мучительна. Только в первых числах января я мог дать себе отчет о переживаемых мною душевных состояниях. Вот мое первое ясное воспоминание; я был один, расстройство зрения уже начинало мучить меня, как вдруг это расстройство приняло несравненно более острый характер. Предметы стали мне казаться малыми, люди и все окружающие объекты — удаленными на громадные расстояния. Я осматривался с ужасом и удивлением: окружающий мир ускользал от меня. В то же время я заметил, что голос мой звучал на далеком от меня расстоянии и казался принадлежащим кому-то другому. Я ударял ногой о землю и ощущал при этом ее сопротивление, но оно казалось мне призрачным — не почва казалась рыхлой, но вес моего тела представлялся мне ничтожным… Казалось, я вовсе не имею веса… Предметы, видимые мною на далеком расстоянии, представлялись мне плоскими.
Когда я заговаривал с кем-нибудь, мой собеседник казался мне фигурой, вырезанной из плоского куска картона Эти ощущения я испытывал около двух лет с перерывами. Мне постоянно казалось, что ноги мои не принадлежат мне. Почти то же и относительно рук. Голова же моя, по-видимому, вовсе не существовала. Мне казалось, что я действую автоматически, подчиняясь внешнему импульсу. Внутри меня было какое-то новое существо наряду со старым, которое не принимало в новом никакого участия. Я отлично помню, как я однажды сказал самому себе, что страдания этого нового существа безразличны для меня. Мои иллюзии никогда не вводили меня в заблуждение, но ум мой утомлялся от непрерывного исправления новых впечатлений, и нередко я прекращал борьбу с призрачным миром, всецело погружаясь в злополучную жизнь моей новой личности. Я ощущал страстное желание увидеть снова мой прежний мир и возвратить себе прежнюю личность. Это желание удержало меня от самоубийства. Я был одной из двух личностей — старой и презирал другую; она была мне ненавистна; это, конечно, было другое лицо, принявшее мою внешность и овладевшее функциями моего организма» («De lʼ Intelligence»).
В случаях, подобных этому, очевидно, «я» остается неизменным: изменяется только личность. Иначе говоря, пациент в настоящем обнимает одной мыслью и прежнюю, и новую личность, поскольку ему не изменяет память. Но внутри области того объективного мира, который при нормальном состоянии ума так легко поддавался признанию и присваивался личностью как ее собственный, возникают при этом странные осложнения. Прошедшее и настоящее, сознаваемые в этом мире, не поддаются объединению. Где моя прежняя личность? Что за новая личность у меня теперь? Тождественны ли они? Или я обладаю двумя самостоятельными личностями? Такие вопросы, сопровождаемые попытками дать на них хоть какой-нибудь удовлетворительный ответ, невольно возникают у пациента в начале его ненормальной жизни.
Изменение личности в простейшей форме основывается на изменении памяти. Всякий человек, как мы показали, начинает чувствовать в себе несовместимые элементы личности, если он начинает забывать свои обязанности, долги, занятия и привычки, и, сообразуясь со степенью его забывчивости, мы судим, насколько изменилась его личность. Но в патологическом явлении, известном под названием раздвоение личности, потеря памяти происходит внезапно, причем ей обыкновенно предшествует период беспамятства или обморока различной продолжительности. Во время гипноза мы легко можем вызвать изменение личности, или внушая гипнотизируемому забыть все происходившее с ним с такого-то времени, причем он по душевному складу становится, например, ребенком; или говоря ему, что он совершенно другое лицо, чем на самом деле. В последнем случае все факты, относящиеся к его собственной личности, временно ускользают из его сознания и он всецело переносится в новый характер с быстротой, пропорциональной живости артистического воображения, которой он обладает. Но в патологических случаях такое изменение личности самопроизвольно. Наиболее знаменитым в летописях медицины случаем является, быть может, случай Фелиды X., сообщенный Азам, доктором из Бордо. На 15-м году эта девушка стала впадать во вторичное состояние, которое выражалось в изменении ее общих наклонностей и характера, как будто нечто, задерживавшее до сих пор проявление новых черт характера, внезапно исчезло. В течение вторичного состояния личности она помнила первое, но, возвращаясь к первому, утрачивала о втором всякое воспоминание.
