Ознакомительная версия.
Все это следует иметь в виду, поднимая бокалы в межнациональной компании. Практически повсеместно употребление спиртного на рабочем месте не только осуждается, но и строго преследуется. Однако при проведении деловых встреч, а тем более разного рода презентаций употребление алкоголя широко практикуется. Но – в ритуальных пределах! Нарушители ритуала рискуют безнадежно подмочить свою деловую репутацию – можно ли вести серьезные дела с человеком, который даже самого себя не в состоянии контролировать! То же касается и неформальных встреч, которые зачастую проводятся в форме так называемых вечеринок с коктейлями. Пить помногу тут не принято, иначе можно «потерять лицо» и оказаться исключенным из круга людей достойных.
На Руси издавна говорят: «Пей, да дело разумей». И во всем мире спиртное не осуждается до той поры, пока не препятствует здравомыслию и продуктивной работе. Если мы хотим войти в приличное общество, надо помнить: туда не пускают с налитым до краев граненым стаканом. Это касается как частного общения, так и делового – на уровне отдельных людей и целых народов.
Рассказывают, как в годы войны один советский разведчик, скрывавшийся под личиной немецкого офицера, едва не выдал себя, когда в магазине, не пересчитав сдачу, небрежно сунул ее в карман. Педантичный немец себе такого не позволит!
Сегодня, отправляясь за рубеж работать, учиться, отдохнуть или просто посмотреть мир, мы, конечно, находимся не в такой опасной ситуации. Хотя известную аналогию можно провести: хотим мы того или нет, но мы оказываемся оторваны от «своих» и окружены «чужими». И наши привычные манеры, обусловленные национальным менталитетом, хотя и не рискуют создать дилемму жизни и смерти, но могут сильно осложнить отношения с представителями иной культуры.
Чаще всего деловые и карьерные устремления наших соотечественников простираются за океан, в Соединенные Штаты – самую богатую и процветающую страну мира. Благодаря Голливуду, мы, кажется, знаем об Америке практически все, даже подсчет собственных денег ведем в долларах. Однако, перелетев-таки через океан, оказываемся невероятно «чужими» и долго, мучительно осваиваемся в непривычных условиях, многого не понимаем, то и дело допускаем неловкости, а из-за этого порой упускаем свою Птицу Счастья, за которой и мчались за моря.
Наверное, неплохо сумел бы заработать человек, знакомый с особенностями американского характера, который открыл бы информационные курсы для россиян, собирающихся в США. А пока таких курсов не существует, попробуем восполнить этот пробел с помощью краткого сравнительного очерка российского и американского менталитета.
Средний американец на протяжении своей жизни 7–8 раз меняет место работы. То есть с перспективой нового трудоустройства он сталкивается многократно. И поэтому воспринимает ее не как трагический кризис, а как естественную жизненную проблему, требующую решения и, как правило, более или менее успешно решаемую.
Это совсем не похоже на положение дел во многих иных краях. Например, в Японии принято, нанявшись в молодости в какую-то фирму, посвятить служению ей всю трудовую жизнь, подняться на несколько ступенек служебной иерархии и по завершении карьеры с почетом выйти на пенсию. Добровольная смена работы не поощряется, увольнение практикуется в крайних случаях. На человека средних лет, ищущего работу, смотрят с недоверием: отчего не ужился на прежнем месте, «как все нормальные люди»?
В нашей стране за годы социалистического хозяйствования сложилась система трудовых отношений, близкая к японской. Считалось естественным, чтобы человек всю свою трудовую жизнь провел на одном предприятии. Сменившего несколько мест неодобрительно называли «летуном». Большинство американцев, работающих по найму, – типичные летуны. Ради более выгодной работы они легко отказываются от прежней, готовы переехать в другой город, штат, а то и вовсе на другой конец страны. (По подсчетам социолога Вэнса Паккарда, американец в среднем 3–4 раза на протяжении своей жизни меняет место жительства.)
Было бы, конечно, сильным преувеличением считать российский менталитет сугубо восточным, подобным японскому. И тут различия существуют, причем весьма серьезные. В российском филиале одной японской фирмы менеджеры стали управлять персоналом на основе классических разработок японского менеджмента. Но, не учтя особенностей российского менталитета, столкнулись с затруднениями. Создать большую и дружную «семью» из работников не получилось, так как россияне не могли принять ни низкого уровня оплаты на начальных ступеньках карьеры, ни безукоризненного подчинения, ни полного неприятия инициативы со стороны рядовых сотрудников. И уж совсем нелепо и жалко выглядели попытки приучить россиян к коллективному исполнению гимна материнской компании. У нас традиции петь гимн не существует, мы вовсе в своем государственном гимне долгое время обходились без слов («музыка Глинки, текст Герасима»).
Кстати, американец за свою жизнь в ходе разных ритуалов успевает спеть национальный гимн сотни раз и с малолетства знает его наизусть. Для него это святыня, и никакая ирония тут неуместна. Россиянину, конечно, непривычно наблюдать, как тысячи бейсбольных болельщиков перед началом матча в едином порыве поют гимн. Но тут, наверное, следовало бы не столько недоумевать, сколько уважительно оценить поучительный пример.
На самом деле у американцев есть много такого, чему стоит поучиться. По крайней мере не следует безоговорочно принимать, скажем, злую иронию сатирика Задорнова, который пытается поднять самооценку соотечественников, противопоставляя широте русской души убогую ограниченность янки. Если американцы так примитивны, как он рассказывает, то почему же сумели добиться такого процветания?
Конечно, кое-какие черты подмечены им довольно верно. Например, культ доллара, который, при всей декларативной религиозности американцев, никак не укладывается в библейскую традицию, а скорее напоминает притчу о Золотом Тельце. Когда в России бывший министр Авен заявляет: «Деньги – самый верный критерий успеха», – на него смотрят с недоверием и даже с неприязнью (ведь для нас особенно справедлив старый афоризм: «Многие презирают деньги, особенно те, у кого их нет»). Среди американцев практически не встретишь бессребреников, для них суждение Авена – бесспорная аксиома.
Соответственно, деньгами измеряется и престиж той или иной работы. Если за какую-то законную форму деятельности платят деньги, значит, это вполне достойная работа, и чем больше платят – тем более достойная. Публицисты Вайль и Генис, на своем опыте познавшие американский образ жизни, пишут: «…В принципе безразлично, чем именно заниматься: держать бакалейную лавку, писать музыку, выпускать авторучки. Мы знаем одного профессора, который бросил университет, чтобы открыть ресторан. Американцы запросто меняют работу, если в другой компании платят на 10% больше».
Россиянам это трудно понять, в их шкале престижа профессор стоит неизмеримо выше ресторатора. Но кто сказал, что это безупречная шкала? Чтобы в ней усомниться, достаточно порасспросить иного нашего профессора, который едва сводит концы с концами.
В одном из номеров научно-популярного журнала «Психология сегодня» я наткнулся на материал, написанный профессором Йельского университета Р. Стернбергом, крупнейшим в современной науке специалистом в области психологии интеллекта. Ожидая прочесть очередной опус о природе человеческого ума, я был немало удивлен, обнаружив, что на сей раз почтенный мэтр выступил автором… популярного теста супружеской совместимости! Ничего удивительного, таков характер массового журнала. И профессор не побрезговал этой публикацией, которая со всей очевидностью была создана исключительно ради гонорара.
От автора этих строк профессору Стернбергу – «большое человеческое спасибо»! Я и сам, грешным делом, постоянно занимаюсь чем-то подобным, но всякий раз из-за своего неизбывного российского комплекса терзаюсь безотчетным чувством вины, словно делаю что-то недостойное. В Америке даже именитые ученые не считают зазорным зарабатывать деньги любым доступным способом. Наверное, и мне тут нечего стыдиться.
Другой американский психолог Ф. Зимбардо в одной книге пишет о своей студентке, которая на учебу в университете подрабатывает, за 20 долларов в час позируя обнаженной всем желающим ее фотографировать (при этом никакого «интима»!). Характерно, что ученый упоминает об этом без тени осуждения. Если собственные представления о нормах и приличиях допускают для девушки такую форму заработка, то кто ее осудит? По американским меркам было бы гораздо хуже, если бы она вообще ничем не занималась и при этом сетовала на безденежье.
Русские обычно рассуждают: «Да я скорее буду голодать, чем…» В Америке никто не голодает. Наверное, потому, что никто себе этого не позволяет. Здесь считается недостойным бедствовать, когда существуют хоть какие-то возможности поправить свое положение. А возможности всегда существуют!
Ознакомительная версия.
