от разных мужчин. За этой фразой может стоять действительно прекрасный образ сильной и любящей матери. И тогда мужчина не будет говорить о святости женщины. Он просто будет хорошим мужем и отцом.
Другой вариант истории про то, как за святым образом прячется настоящий монстр в женском обличье. Меня иногда спрашивают, а есть ли женский вариант Синей Бороды? Есть. И в жизни, и в своем кабинете я встречала множество взрослых мужчин, которые до сих пор находятся во власти этого монстра. На их шеях висит толстый канат под названием «чувство вины», другой конец которого находится в маленьких цепких ручках их матерей. Каждый порыв к свободе вызывал резкое одергивание, и эти мужчины научились быть предсказуемыми, последовательными и очень надежными. Надежность эта отнюдь не следствие сознательного выбора, а жизненная необходимость, чтобы окончательно не задохнуться и не повиснуть на этом канате, отдав богу душу. Нет, не богу… маме. Ведь его душа принадлежит ей. Она родила его, а значит, является полноправной хозяйкой и души, и тела.
Встречаю маму одного своего друга детства, который до сих пор живет с ней. Ну как, спрашиваю, Ванечка (Петечка, Васенька), не женился? «Ой, и не говори, — отвечает она, — так внуков хочу, а он, паразит, не хочет жениться!» Мне бы пожалеть старушку, а я не могу. Потому что знаю, что Ванечке не то что жениться, ему даже встречаться с девочками было небезопасно. Я помню, как тридцать лет назад его мама прибегала в школу, чтобы разоблачить «испорченную» девочку Юлю, с которой Ванечка целовался в поездке на Домбай. Откуда она об этом узнала? Прослушка телефона, ревизия портфеля, лазанье по карманам — обычное дело для таких мам. Было это в советские времена и закончилось классным часом «Половое воспитание подростков», родительским собранием с публичной поркой мамы Юли, которой в конце концов пришлось перевести дочь в другую школу.
Получив безграничную власть над мальчиком, которого родила, женщина рискует отыграть на нем всю свою неудовлетворенность и гнев, связанный с мужчинами. Это он теперь ответит за все грехи, и это он оправдает все ее надежды. Его уж она теперь точно воспитает в любви, но главное — в уважении к женщине. Она заставит его себя уважать, ведь воспитать настоящего мужчину — благородное дело, и его точно нельзя доверять этому инфантильному хлюпику, который считает себя его отцом! Это она ему и мать, и отец, потому что она хотела, чтобы он родился. Она терпела все тяготы беременности и родов, она зарабатывала деньги, пока этот неудачник, его отец, бездельничал.
Все ради этого чуда, которому суждено стать главным мужчиной ее жизни! Она будет оберегать свое чудо, своего сыночка, потому что в нем, как в яйце, игла, на конце которой ее жизнь. Ее будущая жизнь и старость. Он должен сделать ее будущую жизнь счастливой, ведь именно мужчина делает жизнь женщины счастливой. Он удовлетворяет ее желания, защищает ее от опасностей. Муж с этим не справился, искать кого-то другого — задача непосильная. А этот маленький — вот он, его всему можно обучить. А уж с этой задачей она точно справится. Все в ее руках. Он смотрит на нее своими глазками в ожидании любви, которую она ему обязательно даст. Не просто так, разумеется, а за то, что он будет делать то, что она от него ждет и требует. Любовь в этом мире просто так не дается. Ей точно по крайней мере просто так не давали. И она теперь не даст, а он соответственно не получит.
И сын рано узнает чувство гордости и удовлетворения, когда становится маленьким мужчиной рядом с мамой. С женщиной, важность которой равна Вселенной. Он не выживет без ее любви, и если для этого нужно стать взрослым, считывать ее желания, отложить свои чувства, терпеть дискомфорт, то он согласен. Это не такая уж и высокая цена по сравнению с жизнью. Но жизнь идет — цена растет, только никто об этом не предупредил. Наоборот, все больше людей вокруг него нуждаются в поддержке, которую он спешит оказать. Потому что именно в эти моменты выпрямляется его спина, и чувство гордости и сила принизывают все его естество. Это момент истины. Или так, или смерть. А мануальный терапевт сказал, что у него какой-то там панцирь, который сжал позвоночник, и хорошо бы сходить к психологу, чтобы разобраться, что за тяжесть он несет на своих плечах. Разве это не задача мужчины — носить тяжести? Просто надо немного отдохнуть, а лучше подкачать мышцы, чтобы спина не болела. Еще, правда, сердечко начало пошаливать, но это ерунда. Отдохнет немного, пару дней, и все пройдет.
Большинство этих мальчиков не доживут до пятидесяти. Ресурс закончится. Иногда, в моменты отчаяния, они будут ловить себя на том, что из чувств к маме осталась только тихая ненависть, вырывающаяся в неконтролируемых мыслях или чувствах. Тут же следует чувство вины и злости на себя, такого неблагодарного. Вокруг столько несчастных, нуждающихся в поддержке детей, женщин, стариков. Разве он имеет право на жалость? И это так позорно, когда тебя жалеют.
Он умрет быстро, чтобы не отягощать других. Иногда раньше мамы. И точно раньше, чем положено. Множество людей на его похоронах будут искренне сожалеть, что ушел из жизни хороший человек. Никому и в голову не придет, что жизни-то никакой и не было. Он так и не узнал своих желаний, так и не научился радоваться. Его единственная радость была в том, когда он делал хорошо другому. Это смерть в результате истощения от постоянного, непрекращающегося насилия внутренней мамы, которая была точной копией его реальной матери…
Наши мамы нам врали. Они врали себе, оправдывая свою жизнь. А мы это вранье раскрыли. Это не сделало нас счастливее, так как по инерции мы повторили много их ошибок. Но смогли приостановить поток горящих изб и коней. Да, у нас сломаны ребра и уже не скрыть седины, но мы успели посмотреть правде в глаза.
Мы перестали врать. Правда проехалась по нам острыми лезвиями вражеских мечей, мы истекали кровью, мы скинули вуали затмений, но мы выжили. И наши дочери получили шанс на правду. И они им воспользовались. Да, им придется собирать женскую мудрость, как жемчужины, но у них есть в руках нить, на которую они смогут эти жемчужины мудрости нанизать. Нить жизни, прочную, как нить времен, скрученную из миллионов жизней женщин, в муках и страданиях создававших человеческую породу. И мы можем за них не волноваться.
Мы были
