хорошими матерями и сделали почти все. Есть кое-что, что мы должны и дочерям, и себе. Мы должны дать им опыт того, что было недоступно нашим матерям.
Мы обязаны стать счастливыми. На оставшиеся годы, на день, на миг. Как получится. Но дочери должны увидеть в наших глазах блеск счастья и научиться отличать его от блеска безумия. Того безумия, которое мы путали с любовью. Безумия сгорающей в пасти хищника жертвы, путающей любовь с использованием. Безумия отрешенности от своей женской природы в борьбе за права, которые у нас отобрали. Безумия ожидания волшебства в благодушии и ложной вере в мировую справедливость.
Наши дочери должны лишиться наивности гораздо раньше, чем попрощаются с невинностью. Мы должны раскрыть им правду о том, что нет опаснее в мире глупости, чем путать наивность и невинность. Отсутствие знаний и чистота помыслов — разные вещи. Наивная взрослая женщина — как проживший всю жизнь в зоопарке зверь, который в реальном лесу станет легкой добычей хищника.
Мы будем носителями этой инфекции всю жизнь, но мы должны защитить своих дочерей от этой заразы. Мы должны помочь нашим сыновьям вернуть себе мужественность, возможно вырвав ее из наших цепких, сильных рук.
А себе мы должны много больших и малых радостей, которые нам еще доступны. У нас нет времени на игры, нам нужна голая, израненная правда. Бальзам, приготовленный из трав, растущих в темном лесу, где живет Старуха. Нам пора глотнуть ее мудрости, которая превзойдет по горечи все, что мы до этого пробовали. И наша кровь взорвется, и в этом огне сгорят остатки иллюзий. И тогда мы сможем родиться заново, уже старыми, мудрыми, но с энергией молодой души, способной дарить любовь.
Новые семена
Мы поколение женщин, которое узнало, что наши родители были, мягко говоря, несовершенны. Иногда они были ужасны, жестоки и абсолютно безграмотны в вопросах воспитания. И мы были ранены, но злы и поэтому открыли для себя психологию. А уж она дала названия всем безобразиям, которые с нами сотворили.
Пока мы выражали свой гнев в кабинетах терапевтов и были очарованы психоанализом, мы видели старость и смерть родителей и становились мягче. Мы раскопали жуткие истории своих бабушек и дедушек и смогли понять родителей. Кому-то даже удалось их простить.
Мы разрешали нашим детям то, о чем нам даже думать нельзя было. Эти засранцы имели право возмутиться, если мы не пускали их на вечеринку. А в ответ на предъявление найденной в кармане травки они не прятались в дальний угол, а скандировали лозунги о свободе выбора. Мы научились им завидовать, но отомстить за то, что у них было, а у нас нет, мы не успели. Они вырвались на свободу и сводят ею с ума наших родителей, которые перед уходом смогли вдохнуть воздух свободы через внуков и заодно вдогонку надавать нам еще указаний.
У наших бесшабашных, но при этом прекрасно адаптированных отпрысков тоже народились дети. И к этим инопланетянам относятся как к подарку. Они нелегко даются из-за разорванных отношений с природой, поэтому добавляют себе ценности. Мы ждем, что они отомстят нашим детям за непослушание, но вместо этого они учат нас не носить натуральный мех и жить в любой стране как дома.
Я смотрю на мир, который еще находится во власти моего поколения. Он воюет и убивает вокруг себя все живое, и я с любопытством жду, когда эти новые люди похоронят нас и станут строить свой собственный. И если верить психологическим механизмам — что внутри, то и снаружи — они должны построить неплохой мир. Им придется разгребать кучу мусора и неразорвавшихся бомб, которые они получат в наследство. Но у них нет страха перед трудностями. Они легко находят ответы и быстро учатся. И я спрашиваю себя: что хорошего мы могли бы успеть сделать, чтобы они успели простить нас при жизни?
Режем пуповину
Безусловная любовь родителей к детям встречается редко. Можно говорить только о материнском и отцовском инстинкте. А вот любовь детей к родителям чаще всего безусловна. Их преданность этой любви заставляет всю жизнь ждать ее, доказывать, заслуживать… И без нее не иметь права любить себя.
Одним из основных страхов в развитии и обретении независимости является путаница когнитивного характера, которая заключается в том, что независимость многие люди воспринимают как одиночество. Соответственно, выход из симбиоза с родителями для них ассоциируется с некой брошенностью, чуть ли ни предательством. Это искажение обращает нас к еще одной ошибке когнитивного плана. Это так называемая любовь к себе, которую очень многие путают с эгоизмом. Я постоянно спрашиваю клиентов и участников своих программ о том, как они понимают «любовь к себе». И девять из десяти говорят о своих опасениях, что они станут эгоистами, если начнут любить себя. И именно поэтому это никак не происходит.
Если вбить слово «симбиоз» в поисковую систему, компьютер выдаст большей частью ссылки на сайты, посвященные биологии. Потому что понятие симбиоза действительно пришло в психологию из биологии. В природе можно увидеть огромное количество разных симбиотических связей, которые обусловлены. Это природная зависимость, и она естественна. Но мы, люди, все равно воспринимаем слово «симбиоз» с оттенком негатива. Это «что-то про зависимость». И из этого «что-то» нам хотелось бы выпутаться.
В паутинах любви
Пуповина связывает ребенка с матерью, и, если она символически не разрезана, человек оказывается в путах. Потому что пуповина с каждым днем, месяцем и годом превращается в канат, который становится каналом связи двух сообщающихся сосудов. Две системы, которые должны быть автономными, превращаются в одну.
Мы теряем автономию, а близость становится вынужденной, искусственной. Я часто говорю о том, что маленький ребенок не любит родителей в общепринятом понимании слова «любовь». Его «безусловная любовь» отнюдь не безусловна. Он испытывает сильную потребность в родительской любви. Это привязанность. Она вынужденная, обусловленная долгим развитием малыша в самостоятельную единицу.
Мы очень зависим от родителей на уровне жизни и смерти. И пока не сможем начать функционировать как взрослые особи, остаемся тесно связаны с родителями. Мы зависимы психологически, социально, физически, духовно, юридически, морально. Эта вынужденная привязанность похожа на удушающую зависимость, тюрьму, где наша свобода сильно ограничена.
Для того чтобы это пережить, природа щедро «сдобрила» процесс гормонами: дофамином, окситоцином, серотонином. Они помогают нам получать удовольствие и «добровольно-принудительно» чувствовать важность человеческих отношений и близости, прежде чем мы станем взрослыми и осознаем эту важность своим умом.
Эта темная сторона нашего детства и материнства — в фокусе психотерапии. Мы приходим к психологу, потому что
