Одно слово «да» имеет бо́льшую силу, чем тысяча «нет». Слово «нет» пустое. Оно демонстрируют вашу злость, жесткость и агрессию, а также неспособность что-либо создавать и приносить пользу жизни.
Действие ни от чего не зависит, оно исходит от самого человека и его душевных порывов. Бунтарь не знает, что такое сопротивление, он действует. Действие – это согласие.
Бунтарь – творец; он сам создает себе новую жизнь. Он становится новым человеком, он зарождает новую эпоху. Он обнаруживает в себе новые возможности и открывает перед собой новые горизонты. Не противоречить – значит расти над собой, как растет розовый куст. Вы думаете, он растет назло горам? Назло всем вокруг? Нет, он растет не вопреки, а потому что так задумала природа. Он растет, чтобы цвести и приносить пользу. Это процесс самореализации.
Действие – это тоже процесс самореализации. Сопротивление – это только ненависть, злость, зависть, жестокость и разрушения. Эти качества не достойны высокой оценки. В моем понимании, у революционера нет ценности, которая есть у бунтаря. Посудите сами… Сократ не революционер, он бунтарь. Гаутама Будда не революционер, а бунтарь. Гераклит тоже не революционер, а бунтарь. Все эти люди достигли наивеличайших высот, которых когда-либо достигало человечество.
Революционеры находятся на той же планке, что и их противники. Они должны быть на одном уровне, чтобы сражаться. Бунтарь ни с кем не борется. Он освобождает себя, чтобы дать себе возможность расти в своем собственном направлении. У бунтаря есть внутренняя красота; революционер же – политический и социальный преступник. Бунтарь – это единственный святой человек, он священный.
Но в тот момент, когда вы начинаете организовывать бунт, вы меняете его суть и он становится революцией. А это уже совсем другое. Поэтому я повторяю снова и снова… Тенденция организовывать имеет глубокие корни и существует уже миллионы лет. Чтобы быть одному, нужна сила воли.
Быть одному… Но вы можете объединиться с людьми, которые тоже хотят быть одни. Ваше объединение – это дружеский союз двух путешественников. Без каких-либо условий. Это не делает вас христианином, индуистом или буддистом. Вы остаетесь самими собой, а кто-то – самой собой. Это единственная ценность саньясинов: не разрушать индивидуальность другого человека. Ведь другой человек так же важен для существования, как и вы. Не нужно навязывать свои идеи остальным. Кто вы? Какое право имеете навязывать свои идеи? Вы можете поделиться ими, рассказать о них, открыть свое сердце. И если кто-то считает, что ваши мысли на одной ноте с их мыслями, это будет их выбор, а не ваше предпочтение.
Революционеры же пытаются навязать свои идеи. Они делают то же самое, что и древние религии. Я считаю, что коммунизм – это тоже религия; между ними нет разницы. Не имеет значения, что коммунисты не верят в Бога, ведь многие древние религии тоже не верят в него: например, буддизм, джайнизм. Это не является проблемой. Религия – это то, что люди навязывают друг другу. Убеждать людей – это важная задача, это миссия.
Бунтарь не миссионер, он просто друг. Он может пригласить вас в свой внутренний мир, и если вы почувствуете, что вам близки его мысли, если они помогают вам и питают вас и облегчают ваш выбор, возьмите эти мысли себе. Но это будет ваш собственный выбор – никто не будет принуждать вас. Так и должно происходить в коммуне. Что бы я ни говорил вам, вы не обязаны мне верить. Вы должны быть открытыми, чтобы сделать свой выбор. Решение только за вами. И если вы принимаете мои мысли, если они зажигают огонек в вашем сердце, я более не отвечаю за них – этот огонь уже ваш. Но если вы не принимаете мои мысли, моя любовь к вам не угасает, потому что у нее нет цели убедить вас.
Каждый человек действительно уникален. Быть уникальным – это исключительное право человеческого существования. Все религии и политические идеологии пытаются нарушить ваше право. Я же хочу возродить его в вас. Ваша индивидуальность ни от кого не зависит. Ваша свобода – это единое целое, и это самая высокая ценность.
Что ты можешь сказать о насилии, ведь это неотъемлемая часть бунта?
Насилие никогда не относилось к бунтарскому духу по той простой причине, что это пережиток прошлого, а бунтарь хочет покончить с прошлым. Жестокость была образом жизни прошлого тысячелетия. Хотели мы этого или нет, но жили в жестокости. Наши армии, полиция, тюрьмы, судьи, войны, наши так называемые религии – все они жили в мире жестокости. А жестокость (даже минимальная) – это неуважение к самой жизни.
Для меня религиозный человек (или религиозное сознание) – не что иное, как глубокое почитание самой жизни, так как за пределами жизни нет Бога, как и нет рая за пределами сознания. Насилие – это принуждение сознания и самой жизни, оно разрушает.
Бунтарь – творец; его философия заключается в созидании. Мы слишком долго жили в разрушениях, и чего мы добились? Вот почему я провел четкую грань между бунтарем и противоборцем, между бунтарем и революционером.
Противоборец – это самая низшая категория. Он никогда не расстанется с прошлым. Прошлое – его цель, он борется с ним. И не важно, боретесь вы за или против, отголоски прошлого будут преследовать вас, связь с ним никогда не порвется.
Революционер стоит на ступеньку выше противоборца. Он не только борется, но и мечтает о будущем, у него есть своя утопия. Но жестокость научила революционера думать, что цель оправдывает средства. Я скажу по-другому: для достижения правильной цели нужны правильные средства. Путем насилия невозможно создать мирное, спокойное и любящее человечество. Насилие будет стоять у истоков, и оно будет отравлять ваше новое общество.
Бунтарь обязан быть миролюбивым. Пока он таким не станет, он не сможет быть движущей силой мирного, безвоенного и бесклассового человечества. Если вы сеете семена жестокости, не ждите, что выросшие цветы не будут ей питаться. Эти цветы вырастут из семян, которые вы посеяли. Получается, что каждая безжалостная революция создает еще одно жестокое общество и варварскую культуру. Очень больно осознавать, что нам до сих пор нужны армии и ядерное оружие. Тяжело осознавать, что нам все еще нужны полиция, суды и тюрьмы. Более совершенное общество, более осознанное человечество избавится от всего, что окружает нас и отравляет наше существование.
Бунтарь не может быть равнодушным. Он не выбирает; он не может взять что-то старое, из прошлого, и что-то новое. Прошлое как система должно быть отвергнуто. Только так мы сможем избежать человеческой жестокости, беспощадности, насилия и глубокого неуважения к жизни и всему существованию.
Жизнь нужно почитать – таков мой подход.
Бунтарь готов жертвовать своей жизнью, но не готов убивать. Для человека огромная честь умереть во имя общего блага; но убивать человека ради достижения цели – чудовищно. Убивая, вы губите свою цель. Фактически, бунтарь – это человек, который противостоит всему миру; если он выберет путь жестокости, он будет уничтожен. Его враг – это прошлое, у которого в руках более беспощадное оружие.
Бунтарь должен верить в любовь, в медитативность. Он точно знает, что бессмертен, и уверен, что даже если его тело умрет, душа будет жить. Здесь я говорю не о политическом бунте. Я говорю о бунте личности – духовном феномене, – а не о политике. А духовность не принимает жестокость как средство достижения цели.
Жестокость не имеет связи с бунтом, – в моем представлении. Бунт не может уничтожать, мы уже уничтожили достаточно. Бунт не может убивать – мы уже убивали достаточно. Пора прекратить этот идиотский образ жизни. Мы должны выйти из темноты к свету. Даже если это будет стоить вам жизни, это прекрасно… Потому что мой бунтарь – созерцатель.
Я не представляю своего бунтаря без созерцания – это его неотъемлемая часть. И однажды, когда вы поймете, что бессмертны, разве вы будете волноваться о том, что вас могут убить? Если миллионы созерцателей будут готовы подставить свою грудь под пули старого и гнилого прошлого, есть надежда на то, что возможно, они смогут изменить сердца людей, направляющих на них разрушительное оружие.
Бунт никогда не поднимался в крупных масштабах. Только с помощью миллионов думающих людей, любящих покой и мир и отвергающих дискриминацию, которую порождает жестокость, мы будем создавать новое пространство – духовную лагуну, которая спасет людей и жизнь на этой планете.
Я слышал, ты говорил, что нам достаточно просто существовать и ничего не делать, чтобы быть с Богом. Но что-то внутри меня подсказывает, что я должен что-то сделать, чтобы стать лучше, внести свой вклад, чем-то пожертвовать. Ты говоришь: «Бог во мне». Я осознаю, что ища в себе ответы на вопросы, я нахожу их вне себя.
Это то же самое, что смотреть ночью в колодец. Я вижу отражение и думаю, что это дно, но на самом деле это только поверхность воды. Даже когда я знаю, что нужно отпустить себя и просто подождать, а не искать, я все же ищу объяснения тому, что должно произойти. Пожалуйста, объясни.
