армию на два года. Там я еще больше почувствовал поляризацию южноафриканского общества. В армии я продолжил заниматься духовными практиками. Обычно я медитировал в туалете. Однажды дежурный капрал набросился на меня на строевом плацу. Он увидел в моей руке тибетский цветок и обвинил в курении марихуаны. Я сказал: “Нет, я читаю мантры”. Его очень испугал мой ответ. Он был настолько далек от области понимания капрала, что тот стал полностью избегать общения со мной в дальнейшем. Возможно, он решил, что я наводил на него порчу!
После завершения своей военной службы я решил, что покину ЮАР и поеду вместе с Робом Нэрном в Шотландию. Мой отец всегда говорил, что я могу “ехать медитировать в Гималаи” только после того, как закончу учебу. Он всегда думал, что мои духовные помыслы были делом временным. Он рассчитывал, что, когда я вернусь из армии, я продолжу карьеру юриста, женюсь и стану уважаемым человеком. Но этому не суждено было сбыться. Раньше я из страны никогда не уезжал. Когда в 1990 году я уехал, то вернулся только через семь лет.
Сначала я работал в монастыре Самье Линг (Samye Ling) в южной Шотландии. Я также учился и занимался медитацией. Затем в 1993 году я предпринял ретрит, продлившийся три года и три месяца. Он принес мне колоссальный опыт и стал поворотным моментом моей жизни. Ретрит проходил среди зеленых холмов
Шотландии и был абсолютно изолирован от внешнего мира. Большую часть времени погода была дождливой и ветреной. Зимой часто шел снег. Дороги засыпало настолько, что по ним невозможно было проехать. Режим медитирования был строгим. Мы начинали в 4.30 утра и заканчивали в 10.00 вечера. Мы изучали тантрические практики тибетского буддизма, которые способствовали выходу нашего разума на более глубокий уровень. Наша группа была интернациональна по составу. Она включала итальянцев, испанцев, американцев и англичан, и совсем немного шотландцев. Во время ретрита мы жили в маленьких аскетичных комнатах. Их обстановка состояла из святилища, маленького шкафа для посуды и места для сна и медитаций. Когда перед ретритом отец навестил меня, он спросил, где кровать. “Папа, здесь нет кровати. Мы спим на месте для медитации!” — ответил я. В этот момент один из монахов начал дуть в длинный тибетский рог, как это делают в Гималаях. Раздался оглушающий пронзительный рев. Мой отец, который не был знаком с элементами духовных обрядов, воскликнул: “Я валю отсюда! Где здесь рядом паб? Мне срочно нужен двойной виски!” Но к моему необычному увлечению он отнесся неожиданно терпимо. Особенно, с учетом того, что он оплатил мою учебу в университете и юридическую стажировку, которые стоили недешево.
В программе ретрита был шестимесячный период, когда мы не выходили наружу и хранили полное молчание. Мы остались абсолютно одни со своими мыслями на фоне дикой шотландской зимы. Когда я сейчас оглядываюсь назад, я понимаю, что тот необычный опыт способствовал моему преобразованию. Когда я пришел к окончанию ретрита, мне понадобилось какое-то время, чтобы перенастроить свое отношению и приспособиться к окружающему миру. Это вполне неудивительно. Когда мы вошли в ретрит, таких вещей, как интернет и электронная почта, еще не существовало. Когда в марте 1997 мы вышли из него, мы с большим интересом знакомились с новым цифровым миром. Вскоре я стал облачаться в кашая 2. В итоге, через семь лет, включая время, посвященное ретриту, я стал монахом.
Я на глубочайшем уровне взаимодействовал с тантрическими практиками тибетского буддизма и чувствовал его преобразующий потенциал. Но я понимал, что познать древние духовные традиции Востока таким суровым образом будет готово немного людей. Я стал работать с Робом Нэрном. Мы занимались обучением людей простым навыкам противодействия стрессу и депрессии. Такой подход был более направленным. Мысли о просветлении для большинства людей являются далекими призрачными мечтами. Для них задача стабилизации блуждающих мыслей и развития полезных навыков мышления и поведения гораздо более насущна. Такой светский подход, не касающийся никаких религиозных традиций, стал известен как осознанная медитация.
С Полом Гилбертом я познакомился на Святом острове в 2008 году. Мы пригласили его принять участие в конференции по нейробиологии и состраданию. С самого начала нашего общения у нас возник взаимный интерес. Пол занимался вопросами самосострадания, в частности, насколько в работе разума важно взаимодействие сострадания с осознанностью. Это меня заинтересовало сразу. А принцип аффилиационной связи (affiliate connection) привлек мое самое живое внимание. Смысл этого принципа в том, что все мы настроены на отношения с другими людьми биологически. А если эти отношения приносят нам неприятности и страдания, то качество нашей жизни ухудшается. Она становится тусклой и невыразительной. Это во многом соответствовало моему пониманию буддизма Махаяны, рассматривающего сострадание в качестве важнейшего инструмента тренировки разума. Мы провели большое количество захватывающих обсуждений, в результате которых пришли к мысли вместе написать книгу.
Мы с Робом Нэрном в 2009 году помогли организовать в Абердинском университете (Aberdeen University) в Шотландии магистерскую программу по осознанности. Наш подход основывался на идеях Пола Гилберта о работе с осознанностью и состраданием вместе, в комплексе. Мы полностью разделяли его идеи. Это была первая магистерская программа в Соединенном Королевстве, которая заключалась в обучении состраданию на основе тренировки осознанности. Основной акцент в этой программе делался не только на обучении, но и на доброте и заботе по отношению к себе. Работа с самокритикующим разумом занимала в ней также важное место.
Мы надеемся, что эта книга предоставит своим читателям новое знание о взаимосвязи между проблемами с психическим здоровьем, историей нашей эволюции и нашим социальным окружением, формирующим наш разум, пока мы развиваемся и взрослеем. Многие проблемы, связанные с нашим разумом, не являются нашей виной. Это одна из основных тем книги. Тем не менее, мы несем ответственность за тренировку своего разума и работу своих мыслей. Вы не будете виноваты в том, что крыша вашего дома пострадает в результате удара молнии. Но вы будете ответственны за ее ремонт. И научиться тому, как это лучше и качественнее сделать, лишним не будет. Осознанность и сострадание помогут найти решение проблем, которыми нас невольно “наградила” природа. Усилия эволюции сформировали сложный разум, обладающий сложными мотивами и эмоциями. Понять свои мысли, заняться их тренировкой и сделать разумный выбор того типа личности, которым он хочет быть, способен только человек.
