перестает ценить себя, у него заболевают кости. Например, существует конфликт биологического самообесценивания. Спортсмен думает: «Я не могу поднять эту штангу». И у него возникает болезнь костей. Или мужчина думает: «Я не могу увеличить свою зарплату, я никогда не смогу заработать эту сумму, я никто, я никакой, я слабак, я не мужик». Это тоже может тоже «ударить» по костям.
Или часто бывает, если угроза есть костям. Например, врачи сказали, что у вас с костями что-то не то. Или сказали, у вас такой-то вирус, главное, чтобы не ударило в кости. Это самая настоящая угроза, когда вам говорят такие вещи. Когда есть прямая угроза костям, они, естественно на это реагируют. Если кости не справляются с какой-либо нагрузкой, они принимают решение увеличиваться и укрепляться – например, через воспаление или наращивание солей. Так возникают болезни.
– То есть идёт ментальная установка, что у нас это слабое место, давай сделаем их сильнее, – уточняю я.
– Абсолютно верно, кости так и реагируют. Как только есть вероятность, что они не выдержат, потеряют ценность, устойчивость, силу, они будут «усиливаться», – объясняет Михаил.
– У пожилых людей якобы по причине старости начинают копиться такие болезни, – вспоминаю истории пенсионеров.
– Все правильно. Если говорить о психосоматике, то взрослый человек уже не так чувствует своё тело, он не способен решать те физические задачи, которые он решал раньше, и его представление о собственной ценности падает. Заметьте, что у некоторых старичков шейки бедра быстро истончаются, а у некоторых нет, у некоторых до старости кости остаются крепкими. Это потому, что первые воспринимают: все, я не могу двигаться, бегать и прыгать, как раньше, а другие относятся к процессам в своем организме спокойно, – доносит до меня важную мысль Михаил.
– И получается, ситуация ещё больше усугубляется тем, что врачи говорят им: вам надо беречься. Они начинают сидеть дома, и кости ещё сильнее разрушаются, – предполагаю я.
– Однозначно. Очень легко проверить – психосоматика это или не психосоматика. Мы смотрим, как старички моются в ванной под душем. Обычно они отставляют свои костыли, встают и абсолютно спокойно моются. Потому что это безопасное для них место, там они чувствуют свои возможности. Я наблюдал это несколько раз, – в очередной раз удивляет меня размахом своих знаний и опыта Михаил.
* * *
– Давай, рассказывай, – обращается Михаил к самой эмоциональной участнице групповой терапии. Каждый раз, наблюдая за участницами, женщина невысокого роста и коренастого телосложения обливалась слезами, прикрывала лицо руками, сочувствуя очередной женщине и сжимая кулаки от злости на безжалостно-правдивого психолога.
– Я очень верю в силу рода, – вознося глаза к небу, говорит она.
– Бабушка забеременела моей мамой от женатого мужчины. Этого не должно было произойти, но случилось. Бабушка убежала из дома, пыталась избавиться от ребенка народными средствами, но у нее ничего не получилось. В итоге моя мама родилась, выросла, вышла замуж, забеременела мной. Врачи говорили, что с ребенком будет что-то не так: либо не выживет, либо станет инвалидом. Мама не хотела, чтобы я рождалась. Я всю жизнь пыталась доказать маме что-то, показать что я соответствую её ожиданиям. Но мама всегда замечала, что кто-то другой лучше учится, лучше убирается и так далее, – начала рассказывать свою длинную историю женщина, не замечая того, что Михаил начал широко зевать.
– Не обращайте внимания. Когда я что-то интересное слушаю, я засыпаю. Но если вам важно что-то рассказать, то, конечно, говорите, – продолжая зевать, говорит Михаил.
– Да, важно, – не обращая внимания на его поведение, продолжает свой рассказ участница.
Аудитория, уловив, что продолжение истории будет такой же длинной и подробной, начинает поглядывать на часы.
– Ещё папина сестра всегда не принимала мою маму. И это состояние постоянное, что я должна кому-то что-то доказать, чтобы меня приняли родственники и так далее, невыносимо. Я когда родила своего ребенка, я особенно остро это ощутила, – делится женщина.
Михаил тем временем театрально прикрывает глаза и изображает легкое сопение, впрочем, коренастую даму это ничуть не смущает.
– Мамочка, погляди, я такая хорошая, я такая ответственная, – продолжает она.
– Я вам демонстрирую безудержный интерес и включенность, аудитория внимает каждому вашему слову, вы звезда театра, мы ждали вас. Чего ещё хотите? – потирая глаза, уточняет Михаил.
– Мне важно, чтобы меня признали близкие люди, – озвучивает свой запрос женщина.
– Пожалуйста. Ваша мама позвонила мне сейчас и говорит: Михаил Анатольевич, пожалуйста, скажите ей, что я её признаю. Не слышит она меня. Признаю, принимаю, какая она есть. Так что поздравляю, все тебя любят, все тебя боготворят, – говорит Михаил.
– Но это же не правда, – с обидой в голове выкрикивает она.
– Просто ты не хочешь, чтобы она тебя признала. Потому что, если она тебя признает, жопа будет в твоей жизни, закончится твоя жизнь, – вскрывает вторичные выгоды Филяев.
Женщина выглядит озадачено.
– Ну, даже если не признает она тебя, и что? Ты уже свой сороковник потратила на то, чтобы она тебя признала. Ты своей жизнью жила хоть когда-нибудь, что-то делала для себя? Научилась работать с обратной связью или нет? Ты же не мне всё это сейчас рассказывала, а ей. Я уже сплю, они в телефонах сидят, а она всё рассказывает, – разводит руками Михаил.
– Я, как мама и хотела, получила два высших образования, родила ребенка, – продолжает исповедоваться женщина, роняя слезу.
– Так всё доказала уже, что дальше? – спрашивает Михаил.
– Мне хочется отпустить прошлое и пойти своей дорогой, – шепчет она себе под нос.
– Ну, конечно, тогда ни ребенка, ни мамы, ни мужа, никого у тебя не будет, если пойдёшь ты своей дорогой. Но ты боишься идти своей дорогой! Ты не будешь видеть, что тебя уже признали. Уже достала всех. Ну, всё уже, они тебя признали. Что дальше? – настаивает Михаил.
– Тогда я пошла, – неуверенно предлагает она.
– Куда? Куда ты пойдёшь? Ты умеешь только одно делать – что-то кому-то доказывать, чтобы тебя признавали, ничего ты больше не умеешь. Ну, встретишь другого придурка, и всё повторится. Все тебя признали. Добилась. Молодец. Лучшая. Как ты дальше жить-то будешь? – снова спрашивает Михаил.
– Не знаю, – неуверенно топчется она.
– Признали, поздравляем. Сорок лет мама ждала, чтобы вы получили два высших образования, вышли замуж, родили ребенка, стали хорошим человеком. Всё мама это всё получила и признала, – настаивает Михаил.
– Мне нужно все отпустить и идти дальше своим путем? Мне послать близких? – неуверенно спрашивает у него женщина.
– Хотите, посылайте, хотите, нет, но все мы вас признали. Мы здесь собрались, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие – вас признали. Что дальше? – не унимается Михаил.
– Значит,
