Ознакомительная версия.
Но обо всем по порядку.
За любимое дело на новом месте Кира взялась с энтузиазмом. Чтобы не тратить время зря, сразу же составила план работы, где изложила свое видение оформления новой книжной серии. Вполне довольная собой, она тут же решила обсудить свои идеи с боссом.
Татьяна Яковлевна, занимавшая кресло начальника отдела без малого десять лет, скривила губы в полуулыбке, когда новоиспеченная менеджер с азартом в голосе принялась делиться с ней умными мыслями. Дослушав бойкого воробышка (как она окрестила про себя новую сотрудницу) до конца, она выдержала почти мхатовскую паузу, окатила Киру ледяным взглядом и лишь тогда выдала свое резюме услышанному: «Ты, видимо, еще не поняла, куда попала: здесь не полигон для испытаний! Не надо прыгать выше головы. Все уже придумано до тебя. Сейчас требуется только одно – исполнительность и четкое выполнение заданий. Все. Можешь пока идти».
Кира даже не нашла что сказать и молча вышла: с такой реакцией на свои предложения она столкнулась впервые. Может, ее просто не поняли и надо все как следует объяснить, судорожно размышляла она, прокручивая в голове свои слова и начальницы. Особенно про «голову, выше которой не надо прыгать». «Наверное, намекала на свою голову», – усмехнулась Кира. Но вернуться, чтобы уточнить, права ли она, она почему-то не посмела, слишком много металла послышалось ей в тоне шефини. В итоге новая сотрудница, совсем недавно окрыленная большими перспективами, спикировала, как подбитый из рогатки птенец, обратно на свое место.
Коллеги встретили новенькую дежурным для них вопросом: «Ну и в каком ОНА сегодня настроении?» Кира с удивлением узнала, что от настроения Татьяны Яковлевны зависело спокойствие ее сотрудников. Неподражаемые интонации босса были невидимым флюгером, по которому определяли направление ветра и прочие погодные условия в микромире: будет ли сегодня буря, гроза, а может, повезет и выглянет солнце?
За глаза ЕЕ называли по-разному: кто-то почти благоговейно железной леди, другие с плохо скрываемой досадой стопроцентной стервой. Сходились в одном: когда кто-либо входил в ее кабинет, возникало странное ощущение, будто тебя сажают на электрический стул. Даже если шефиня благодушно улыбалась, разговоры с ней люди старались свести к минимуму: из серии «да», «нет», «не знаю».
Нет, она редко повышала голос. Но пренебрежение, которым она сбивала с ног объект своего неудовольствия, становилось мучительной пыткой. Человек, обескураженный тем, как изощренно его унизили, пытался вернуть равновесие любым способом, иногда даже язвительными шутками в адрес более удачливых коллег. Неудивительно, что под «чутким» руководством Татьяны Яковлевны удерживались немногие: «Здесь год за два», – дразнили новичков опытные сотрудники, которые гордились, что они смогли адаптироваться под крутой нрав босса.
Наблюдательная Кира, сознательно притормозившая свойственную ей активность, заметила, что выживали здесь отнюдь не матерые профессионалы, а неуверенные в себе флегматики, вжившиеся в спасительный образ униженных со скорбным взглядом, как будто говорящим: «С меня нечего взять, я такой, как есть».
Таких Татьяна Яковлевна не убивала презрением и язвительными замечаниями, лишь слегка журила, как ручных зверюшек. Они были нужны ей хотя бы для того, что при случае именно на них можно было указать вышестоящему начальству, как на типичных неудачников, тормозящих большие проекты. Сама она избегала высоких кабинетов, как щитом закрывалась от них важными встречами с клиентами, умело поддерживая иллюзию, что все VIP-персоны у нее на коротком поводке.
Удары она обычно отрабатывала на тех, кто, по ее мнению, возомнил себя профессионалом, знающим, как и что надо делать, а также лично знакомым с этими самыми VIP-персонами не понаслышке, а по общим проектам. Ее откровенно задевали желающие менять правила, мотивируя это свежим решением. Только она имела право принимать решение, как, что и каким образом менять, а другие должны были говорить, когда их спрашивали. Поэтому здесь и не фонтанировали идеями.
Более того, страшно боялись уточнить, как делать то задание, что положили им на стол. По той причине, что босс не любила обсуждать детали проекта, хотя от частностей зависел результат. «Зачем вы вообще мне нужны, если не можете сами сообразить, как это нужно делать?» – раздраженно бросала она тем, кто пытался узнать ее мнение относительно подобранного варианта оформления того или иного заказа. Но если заказчик оставался недоволен, то она не забывала бросить сотруднику свою короную фразу: «Если не можете сделать элементарные вещи, то так и скажите, я найду тех, кто сможет справиться».
Подавленные нелестными отзывами, сотрудники начинали сомневаться в том, что они созданы для такой сложной работы и вообще способны на что-то большее в этой области. Одни срывались с места, чтобы прийти в себя и вернуть себе право голоса, другие покорно оставались, уверовав в слова шефа, что в другом месте им давно бы снизили зарплату.
При любом раскладе едкие замечания в адрес сотрудников, ставшие здесь нормой общения, выкорчевывали, как сорняк, столь полезное для продвижения качество, как честолюбие.
Кира, наученная горьким опытом своих коллег, выполняла трафаретные задания начальницы без комментариев и лишних вопросов. Претенциозная шефиня не трогала ее, обходила стороной, как заповедное растение. Так что моя клиентка через месяц скучной, но вполне спокойной размеренной работы даже решила, что эта безопасная дистанция – награда за смирность. Она подумала, что, возможно, не все так плохо и по окончании испытательного срока ее баллы возрастут и она наконец-то получит возможность реализовать хоть что-то из своих предложений.
Мысль о том, что ей все-таки дадут заняться делом, а не беспросветным копированием нафталинных издательских идей, ее не покидала. Она всегда знала, ради чего пошла учиться в полиграфический, а потом получала рекомендации. Явно не для того, чтобы прозябать в атмосфере послушных донельзя менеджеров, которым нет дела до качества их проектов.
Но настал день, когда она убедилась: ее коллеги не случайно говорят, что для Татьяны Яковлевны единственным в мире существом, с которым она общается по-человечески, является ее овчарка. Даже мужу повезло меньше: ему она не давала спуску.
Совершенно неожиданно Кира стала свидетелем судьбоносного для нее разговора. Как-то она зашла передать в директорскую приемную на подпись несколько договоров с заказчиками и вдруг услышала голос Татьяны Яковлевны. Беспечная секретарша не закрыла дверь в кабинет директора, и, прислушавшись, Кира поняла: разговор явно касался ее персоны.
«Николай Сергеевич, эта новенькая девочка Кира – неплохой исполнитель, но не более того. За все время я не услышала от нее ни одной оригинальной идеи. У нее нет даже своего взгляда, мне всему приходится ее учить, сами понимаете. Одни амбиции без профессиональной хватки. Не возражаю, заключайте с ней контракт, но пока она еще себя не показала, хотя, насколько я поняла, считает, будто она в теме: папку предложений с собой носит. Юношеский максимализм. С места в карьер. Знаю я таких», – тоном утомленного мастера лениво вынесла она приговор очередной темной для нее лошадке.
Этот случайно подслушанный разговор обесточил Киру, заряженную мыслью о творчестве в одном из престижных издательств. Вердикт был предательски убийственным, как выстрел в спину, но она поверила каждому слову: тем, кто взлетел на должную высоту, казалось ей, виднее, есть ли у нее перспектива.
Кира стояла в курилке и думала: вот и грош цена лестным рекомендациям на ее счет со стороны знакомых из издательств. Обратно в свой кабинет она шла как в полусне, будто ее обокрали, вынесли самое ценное – мечту стать самым успешным издателем, работать с теми, кто тоже любит свое дело. В таком взвинченном состоянии она и приехала ко мне.
«И все-таки хорошо, что контракт продлили, – делилась со мной Кира, – ведь ничего другого делать я не умею, мне нравилось возиться с оформлением книжек, я не знала, что особых данных, с точки зрения людей опытных, у меня нет. Наверное, мне надо какое-то хобби найти, чтобы снова стало интересно жить, если все мои идеи все равно никому не нужны».
На консультации Кира смогла разобраться в своей ситуации и понять, что ставить крест на своей мечте только потому, что на ее пути встретился человек-танк, не стоит. Она увидела, что им не по пути, и ушла в другое издательство, где ее креативность оценили.
СТОП-КАДР ИЗ ЛИЧНОГО ДЕЛА
Заложник ловушки № 3
Имя: Анна Витальевна
Возраст: 41 год
Сфера деятельности: строительный бизнес
Ее история с сюжетом остро современным вполне могла бы вдохновить режиссера телевизионных сериалов на очередную риал-стори. Ведь она, как ни крути, подходила под стандарты самой что ни на есть героини нашего времени: стремительная, шикарная непотопляемая бизнес-леди. Словом, как раз из числа тех, про которых говорят: «Да-а, это сильная женщина». И делают паузу, показывая, что комментарии излишни.
Ознакомительная версия.
