ответил: «Посмотрев на очередь из людей, которым тоже предстояло пройти сеанс химиотерапии, я увидел всех тех детей, которые вместе со мной лечились в детской больнице Shriners, и мне показалось, что я снова попал туда. Оказаться там вновь было выше моих сил. Мне понадобилось слишком много времени, чтобы избавиться от воспоминаний о том периоде моей жизни».
Моему отцу никогда не ставили диагноз ПТСР, но я считаю, что у него оно было. Не буду утверждать, что это расстройство точно «передалось» мне, но его реакция на травму была точно такой же, как и та, с которой я вынуждена справляться сейчас, — прятать свои чувства от других, замирать и сдерживать слезы, пока не останется сил. Возможно ли? Если да, то это передалось мне от моего отца.
Мы можем приобрести травмирующий опыт где и как угодно: вырасти в бедной семье или потерять близкого друга в юности, например. Если вам любопытно, есть ли в вашей семье травма, которую вам могли передать ваши старшие родственники, ответьте на вопросы ниже.
• Разговаривал ли с вами кто-то из родителей или близких родственников о том, что в его жизни был мрачный или сложный период?
• Есть ли в вашей семье темы, которые запрещено обсуждать при любых обстоятельствах? Или запрещали ли вам в детстве задавать вопросы на какие-то темы?
• Рассказывал ли вам кто-то из родителей или близких родственников о своем травмирующем опыте (например, об участии в военных действиях, сложной болезни, насилии и т. п.)?
• Приходилось ли вам отмечать у себя симптомы, напоминающие симптомы ПТСР, не имея при этом никаких воспоминаний о собственном участии в какой бы то ни было травмирующей ситуации?
• Можете ли вы вспомнить какие-то особенности поведения своих родителей или их родителей, которые — как вы можете теперь понять — могли быть их способом справиться с имеющейся травмой (например, привычка копить еду, алкоголизм, нежелание выходить из дома в темное время суток и т. п.)?
• Были ли у вас дома определенные правила или паттерны поведения, которые казались странными вашим друзьям и с которыми вам не приходилось сталкиваться ни в одном другом доме?
Если вы ответили утвердительно более чем на один из этих вопросов, вероятно, вашей семье пришлось столкнуться с межпоколенческой передачей травмы. Хотя разорвать подобный цикл сложно, личная осознанность и профессиональная поддержка помогут вам с этим справиться.
Мы знаем, что можем передать осколки своей травмы детям, и те, в свою очередь, начнут вести себя так, как будто тоже получили травмирующий опыт, но меняет ли такая передача травмы что-то на уровне ДНК? Исследователи уже много лет пытаются найти ответ на этот вопрос, и кое-что интересное им все-таки удалось выяснить. В результате эксперимента, который провел Брайан Диас в 2013 году в Школе медицины Университета Эмори, было обнаружено, что страх запаха может передаваться детям и даже внукам. Эксперимент проводили на мышах; он заключался в том, что сначала у группы самцов мышей определенным образом выработали страх запаха цветущей вишни, сопровождая подачу этого запаха ударом электрического шока, а затем создали условия для спаривания с самками мышей. Оказалось, что дети таких самцов и даже их внуки были склонны проявлять повышенное беспокойство и демонстрировать признаки страха при подаче того же самого запаха. Ученые сравнили таких мышей с детенышами тех самцов, которых не приучили бояться аромата цветущей вишни, и контраст оказался разительным. Когда же подали нейтральный запах, все мыши никак на него не среагировали, то есть страх у них вызывал только аромат вишни, а это значит, что память о пугающем запахе передавалась потомкам и даже через поколение [55].
Несмотря на предположения ученых, что имеющихся данных недостаточно, чтобы доказать, будто страх определенного запаха может передаваться от поколения к поколению, все они сходятся во мнении, что травма не меняет ДНК. При этом травма меняет способ чтения или расшифровки ДНК, который также называется эпигенетикой. Эпигенетические маркеры воздействуют на ДНК, влияют на последовательность чтения генов нашим организмом и при этом сами подвергаются воздействию внешних факторов. Это значит, что, если мы годами подвергались физическому насилию, эпигенетические изменения могли затронуть те части ДНК, которые отвечают за чтение автоматической реакции на стресс «бей, беги или замри», и, возможно, повлечь за собой модификации клеток, необходимые, чтобы помочь нам ощущать себя в безопасности. Такие эпигенетические маркеры передаются детям и могут быть причиной симптомов ПТСР, даже если мы не подвергались непосредственному воздействию травмирующего опыта [56]. Исследователи годами спорили, что важнее: врожденное или приобретенное, но теперь мы знаем точно, что окружающая среда влияет на изменение активности генов.
Понимание того, что травма может привести к эпигенетическим изменениям, помогает принять ее наличие и способствует ее проработке, но при этом и огорчает. Если эпигенетические изменения уже произошли, обратимы ли они? Дальнейшие исследования подтверждают: как стресс влияет на активность генов, так и положительные факторы внешней среды способны воздействовать на усиление или ослабление этой активности. Ученые выяснили, что конструктивные межличностные отношения способствуют появлению эпигенетических изменений к лучшему, то есть наличие в нашей жизни любящего и заботливого человека способно устранить часть негативных последствий, которые привнесла травма [57]. Мне нравится узнавать о таких открытиях, поскольку работа психотерапевта не позволяет мне вернуться в прошлое и отменить сам факт травмы, как и провести терапию, позволившую бы полностью забыть о перенесенной боли, но я могу поспособствовать появлению большего количества конструктивных межличностных отношений и повлиять на количество времени, которое клиент проводит в таких отношениях. Они не только оказывают успокаивающее воздействие на нервную систему, но и помогают перестроить работу эпигенетических маркеров, чтобы они активировали не только те части ДНК, которые отвечают за реакцию на стресс, но и те, что влияют на формирование истинной близости и здоровья в целом.
Можем ли мы передать травму кому-то еще, кроме своих детей?
К сожалению, травма передается не только родственникам, но и другим людям из нашего окружения. Мы можем перенимать паттерны поведения, реакции и убеждения от тех, с кем состоим в близких отношениях, и таким образом передавать друг другу свои травмы. Мы знаем, что факторы окружающей среды могут вызывать эпигенетические изменения, поэтому неудивительно, что мы транслируем травму своим друзьям, соседям по комнате и коллегам. Я считаю, что наличие коллективной травмы усугубляется социальными сетями, ведь они позволяют нам поддерживать близкие отношения с большим количеством людей, тем самым повышая наши шансы столкнуться с проявлениями чужой травмы. Не говоря уже о том,
