Ознакомительная версия.
Spracherwerb und linguistische Theorien. Mьnchen, 1974.
Spracherwerb von 6 bis 16. Dьsseldorf, 1978.
Steinberg D.D. An Introduction to Psycholinguistics. London – New York, 1993.
Studies of Child Language Development/Ch.A.Ferguson and D.I.Slobin (ed). New York, 1973.
Глава 10. Этнопсихолингвистика
Национально-культурная специфика речевого общения. Она фрагментарно изучается разными науками, занимающимися общением. Так, внутри «классической» лингвистики изучаются национальные особенности построения текстов – приведем в качестве примера работу В.Г.Гака по сопоставлению русского и французского диалога ( Гак , 1970 – 1971); все больше внимания уделяется речевому этикету (Акишина и Формановская, 1968); довольно часты работы по сопоставительной стилистике и социолингвистике – табу, условным и тайным языкам и пр. Но систематического изучения национально-культурных особенностей общения в разных культурах не производится. Несколько более распространены исследования этого направления в рамках семиотики: выходила целая серия книг «Approaches to Semiotics», руководимая Т.Сибеоком. Есть важные работы сопоставительного плана по проксемике [50] (например, Watson , 1970) и жестикуляции. Есть исследования культурной специфики традиционных образов и сравнений, символического использования цветообозначений, собственных имен и т.д. Однако они, как правило, феноменологичны и не претендуют на вскрытие реальных механизмов вариативности в общении.
В собственно психолингвистике национально-культурная вариативность исследовалась также явно недостаточно. Пожалуй, единственной ее областью, где проводились систематические межкультурные исследования, была и остается психолингвистика развития (психолингвистика детской речи) (см. Slobin , 1967 и многие другие).
Общая психология интересуется национально-культурными особенностями коммуникации в двух основных аспектах. Это, во-первых, соотношение языка, мышления, восприятия, памяти, общения и место языка (и речи) в разных видах человеческой деятельности. В сущности, это та проблематика, которая обычно сводится к обсуждению «гипотезы лингвистической относительности» (гипотезы Сепира – Уорфа), но на самом деле гораздо шире (см. Сорокин , 1974). Во-вторых, это процессы и средства коммуникации (общения), рассматриваемые под психологическим углом зрения. В частности, в межкультурном плане хорошо изучено выражение эмоций в мимике ( Ekman , 1972).
Социальная психология и социология интересуются в этом плане тремя основными проблемами. Это: а) то, что обычно называется национальной психологией [51] и сводится, как правило, к описательной характеристике некоторых стереотипов самооценки этноса или оценки его представителями других этносов: французы считаются легкомысленными, немцы – аккуратисты, русские – агрессивны или подчеркнуто гостеприимны; б) то, что связано с социальной дифференциацией форм общения в том или ином национальном коллективе и различием этой дифференциации в разных национально-культурных общностях; в) круг вопросов, связанных с устойчивыми национальными традициями, обычаями и т.д., рассматриваемыми как часть национальной культуры.
Все большее место занимают вопросы национально-культурной специфики общения в работах по теории и методике обучения иностранным языкам, в частности русскому как иностранному.
Таким образом, интересующая нас проблематика как бы разорвана на отдельные фрагменты, изучаемые разными науками.
В нашем представлении национально-культурная специфика речевого общения складывается из системы факторов, действующих на разных уровнях организации процессов общения и имеющих разную природу. Попытаемся дать их наиболее общую классификацию.
1 . Факторы, связанные с культурной традицией. Они соотнесены прежде всего с а) разрешенными и запрещенными в данной общности типами и разновидностями общения (табу на любое общение в течение того или иного времени, табу на общение с определенным лицом или на обращение к нему – невестка у некоторых народов Северного Кавказа не имеет права первой обратиться к свекру); б) со стереотипными, воспроизводимыми актами общения, входящими в фонд национальной культуры данного этноса или в субкультуру какой-то группы внутри него. При этом данный акт может быть, так сказать, функционально оправдан (скажем, ему может придаваться магический смысл), а может быть чисто традиционным; в) с теми или иными этикетными характеристиками «универсальных» актов общения.
Во всех этих случаях как воспроизводимое целое выступает не отдельное высказывание, а комплекс вербального и невербального поведения, соотнесенный с той или иной определенной ситуацией и нормативный для нее. Этикета (в широком смысле) нет вне взаимного общения в группе: «односторонность» этикетного поведения означает лишь, что этикет в той или иной ситуации предусматривает «нулевую реакцию» других участников общения.
Особую проблему составляют г) ролевые и социально-символические особенности общения, связанные со специфичной для данной общности системой ролевых и статусных отношений. Далее, культурная традиция отражается в д) номенклатуре и функциях языковых и текстовых стереотипов, используемых в общении, а также е) в организации текстов.
2 . Факторы, связанные с социальной ситуацией и социальными функциями общения. Они соотнесены с функциональными «подъязыками» и функциональными особенностями, а также с этикетными формами.
3 . Факторы, связанные с этнопсихологией в узком смысле, т.е. с особенностями протекания и опосредования психических процессов и различных видов деятельности. Они соотнесены преимущественно с психолингвистической организацией речевой деятельности и других видов деятельности, опосредованных языком (перцептивная, мнемическая и т.д.). Кроме того, эти факторы отражаются в номенклатуре, функциях и особенностях протекания проксемических, паралингвистических (неязыковые особенности речи – громкость, паузы и т.п.) и кинесических (жестикуляция) явлений.
4 . Факторы, определяемые спецификой языка данной общности.
Что такое этнопсихолингвистика? Это область психолингвистики, изучающая национально-культурную вариантность (т.е. действие перечисленных факторов) в: а) речевых операциях, речевых действиях и целостных актах речевой деятельности; б) языковом сознании, т.е. когнитивном использовании языка и функционально эквивалентных ему других знаковых систем ; в) организации (внешней и внутренней) процессов речевого общения.
В рамках Московской психолингвистической школы этнопсихолингвистические исследования начались в 1970-х гг. Они были сосредоточены в нескольких коллективных монографиях и сборниках: назовем среди них (Национально-культурная специфика…, 1977; Этнопсихолингвистические проблемы…, 1978; Этнопсихолингвистика, 1988; Текст как явление культуры, 1989).
Этнопсихолингвистическая детерминация речевой деятельности. Здесь следует прежде всего указать на возможность различной принципиальной стратегии порождения высказывания, связанную с особенностями языка. Так например, в работах Нгуен Дык Уи показано, что при порождении высказывания вьетнамцы, в отличие от русских, пользуются линейным принципом («счетом» синтаксических позиций), что негативно влияет на эффективность усвоения ими (на начальном этапе) русского языка, опирающегося при этом на совершенно иной механизм.
Сюда же тяготеет прагматическая типология речевых действий – различия в речевой реализации, определяемые разным характером и разной мерой связанности речевого действия с неречевым. Так, еще один из классиков этнографии Б.Малиновский отмечал, что в языках народов Океании (и вообще «первобытных») речь – это своего рода «речь – действие» (speech in action): любое высказывание самым тесным способом связано с действиями людей, значение каждого слова самым непосредственным образом зависит от специфики этих действий, а структура всего высказывания – от конкретной ситуации, в которой она рождается ( Malinowski , 1960). Видимо, различные языки различаются не только своей грамматической структурой, но и соотношением языковой структуры и ее кокретной реализации в контексте и ситуации. Выражение грамматических значений в изолирующих языках типа китайского и вьетнамского, например, факультативно и компенсируется именно ситуацией и контекстом. (Применительно к папуасским языкам см. об этом Леонтьев , 1974, с.57 – 58).
Доминирующие виды конкретизации высказывания в потоке речи могут быть различными в разных языках. Так, во многих языках есть весьма расчлененная система пространственной локализации предметов, действий и отношений. Примером может служить немецкий язык, особенно четко локализующий (при помощи так называемых отделяемых глагольных приставок) действие (типа hinaufgucken – «выглядывать отсюда вверх»). Но в нем есть и система предлогов с пространственным значением: так, oberhalb выражает местонахождение одного предмета над другим без их непосредственного контакта. В ряде северокавказских языков имеется детальная система падежно-локативных значений, предельно четко фиксирующая местонахождение одного предмета относительно другого. Есть языки, где доминирует локализация во времени: так, в папуасском языке насиои есть четыре прошедших времени: недавно прошедшее (от вчерашнего заката до настоящего момента), промежуточное прошедшее (один – два дня назад), давнопрошедшее (три и более дня назад) и обычное прошедшее без четкой временной локализации. Есть языки с доминирующей актуализацией способа действия (куда, пожалуй, относится и русский), модальности (многие финно-угорские языки). Известный океанист А.Кэпелл ввел различие языков по «синтаксической доминанте» – языки с преобладанием категорий действия и язык с преобладанием категорий предметности. Он говорит также о языках с «числовой доминацией», примером которых служит папуасский язык киваи, где скрупулезно подсчитывается число субъектов действия, число объектов, повторяемость действий ( Capell , 1969).
Ознакомительная версия.
