— Да, другого выхода нет, — она села за компьютер, потыкала клавиатуру и вот потянулась из принтера бумага с пугающе крупным малинового цвета шрифтом:
ОСТОРОЖНО!
РЕМОНТНЫЕ РАБОТЫ!
Три листа пришлось склеить. Получился прямо плакат строительный! Надо на дверь входную приделать его — может быть, это ускорит ремонт? Серенада Марципановна и плакатик перевернула — переворот так переворот! Это были, конечно, волшебные действия, настроение они поднимали, но состояния недвижимости они не улучшали — берлога да и только!
— Берлога, берлога… Может быть, я медведица? Что у нас есть медведь по сути? — МедьВедь. Сущность, которая ведает, где мед. Или где медь. И я ведаю! В Смоленском пассаже меду полно — целая витрина! — она глянула в окно: зеленые буквы на здании пассажа еще не горели. — А медь у нас в бубнах и дудках!
Взяла бубен, привезенный из каких-то заморских странствий, и подошла к зеркалу. Отражение смотрело пристально, но медведя напоминало мало.
— Медведи бывают разноцветные, как перевороты: бурые, черные, белые… Есть еще панда — кошачий медведь, и коала — игрушечный. Но раз нам грозят митинги и перевороты — я буду революционный медведь — красный! — и Серенада Марципановна вдобавок к бубну нацепила на себя смешную красную шапочку с ушками и хвостиком.
— О! Я — Красная Мишапочка! — воскликнула она, и добавила: — Ну не медеведица же! Мишапочка куда благозвучнее. И в имени — и Мишка, и Шапочка!
Серенада Марципановна, а теперь уже Красная Мишапочка, запрыгала в диком танце — так, по ее мнению, должны были танцевать волшебные революционные мишки.
Она чуть не шлепнулась, споткнувшись об аккуратный коврик, на котором стояли носами к стенке новые, но уже изрядно запыленные коричневые замшевые тапочки.
Красная Мишапочка хотела было поправить коврик и продолжить веселье, но вдруг замерла на месте на секунду, а потом хлопнула ладошкой себя по лбу:
— ЭВРИКА!!!!
Она схватила тапочки, похлопала их подошвами один о другой, сбивая пыль, прошлась по ним щеткой, но этого было недостаточно, пришлось включить пылесос, который вмиг привел тапочки в парадный вид. Замша расправилась, и стала мягкая и яркая — чистый шоколад!
А Красная Мишапочка уже набирала воздуха, напыживалась для трубного гласа, и наконец заголосила оглушительно, заставив дрожать стекла в форточках:
ОБЪЯВЛЯЕТСЯ ВСЕЛЕНСКИЙ
ТАПОЧКОВЫЙ ПЕРЕВОРОТИ!
Тапочки подлетели к потолку, совершив тройной рутбергер, большой батман и четверной лутц и шлепнулись на клавиатуру компьютера. Раздался жалобный писк — Клава не терпела такого насилия, и по любому поводу скандалила, как принцесса на горошине.
Надо пояснить, что Красная Мишапочка (Серенада Марципанова) прикупила эти тапочки давно, прослышав на Интернет-конференции ОКсЮморонских Волшебников (адрес — www. lyssymussu.ru/forum) о знаменитом Тапочковом Ритуале. Якобы купленные на растущей луне новые красивые тапочки притягивают в дом такого же симпатичного мужчину, если настоять их три дня в прихожей, а потом внести в дом в полночь, приговаривая на пороге: «Суженый-ряженый, в армани наряженный, без вредных привычек — появись!»
Тапочки были в соответствии с инструкциями приобретены, даже мягкий маленький коврик к ним был куплен, и место было найдено уютное — у окна, недалеко от книжного шкафа (в расчете на то, что суженый-ряженый будет с интеллектом), но дальше этого дело не пошло. Отчего-то Серенада Марципановна так и не собралась перешагнуть тапочками порог, хотя иногда играла с тапками, клала им в меховое нутро шоколадные конфетки, брызгала их духами от «BOSS», стряхивала пыль и чистила коврик. Тапки тоже оказывали ей небольшие услуги — помогали отыскать вечно прячущиеся ключи, документы, билеты и кошелек. Она просто подбрасывала их вверх, и тапочки либо сразу падали на нужную вещь, либо носами показывали направление поиска. Однажды даже помогли выбрать место для отпуска — Серенада Марципановна раскидала по комнате вырезанные из журналов предложения турфирм, и тапки, как сговорившись, из двух десятков предложений выбрали Турцию, но правый выбрал приморский курорт, а левый — шоп-тур в Стамбул. Получилась премилая поездка с пляжным отдыхом и кучей подарков самой себе.
Теперь, отдышавшись, Красная Мишапочка снова сидела за компьютером и, набрав в поисковой машине «революция атрибуты», разглядывала полученные результаты, а их выпало аж 1450 страниц! Мелькали знакомые слова: «знамя, вихри враждебные, финансовые рычаги, броневик, революционные матросы, крейсер „Аврора“, верхинемогут-низынехотят, телеграф, вокзалы, октябрь…»
— Ага, — перечитав несколько страниц, заключила Мишапочка, — низы мои, конечно же, не хотят! Кому охота над головой грохот революционного ремонта терпеть, тем более, что музыкант живет этажом ниже, а у них, у музыкантов, ушки нежные, перфоратора не переносящие, от дрели вянущие. А верхи не могут, потому как наверху никого нет — у меня последний этаж, мочь некому. И поэтому объявляю революционную ситуацию с сегодняшнего числа. Кстати, что у нас на календаре, вроде бы, двадцать пятое…?
Застучало в предчувствии необыкновенных событий сердце, зарозовели от радостного возбуждения щеки, затрепетали в нетерпении руки, Красная Революционная Мишапочка вытащила из загашника бутылку шипучего вина — «Северная Звезда», которое застряло со дня рождения и все ждало своего часа. Она потрясла его немного, зажмурилась и громко стрельнула пробкой в потолок.
Все совпадало! Складывалось, как это любит делать Вселенная, в одну картину, как будто громадный пасьянс из кучи разрозненных картинок вдруг являл стройную единую систему: на улице стоял октябрь, 25 число, и это бабахнула «Аврора» — северная звезда…
— Павелецкий вокзал брать не буду, — рассуждала справедливо Красная Мишапочка, — его Павлик пусть берет, если хочет. (Павлик был старинным другом, они лет десять не виделись, но с Новым годом и с ДР поздравляли друг друга регулярно.)
— Я, пожалуй, только ветку в Домодедово возьму, я оттуда часто летаю. Рижский мне тоже не нужен, Савеловский тоже можно не брать — зачем мне столько вокзалов? Вот Киевский вокзал возьму — он рядом, я там часто бываю.
Красная Мишапочка то за цветами на Киевский забегала, то за свежей зеленью на рыночек привокзальный.
Ярославский, Ленинградский и Казанский вокзалы брать было одно удовольствие — они расположены на одной площади, и поэтому взять их можно было одним махом. Телеграф на Тверской тоже не представлял проблемы: он был в Центре, рядом со станцией метро, как и Почтамт на Мясницкой. Можно было еще взять телевидение, но это уже по ситуации будет видно, — решила Красная Мишапочка.
День катился к закату, с революционным переворотом следовало поторопиться. Началось превращение красавицы Серенады Марципановны в революционного матроса-балтийца. Из гардероба досталась летняя полосатая тельняшечка, расклешенные брючки тоже нашлись, ботинки увесистые, даже куртка, похожая покроем на бушлат имелась. Дело было за бескозыркой. Но и это решилось быстро:
— Бескозырка — это значит — без козырей! А без козырей — это пасьянс. А пасьянс я только один знаю — «Косынку». И косыночка у нас тоже имеется! — и Красная Мишапочка вытащила из закромов красную турецкую косынку, расшитую монистами по краю — танцовщицы восточных танцев такую косыночку на бедрах завязывают для красоты и звона. Косыночка была повязана на шею, как пионерский галстук, и революционный матрос был готов к подвигам. Одна деталь не давала покоя: матрос-то должен быть балтийцем, а вот как это сделать:
— Ладно, по дороге само придумается! — и Красная Мишапочка выбежала из квартиры, уложив в сумочку диктофон и блокнот — на всякий случай. По дороге действительно все придумалось само: в двух шагах от дверей подъезда был минимаркет, украшенный рекламой пива. Пиво, конечно же, «Балтика» — и Мишапочка завернула в магазинчик, купила две баночки и сунула их в карманы, став теперь уж точно балтийским матросом. Уж не клинским и не очаковским — это точно!
В метро она направилась на кольцевую линию — все вокзалы были расположены на ней. Приехала на «Комсомольскую», вышла на площадь у Ленинградского вокзала.
— Ну что, начнем с колыбельно-революционного вокзала! — рассудила она логично, и вошла в здание вокзала. Нашла окно администратора и подошла к нему. В окне сидела серьезная дама с усталым взглядом, к шуткам явно не расположенная. Красная Мишапочка молча глядела на начальство, тиская в ладошках диктофон и судорожно соображая, как бы поделикатнее объявить администратору, что она намерена взять вокзал.
— Что вы хотели? — спросила администратор Мишапочку.
