Клаудио НАРАНХО - ХАРАКТЕР И НЕВРОЗ

Садистская склонность к тому, чтобы наслаждаться страданиями и уничижением других, может рассматриваться как трансформация необходимости жить со своими собственными страданиями и унижениями (побочный продукт мстительного триумфа), точно так же, как возбуждение, вызываемое тревогой, сильные ощущения и острые переживания представляют собой трансформацию боли в процессе ожесточения личности против окружающего мира.

Антисоциальная характеристика энеатипа VIII, как всякое бунтарство само по себе (от которого этот характер неотделим), может рассматриваться как гневная реакция на мир и, таким образом, как проявление мстительной склонности карать. То же самое можно сказать и о стремлении доминировать, бесчувственности и цинизме, равно как и о качествах, являющихся производными от них. Стремление карать можно рассматривать как фиксацию садистского или склонного к эксплуатации характера, и заслуга выделения этих последних характеристик у данного типа принадлежит Хорни и Фромму, труды которых опередили свое время.

Хотя вожделение само по себе подразумевает элемент бунтарства своим настойчивым отрицанием всякого запрещения удовольствий, бунтарство само является самостоятельной чертой этого характера, более заметной у энеатипа VIII, чем у какого-либо другого. Хотя энеатип VII не обременяет себя условностями, его бунтарство носит интеллектуальный характер. Это человек передовых идей, возможно, с революционными взглядами, в то время как энеатип VIII являет собой прототип революционного активиста. Помимо специфической идеологии, однако, в этом характере есть не только сильная оппозиция авторитетам, но и презрение по отношению к ценностям, культивируемым традиционным образованием. Именно благодаря такому грубому обесцениванию авторитетов «быть плохим» автоматически становится образом жизни. Общее сопротивление авторитетам обычно можно проследить в бунтарстве против отца, который является носителем авторитета в семье. Мстительные характеры часто приходят к мысли, что от отца нельзя ожидать ничего хорошего, и постепенно начинают рассматривать власть отца как неправомерную.

Стремление доминировать тесно связано с характерной для этого типа враждебностью к окружающим. Можно сказать, что эта враждебность служит стремлению доминировать, а стремление доминировать, в свою очередь, рассматривается как выражение враждебности. Однако доминантность выполняет также функцию личности, спасая ее от уязвимости и зависимости. Со стремлением доминировать связаны и такие черты, как «высокомерие», «стремление к власти», «жажда триумфа», «желание принимать роль окружающих», «стремление конкурировать с другими», «попытки демонстрировать свое превосходство» и т.д. Кроме того, с этими чертами превосходства и доминантности связаны и такие черты характера, как пренебрежение и презрение к окружаю цим. Нетрудно увидеть, что стремление властвовать и агрессивность служат вожделению; особенно в мире, ограничивающем свободу личности, только сила и способность отстаивать свои желания в борьбе может позволить индивиду предаться своей страсти к выражению импульсивных желаний. Доминантность и враждебность служат целям мстительности, как если бы индивид еще в юные годы пришел к мысли, что быть слабым, сговорчивым, приятным для окружающих не оправдывает себя, и начал ориентироваться на достижение власти, чтобы установить для себя справедливость своими собственными руками.

С характерной для энеатипа VIII враждебностью к окружающим связана также и жестокость, проявляющаяся в таких дескрипторах, как «склонность к конфронтации», «привычка запугивать окружающих», «безжалостность», «черствость». Эти характеристики, очевидно, являются следствием агрессивного стиля жизни, несовместимого со страхом или слабостью, сентиментальностью или сочувствием. Этому отсутствию сентиментальности, реальному подходу к жизни, прямоте, резкости и грубости соответствуют презрение ко всем противоположным чертам - слабости, чувствительности и в особенности к страху. Специфическим примером огрубления психики можно считать гипертрофированное стремление к риску, посредством которого индивид отрицает свои собственные страхи и предается ощущению силы, возникающему как результат победы над внутренними конфликтами. Любовь к риску, в свою очередь, питает вожделение, так как личности энеатипа VIII умеют превращать тревогу в источник возбуждения и вместо страданий, благодаря скрытому мазохистскому механизму, способны наслаждаться самой напряженностью происходящего. Точно так же, как нёбо способно воспринимать болезненные ощущения, получаемые от острых специй, как удовольствие, беспокойство и/или процесс ожесточения себя против него становятся для них больше чем удовольствием, оно становится психологическим пристрастием, без которого жизнь кажется бесцветной и скучной.

Эти две черты можно считать связанными друг с другом. Циничное отношение к жизни личности, склонной к использованию окружающих, объясняется, с точки зрения Фромма, как следствие скептицизма, тенденции всегда воспринимать добродетель как ханжество, не верить в добрые намерения окружающих и т.д. Эти черты, так же как и жесткость, можно считать выражением определенного образа жизни и определенной системы взглядов - взглядов хищника, у которого «когти и зубы в крсш». В отношении склонности к обману и хитрости следует отметить, что по сравнению с энеатипом VII энеатип VIII является более вероломным, его легко представить в образе «продавца подержанных машин» [121], который знает, как заставить покупателя заключить нужную ему сделку.

Люди, относящиеся к энеатипу VIII, обычно интересны в общении, остроумны и часто обладают определенной привлекательностью, однако они не тщеславны и их не занимает вопрос о том, как они выглядят в глазах окружающих. Их обольстительность, хвастливость и высокомерная притязательность сознательно используются ими для того, чтобы манипулировать окружающими, для того, чтобы приобрести влияние и власть и занять соответствующее место в господствующей в обществе иерархии. Кроме того, они представляют собой нечто вроде компенсации за тенденцию эксплуатировать других и бесчувственность, компенсации, дающей им возможность подкупать окружающих и добиваться того, чтобы окружающие принимали их, несмотря на их безответственность, склонность к насилию, агрессивность и т.д.

Как справедливо отметила Хорни, личность, которая относится к окружающим людям как к потенциальным противникам и стремится их эксплуатировать, не может полагаться на кого-либо, кроме себя. Наряду с характерным стремлением к автономности, у энеатипа VIII наблюдается и идеализация автономности, с соответствующим такой идеализации отрицанием зависимости и пассивных усилий добиться чего-либо с помощью разговоров. Их отрицание этих пассивных черт является настолько явным, что Райх выдвинул утверждение о том, что фаллически-нарцистический характер представляет собой не что иное, как защиту против них [122].

Помимо таких качеств, как вожделение и гедонизм, бунтарство и стремление наказывать, желание доминировать и жажда власти, жесткость, готовность рисковать, нарциссизм, хитрость, в энеатипе VIII присутствует и преобладает действие над интеллектом и чувством, поскольку этот тип является самым сенсомоторным из всех характеров. Этот тип ориентирован на конкретное и хваткое «здесь и сейчас», особенно в сфере чувств и ощущений, для него характерна тенденция крепко держаться за настоящее, проявляя при этом нетерпеливое пренебрежение ко всяким воспоминаниям, абстракциям, предчувствиям при одновременном снижении чувствительности в области тонких эстетических и духовных переживаний. Концентрация этого типа на настоящем - это не просто проявление духовного здоровья, какой она может являться в случае других типов, но следствие установки на то, чтобы не считать реальным то, что неосязаемо и не может послужить непосредственным стимулом для ощущений.

При рассмотрении вопроса о том, какие механизмы защиты являются наиболее характерными для характера вожделения-мстительности, сразу поражает ярко выраженный в характере этой личности уклон в направлении, противоположном подавлению инстинктов, что Фрейд считал характерным для невроза вообще. И действительно, в то время как для большинства характеров (возможно, за исключением II и в какой- то степени VII энеатипов) свойственно подавление сексуальности и в еще большей мере подавление агрессивности, именно отсутствие ингибиции этих качеств является характерным для импульсивности типа вожделение. Однако, интерпретируя фаллически-нарцистический характер, Райх выразил мысль о том, что вся жизненная ориентация этого характера может рассматриваться как ориентация на защиту: защиту от зависимости и пассивности. Можно сказать, что сверхмужественный энеатип VIII стремится с помощью чрезмерного самоутверждения и агрессивности избежать положения «женственной» беспомощности - беспомощности, которая повлекла бы за собой необходимость подчиниться социальным ограничениям и обуздать собственные импульсы.