что позволить прибою обрушиваться на берег или позволить заботиться о себе и ухаживать за собой, массировать, подстригать, заниматься любовью, подобно тому как мать пассивно дает своему ребенку сосать грудь, кусать ее и ползать по ней. Но танцевать так могут немногие. Большинство будет стараться, будет нуждаться в указаниях, следить за собой, стараться достичь цели и внимательно следить за ритмом музыки, сознательно подстраиваясь под него. С точки зрения наблюдателя они будут плохими танцорами и с субъективной точки зрения – тоже, поскольку они не могут наслаждаться танцем, как опытом, предполагающим самозабвенность и добровольный отказ от контроля; лишь в том случае, если они перестанут стараться и сумеют стать непосредственными, у них есть шанс.
Многие танцоры успешно танцуют и без обучения. И все же обучение может и здесь принести пользу. Но в этой ситуации оно должно быть принципиально другим, это должно быть обучение непринужденности и непосредственности, естественности, непроизвольному поведению, свободному от критики и пассивному в даосистской манере. С этой целью нужно «научиться» сбрасывать зажимы, забыть о смущении, воле, контроле, культурных нормах и чувстве собственного достоинства. («Как только ты освобождаешься от всего показного, от всех стремлений и вожделений, тогда тобой движет лишь твой собственный импульс, и ты даже не сознаешь до конца, что ты движешься» – Лао Цзы.)
Более сложные проблемы возникают при исследовании природы самоактуализации. О тех людях, которые вышли на этот уровень мотивационного развития, можно сказать, что их действия и творения в значительной мере спонтанны, бесхитростны, свободны, откровенны, неотредактированы и, следовательно, экспрессивны (вслед за Азрани мы можем назвать это «Легким Состоянием»). Кроме того, качество их мотивации изменяется столь существенным образом и так отличается от обычных потребностей в безопасности, любви и уважении, что само название этих потребностей должно быть другим. (Для описания мотивации самоактуализирующихся людей я предложил термин «метапотребности».)
Если желание любви называть потребностью, то напряжение, побуждающее к самоактуализации, следует называть другим термином, отличным от слова потребность, поскольку оно имеет множество отличительных особенностей. Одно из главных отличий, имеющее непосредственное отношение к нашей задаче, заключается в том, что любовь, уважение и тому подобное могут рассматриваться как качества внешнего характера, которых недостает организму и в которых он, следовательно, нуждается. Самоактуализация не является отсутствием или дефицитом в этом смысле. Она не является чем-то внешним, в чем организм нуждается, чтобы быть здоровым, как, например, дерево нуждается в воде. Самоактуализация представляет собой внутреннее развитие того, что уже есть в организме, или, точнее, того, что представляет собой организм. Точно так же, как нашему дереву нужны питание, солнце, вода, поступающие из окружающей среды, так человеку нужны безопасность, любовь и уважение, которые дает социальное окружение. Но как в первом, так и во втором случае именно здесь-то и начинается настоящее развитие личности. Всем деревьям нужен солнечный свет, и все люди нуждаются в любви, но, удовлетворив эти элементарные потребности, каждое дерево и каждый человек продолжают развиваться по-своему, в манере, присущей только ему, используя данные удовлетворенные универсальные потребности в своих собственных целях. Одним словом, развитие продолжается скорее изнутри, нежели снаружи, и, как это ни парадоксально, высший мотив состоит в том, чтобы не иметь мотивов и не прилагать энергичных усилий для достижения цели, т. е. вести себя исключительно экспрессивным образом. Или, другими словами, самоактуализация скорее мотивирована потребностями развития, нежели нехваткой чего-либо. Это «вторая наивность», мудрая невинность, «Легкое Состояние».
Можно попытаться пойти в направлении самоактуализации, решив менее важные мотивационные проблемы, которые являются ее предпосылками. Тем самым человек сознательно и целенаправленно стремится к спонтанности. Таким образом, на высших уровнях развития человека разграничение копинга и экспрессии, как и множество других психологических дихотомий, разрешается и преодолевается, и то, что требует усилий, ведет к освобождению от них [20].
Внешние и внутренние детерминанты
Копинг-поведению свойственно быть в большей степени детерминированным факторами, которые носят относительно внешний характер, по сравнению с экспрессивным поведением. Чаще всего оно представляет собой функциональную реакцию на чрезвычайную ситуацию, проблему или потребность, решение или удовлетворение которых идет из физического и/или культурного мира. В конечном счете, как мы видели, это попытка компенсировать внутренний дефицит при помощи внешних положительных раздражителей.
Экспрессивное поведение отличается от копинг-поведения большей степенью детерминированности особенностями самой личности (см. ниже). Можно сказать, что копинг-поведение в значительной мере представляет собой взаимодействие характера и непсихического мира, взаимную адаптацию того и другого; экспрессивное поведение, по сути, представляет эпифеномен, или побочный продукт, природы структуры характера. В ней же можно обнаружить действие как законов физического мира, так и внутренних особенностей самого характера; в последнем обнаруживается прежде всего действие психологических законов, определяемое особенностями личности. Иллюстрацией может служить сравнение предметно-изобразительного и абстрактного искусства.
Отсюда следует несколько выводов: 1) безусловно, что если мы стремимся узнать больше о структуре характера, лучший тип поведения для изучения – это экспрессивное поведение, а не копинг-поведение. Это подтверждается достаточно обширным на сегодняшний день опытом проведения проективных (экспрессивных) тестов; 2) ссылаясь на неутихающие споры о том, что такое психология и каков лучший подход к изучению психики, мы считаем очевидным, что адаптационное, целенаправленное, мотивированное копинг-поведение – не единственный вид поведения; 3) сделанное нами разграничение может иметь некоторое отношение к вопросу о наличии или отсутствии общих для психологии и других наук закономерностей. В принципе, изучение внешнего мира должно помочь нам понять копинг-поведение, но, скорее всего, не экспрессивное поведение. Последнее представляется в большей степени носящим чисто психологический характер; вероятно, оно имеет свои законы и правила, а следовательно, подлежит непосредственному изучению, а не изучению при помощи физических и естественных наук.
Поведение, приобретенное в процессе научения, и поведение, не связанное с научением
Для идеального копинг-поведения характерно приобретение в процессе научения, в то время как идеальное экспрессивное поведение не имеет отношения к научению. Нам не нужно учиться, как чувствовать себя беспомощными, или выглядеть здоровыми, или вести себя глупо, или выходить из себя, однако для того, чтобы делать книжные полки, кататься на велосипеде или одеваться, мы, как правило, прибегаем к научению. Это противопоставление четко проявляется в детерминантах реакции для тестов достижений, с одной стороны, и для проективных тестов Роршаха – с другой. К тому же копинг-поведение имеет тенденцию к исчезновению при отсутствии вознаграждения; экспрессия же часто носит устойчивый характер без вознаграждения или поощрения. Один из типов поведения представляет собой стремление к удовлетворению; другой не является таковым.
Характерная ориентация на внешние или внутренние детерминанты проявляется также в различной восприимчивости к
