Предприятие не воплощается в вещи, строения и технику. Их оно только подтягивает по мере надобности.
Предприятие воплощается в людей и в них и живет.
Вот поэтому Хозяин начинает свое творение предприятия с должности начальника отдела кадров, воплощая образы начал в сознании Руководителей. Они же воплощают их, разбивая на части в соответствии с должностными обязанностями, в сознание множества работников своих отделов.
И уж после этого сознание людей подтягивает необходимую ему материальность.
Руководитель не работает с материей, он работает лишь с сознанием людей, способных переделывать действительность.
*****************************
Во время моих этнографических сборов один старый боец по прозвищу Поханя, который, как мне кажется, был последним мастером русской народной борьбы, называвшейся любки, как-то сказал мне: «Да не старайся ты так махать кулаками. Стать бойцом лучше всех — это не так уж много. Ну, станешь ты чемпионом, потратишь время, а там впереди еще целая лестница. На остальное уже ни сил, ни времени не хватит...»
Под «остальным» он понимал еще три воинских посвящения, кроме Бойца. Как он говорил:
«Боец побеждает других.
Воин — себя.
Полководец — другими, то есть полками.
Князь — для других».
Как это ни странно, но примерно то же самое объяснял мне за несколько лет до Похани другой дед, Дядька, который рассказывал об устройстве предприятия. Вот только Князь у него звучал как Хозяин, Боец — это, скорее всего, Художник, Воин — Управляющий, а Полководец — это Руководитель.
Это от Дядьки я услышал впервые, что предприятие ведет битву за выживание, чаще всего, более серьезную, чем битвы Воинов и Бойцов, потому что она неизбежна и безжалостна.
Или мы побеждаем, или планета уничтожает нас. Следовательно, мы вполне можем говорить о предпринимательстве на воинском языке. Поэтому Дядька, хотя и не был знатоком боевых искусств, постоянно рассказывал мне собственную науку побеждать, названную им так в честь Суворова. Главное же правило этой науки — победу надо готовить!
*****************************
Возможно, на первый взгляд, сопоставление экономики и войны покажется легкой натяжкой, как бы литературным приемом. Однако я в этом строго этнографичен. Достаточно вспомнить исследования народов, находившихся на той стадии развития, когда полноценная торговля в нашем понимании еще не возникла, и ее заменяли такие общественные институты, как потлач, обмен дарами, к примеру.
Потлач — это индейский праздник и пир, во время которого ведется обмен подарками. Этот обмен, кажущийся добровольным, на самом деле строжайше обязателен и для того, кто дарит. При этом один оказывается кредитором, а другой с неизбежностью становится должником. При этом, как пишет Марсель Мосс[6], «тот факт, что один является должником, а другой — кредитором, делает того, кто обретает таким образом превосходство, правомочным оскорблять другую сторону, своего должника»[7].
Но это не самое страшное в том, чтобы оказаться должником. Если ты не в состоянии достойно возвратить дары, ты теряешь лицо и с тем оказываешься в рабах.
Подобные отношения, очевидно, были свойственны всем первобытным народам, в том числе и индоевропейцам. Во всяком случае, следы этих отношений многочисленны.
Война и экономика только кажутся противоположностями друг друга. В мифологическом мышлении они служат чему-то такому, что едино в глазах всего общества. Они различные, но вполне достойные средства достижения богатства. Но богатство, собственность — это лишь знак, которым боги отмечают того, кто обладает большей жизненной силой. Прямо и непосредственно понятие чести перетекает в этих обществах в войну.
«Политический статус индивидов в братствах и кланах, ранги разного рода достигаются „войной имуществ“, — пишет Мосс и добавляет к этому в сноске: — Об имущественной войне смотри песнопение Маа: „Мы сражаемся с помощью имущества“»[8].
Экономика — это тоже своего рода война или боевое искусство.
Как удавалось Дядьке сохранять в чистоте это первобытное видение мира, я не знаю, но получалось у него, что Руководитель — это тот же Полководец. И воплотить образцы, созданные Начальником, он может только своими людьми, то есть полками. Посмотрите на эти русские слова. Кажется, немногие замечали их сущностное сходство. А ведь и Полководец, и Руководитель водят. Водят людей. Некоторым кажется, что Руководитель водит руками. Это насмешка, родившаяся в советскую эпоху. Руководитель водит за руку, водит рукой полки.
Полки — это орудия победы полководца, его инструменты, как предприятия — орудия Руководителя. Орудия же надо готовить, как и победу. В отношении полков, то есть людей, — это учеба. Полки надо учить. Вот главная задача Руководителя на предприятии. Тяжело в ученье — легко в бою. Чему учить? И с чего начать?
Это вопрос вопросов. Можно прекрасно подготовить армию и потерпеть поражение, потому что начал не с того. Как это ни странно, но умение владеть оружием и умение сражаться — это последнее дело в подготовке войска. Этому люди должны были научиться еще раньше, изучая путь Бойца. Точно так же и умение не сдаваться и умение учиться должны быть освоены или хотя бы поняты и приняты при изучении пути Воина.
При изучении пути Полководца, то есть науки побеждать, первое, что изучается, — это преданность, а затем — управление, дееспособность и взаимодействие.
Именно в такой последовательности, иначе можно обучить людей взаимодействию, и все войско, хорошо взаимодействуя, перейдет на службу к другому.
Но преданность не изучается как необходимость быть верным господину, хозяину. Если это и приходит, то как бы попутно. Там же, где это исходит как требование от главаря, дело превращается или в банду, мафию, или в феодальное государство. И все это стоит на крови, на страхе смерти.
Преданность, которую рассматриваем мы, — понятие внутреннее, это отказ от предательства как способа улучшить свою жизнь, это выбор быть верным себе! Можно сказать, что это один из способов познать себя.
Вот это, наверное, звучит неожиданно. Тем не менее, это так. Изучение преданности — это наука психологическая, продолжающая самопознание, начатое воином. Без изучения и очищения собственного мышления преданности не обрести.
Дело в том, что в основе любой преданности лежит способность соблюдать простейшие договора с собой. Именно простейшие — решения, которые ты принимаешь, когда о чем-то договариваешься. Приведу как пример одну коротенькую прибаутку из сборника И. Д. Фридриха «Русский фольклор в Латвии», где наша неспособность быть верным самому себе показана изящно и ярко.
Рис. tiff 1
*****************************
— Ерема, куда едешь?
— Не скажу.
— Еремушка, голубчик, скажи!
— В город.
— Ерема, возьми меня с собой!
— Не возьму.
— Еремушка, голубчик, возьми!
— Садись.
— Ерема, купи мне пряник!
— Не куплю.
— Еремушка, голубчик, купи!
— Куплю.
*****************************
Мы начали изучать эту дисциплину в ключе культурно-исторических экспериментов с лета девяносто девятого года. Это было прямо связано с программой «Назад в Россию». Создание собственного предприятия, в котором так или иначе принимала участие вся Тропа, внесло определенность в наши отношения. Теперь, когда появился вполне осязаемый договор, исполнение которого можно проверить, стало возможным видеть несоответствия в словах и действиях людей.
Цель создать прибыльное предприятие — совсем не то же самое, что, скажем, узнать русскую народную культуру или даже — познать себя. Про любого из познающих себя можно сказать с уверенностью только одно: пока он еще себя не познал! Надо идти дальше. И все. Ты не можешь с него ничего потребовать, а он вправе отказаться от твоей помощи и подсказок, даже если ты трижды прав.
В итоге большинство самопознающих, как только достигают первых успехов, а для этого надо прорваться сквозь немалые трудности, сдаются, предают себя и перестают работать. И заставить их идти дальше нельзя, хотя бы потому, что это их дело.
Но вот с теми, кто заявляет, что хочет идти дальше, но не знает как, еще можно поработать. Для начала просто отсеять болтунов, которые врут. А тут лучше проверки, чем общее дело, предприятие, и не придумать. Ведь познавать себя можно в любом деле.
Человек, действительно познающий себя, очищаясь от инородного, однажды должен прийти к тому, что все сказанное им соответствует его сути, то есть ему самому. Просто он такой. И изменить сказанному он не может, не поменяв себя.
Сказки многих народов отразили такое состояние человеческого сознания, когда герой, сказав слово, уже не может от него отказаться и вынужден часто платить за это даже цену жизни. И это очень верно, потому что, если ты таков, как у тебя сказалось, для того, чтобы поменять слова, нужно умереть тем, что ты был, и родиться новым, соответствующим этим новым словам.
