в книге
Why Zebras Don’t Get Ulcers («Почему у зебры не бывает язвы желудка»). Название книги напоминает о том факте, что если пасущаяся зебра замечает льва, стресс заставляет ее брать с места в карьер и нестись прочь на пределе всех возможных сил. Если зебра будет достаточно быстрой и ей повезет, она спасется от голодного льва. После чего она, как ни в чем не бывало, продолжит пастись, такая же спокойная и расслабленная, а функции организма быстро вернутся на прежний уровень. Кроме угрозы со стороны льва, практически ничто не вызовет у зебры ответ в виде стресса, поскольку у нее нет когнитивной способности к беспокойству.
В своей книге Сапольский показал, насколько отличается ответ на стресс у человека по сравнению с такими животными, как зебра. У животных ответ имеет два положения: активный или неактивный, то есть система либо «включена», либо «выключена». Но у человека (и самых высокоразвитых млекопитающих, близких к человеку), ключевые элементы ответа на стресс могут оставаться активными гораздо дольше. Человек способен испытывать беспокойство из-за чего-то. «Нам, людям, свойственно испытывать стресс из-за вещей, попросту непонятных зебрам… Эта черта совсем не общая для всех млекопитающих: начать беспокоиться об ипотеке или налогах, о публичных выступлениях или собеседовании, о неизбежности смерти». Тем не менее все эти абсолютно не свойственные зебре источники стресса активируют многие из сходных физиологических ответов в организме человека, как если бы зебра увидала льва или турист столкнулся на тропе с медведем. Эта активация запускает выброс гормона стресса кортизола, который может затянуться на недели, а то и месяцы.
Robert Sapolsky, Why Zebras Don’t Get Ulcers, 3rd ed. (New York: Holt Paperbacks, 2004), 7.
Выводы
• Лекарственные препараты помогают людям с биполярным расстройством благодаря либо нейропротекторному эффекту, либо запуску развития новых нейронов в эмоциональном центре головного мозга. Оба эти механизма способствуют повышению нейропластичности.
• Техники стимуляции головного мозга – это прямое стимулирование зон с пониженной или повышенной активностью с целью восстановить нормальный баланс активности в нейронной сети центра регуляции эмоций.
• Психотерапия помогает людям с биполярным расстройством лучше понимать себя и свою болезнь.
• Гигиена психики обращена на те внешние факторы, которые способны спровоцировать рецидив и усугубить его разрушительный эффект.
Часть V. Обобщаем полученные знания
• В понимании причин биполярного расстройства был достигнут значительный прогресс, причем он ускоряется с каждым годом.
Краткая заключительная глава посвящена будущему и тем вдохновляющим возможностям, которые открывают нам новые исследования для лучшего понимания, диагностики и лечения биполярного расстройства, возможностей предотвращения его развития. И да, возможно, однажды мы сможем его вылечить.
Глава 14. Обобщение и взгляд в будущее
Медицина в области психиатрии движется вперед огромными шагами. Становится все более точным диагностирование биполярного расстройства наряду с другими заболеваниями. Доступные методы лечения делаются все более эффективными, а число их увеличивается. Прежде методы терапии открывались едва ли не случайно и исключительно методом проб и ошибок, а не благодаря научному пониманию причин недуга. Эти времена ушли в прошлое.
Самыми впечатляющими прорывами отличается область неврологии, изучающая биологию и химию головного мозга и нервной системы в целом. В начале XX века физическое и психиатрическое обследование больных и микроскопическое исследование тканей мозга после их смерти были единственным способом изучения заболеваний мозга. Его дополняли опыты на животных, но это позволяло получить лишь самые общие представления об организации работы нервной системы. Постепенно было определено расположение в головном мозге зон, ответственных за речь, движение, зрение и другие функции. Тем не менее психиатрические заболевания оставались настолько загадочными, что объяснявшие их теории, не имели ничего общего с биологией. Такие теории, как психоанализ, оставались единственной попыткой добиться хоть какого-то понимания проблем.
Однако начало XXI века ознаменовалось рядом существенных прорывов. Мощные электронные микроскопы открыли строение синапсов и других клеточных структур, а сложнейшие химические анализы проникли в тайну развития и коммуникации нейронов. На основе этих исследований ученые сумели подробно разобраться в особенностях взаимодействия клеток мозга и в том, как этот процесс может нарушаться.
Новые визуальные технологии важны тем, что показывают работу отдельных частей головного мозга живого человека. Современная медицина способна отследить особенности кровотока в головном мозге, определить области с повышенной или пониженной активностью и выявить отклонения от нормы в уровнях содержания важных химических соединений. Эта информация доказывает, как значимы взаимосвязи и коммуникации между различными зонами мозга для регуляции эмоций. Эти современные техники выявляют, чем отличается работа межнейронной сети у людей с психическими заболеваниями по сравнению с теми, кто не страдает от этих симптомов. Пожалуй, еще более важными оказались визуальные наблюдения за изменениями в головном мозге с началом лечения и восстановлением его работы.
Еще одной перспективной областью исследований, проливающей свет на причины болезни и лучшие методы лечения, является генетика. Здесь тоже решающим стало развитие новых биохимических и молекулярных методов, расширивших возможности ученых. Благодаря проекту «Геном человека» идет работа над составлением полной карты последовательности генов в наших хромосомах, и это стало началом новой эры. Постоянно появляются сообщения об открытии очередного гена, и теперь лишь вопрос времени, когда будет найден генетический механизм развития психических заболеваний.
Судя по всему, прежде всего ученые обратятся к фармакогеномике, той области науки, которая скорее исследует влияние генетических факторов на ответ организма на те или иные лекарственные препараты, чем на степень риска. Фармакогеномика открывает возможность рационального подбора лекарства на основе индивидуального генетического профиля, без традиционного метода проб и ошибок. В обозримом будущем достаточно будет рутинного анализа крови, чтобы узнать, будет ли литий, или вальпроат, или какое-то иное пока неизвестное средство иметь ожидаемый эффект для пациента с биполярным расстройством. И тот же анализ крови выявит тех, кто может лечиться антидепрессантами, не опасаясь побочных эффектов.
Не исключено, что открытие генетических механизмов психиатрических заболеваний заставит полностью изменить их классификацию. Возможно, клиницистам вообще предложат новые подходы к диагностике психиатрических расстройств, основанные на персональном генетическом профиле. И, к примеру, вместо «биполярного расстройства II типа» мы будем писать «мутация I диска», включая в диагноз название поврежденного гена.
Эти, на первый взгляд далекие, области пересекаются в общих причинах и механизмах расстройства психики. И по мере развития каждой из них возникают новые идеи и делаются открытия в остальных. Например, открытие одного гена, кодирующего определенный белок, отвечающий за психические расстройства, позволило предположить, что белки важны для регуляции эмоций. Открытие энзимов мозга, необходимых для нейрогенеза, направило внимание генетиков на связанные с ними гены. И так, шаг за шагом, открывается перед
