Все описанные виды самообладания обусловлены работой мышц лица. Но есть, как я уже выше говорил, еще одна форма самообладания, которая не имеет с этим ничего общего. Мы находим ее у людей, которые наследственно одарены нечуткой, неотзывчивой, холодной, как лед, личностью, и которым поэтому не нужно тщательно скрывать свои переживания^ той мере, в какой они переживают что-то радостное или печальное, поскольку они, как правило, остаются при этом бесчувственными и неподвижными. Часто речь идет о тупоумных и скучных личностях. В разделе о лишенных темперамента женщинах я привожу некоторые примеры. Конечно, между двумя этими группами существуют переходные формы, при которых умение владеть собой сочетается с прохладной и бесчувственной натурой.
Рис. 266. Патриций из Мелема. Художник неизвестен (пинакотека, Мюнхен.)
Рис. 267. Самообладание и ожесточение у неизвестного, Парис Бордоне(палаццо Дория, Рим.)
Такой личностью был Генрих VIII Английский. Необыкновенно поучительны физиогномические исследования изображений короля на картинах, написанных мастерски рукой Гольбейна (рис. 268). Они, по словам Пауля Ганца, написаны с верностью оригиналу и, по своему художественному выражению, представляют собой высшую точку, которой не достигал ни один другой мастер по эту сторону Альп.
Как и все свои модели, Гольбейн изобразил короля с определенной сдержанностью, которая лучше передает характер этой личности, чем может показаться на первый взгляд. В то же время можно увидеть основные черты характера короля. На других картинах Гольбейна, на которых изображена вся фигура, Генрих стоит с необычно широко расставленными ногами, правая рука опирается на бедро, левая поддерживает оружие, а голова гордо запрокинута назад. Видно, что Генрих мощно сложенный, но предрасположенный к ожирению мужчина. Если сначала не обращать внимания на лицо, то по повторяющейся на всех изображениях позе можно заключить, что король — энергичный мужчина, но, в то же время, хвастун и бахвал — в этом последнем отношении он очень похож на почтенного Фальстафа.
Рис. 268. Генрих VIII Английский. Гольбейн (Национальная галерея, Рим).
Рис. 269. Анна фон Клеве, четвертая супруга Генриха VIII. Гольбейн (Лувр, Париж).
Но рассмотрим лицо. Взгляд, направленный несколько вниз, смотрит не на непосредственное окружение, но и не вдаль. Взгляд не твердый, а несколько расплывчатый. Это часто можно наблюдать у сдержанных, недоверчивых и хитрых людей. Глаза расположены, как это и должно быть при развитом жировом слое, поверхностно. Глазницы — в сравнении с глазами Вероккио или Дюрера — раскрыты нешироко. Причина заключается, по-видимому, в развитом жировом слое. Чтобы поднять вверх верхнее веко со столь развитым жировым слоем, требуется гораздо большее напряжение мышцы, поднимающей верхнее веко, чем при худом верхнем веке. И, действительно, работы только мышцы, поднимающей верхнее веко, оказывается недостаточно для короля. В действие вступает вспомогательная для леватора мышца, frontalis. Это можно видеть по латеральным половинам бровей, которые вытянуты в высоту. Это одинаково отчетливо видно не на всех картинах. На картине, находящейся в Альторпе, это не так заметно. Но на картине в Риме, на копии в Виндзоре и на рисунке мелом, хранящемся в Мюнхене, можно это хорошо разглядеть. Тот, кто знает характер короля из исторических сочинений, может, вероятно, предположить, что в нешироко открытых глазницах выражается его презрение и недоверие к окружающим. Так же можно истолковать и его взгляд. Но при презрении веко активно наполовину прикрывается orbicularis’ом, и его нижний край представляет собой почти прямую линию. А в случае Генриха VIII это не так. Сравним нижний край века короля с таковым у изображения старика (рис. 77), где наполовину прикрытая глазница очень хорошо выражает презрение. Тот же факт, что правый глаз открыт несколько шире, чем левый, не может сообщить нам ничего существенного. Подобного рода асимметрия встречается достаточно часто.
Медиальные половины бровей стянуты вниз мышцей, сморщивающей брови; однако сокращение этой мышцы невелико, поскольку существенного смещения внутренних окончаний бровей за среднюю линию не происходит и морщины, которые образуются в результате деятельности мышцы, сморщивающей брови, не формируются, даже в виде намека. В целом его глаза говорят о том, что этот сильный, полный мужчина внимателен, хитер и умен.
Его форма рта говорит нам намного больше. Для взрослого мужчины она необычно мала. Решающую роль тут играет, конечно, наследственность, потому что у сына короля, принца Уэльского (рис. 217) рот также необычно мал. Однако можно было бы ожидать, что ротовая щель постепенно вытянется в длину, как мы это наблюдаем у большинства людей, когда мышцы у уголков рта, zygomaticus, buccinator и triangularis часто и интенсивно сокращаются. Но у короля совершенно определенно этого не происходит. Отсюда можно сделать вывод, что взрывы страсти не играли существенной роли в его душевной жизни. Orbicularis, круговая мышца рта, которая вступает в действие при испытующих, самодовольных и угрожающих чертах характера, развита сильнее, чем мышцы у углов рта.
Губы несколько выдвинуты вперед. Это особенно хорошо видно на рисунке мелом Гольбейна в Графическом собрании в Мюнхене. В жизни, возможно, губы у короля были выпячены вперед еще в большей степени, и, возможно, Гольбейн несколько сгладил эту черту. Но, в любом случае, с изображенных на картинах выдвинутых вперед и стягиваемых кольцевой мышцей губ на нас смотрит критически испытующий дух, ухмыляющееся самодовольство, не лишенное угрожающего выражения.
Я полагаю, что короля не так-то легко было вывести из себя; он должен был быть человеком, который, как правило, умеет хорошо владеть собой. О способности к самообладанию говорит также прекрасно сохранившаяся форма лука Амура на верхней губе. Нельзя, однако, исключать и того, что иногда Генрих все-таки впадал в гнев; при этом он угрожающе еще больше выпячивал губы вперед. Он мог и посмеяться, но не включая zygomaticus, который вытягивает уголки рта наружу и вверх. Об этом можно судить по тому, что участие zygomaticus’a в формировании носогубной складки едва намечено. Но грохочущий издевательский смех с преобладанием «хо-хо» возможен и при только выдвинутых вперед губах, без того, чтобы уголки рта вытягивались наружу. Этот вид смеха мне часто приходилось встречать у мужчин, говорящих басом. При таком типе смеха совершенно невозможно представить у человека проявление сердечности и теплой радости. Такой тип смеха я наблюдал особенно у хороших исполнителей Фальстафа, и похожий тип смеха мог быть, я думаю, у короля. Всегда возможен такой тип смеха у толстого, мощного мужчины, говорящего басом.
А каково изображение Генриха VIII в исторической традиции? Работу по выяснению этого вопроса очень облегчила для меня книга Френсиса Хэкетта, в основу которой легли «Письма и бумаги времен царствования Генриха VIII», (21 том, 20000 страниц!) и другие чрезвычайно богатые материалы.
То, что человек, который добился отделения английской церкви от Рима и создал фактически собственную церковь во главе с королем, был энергичен и умен, очевидно. Он должен был также обладать мужеством и храбростью. Об этом говорят многочисленные схватки, в которые он ввязывался. О темпераменте короля Хэкетт говорит следующее: «Не в привычке Генриха было в присутствии посторонних позволять себе впадать в ярость. Хотя он легко доходил до точки кипения и его захватывали мощные побуждения, которые, казалось, заставят его зайти дальше всяких мыслимых целей, но мы видим по его рту, что он всегда был в состоянии проявлять осторжность и был способен владеть собой; многие посетители сообщают, насколько любезным и вежливым они его находили». Это очень хорошо согласуется с результатами моего физиогномического исследования. О том, насколько сильно было самообладание короля, гораздо отчетливее, чем исторические сведения, говорит его изображение. При изображении исторической личности физиогномическое исследование черт лица может оказаться очень ценным. Сообщения современников часто не вполне объективны — они склоняются в пользу соответствующей личности или против нее. Картина же может открыть нам гораздо больше.
Недоверие, хитрость, самодовольство и указание на брутальность, о которых, по нашему мнению, говорит это лицо, подтверждаются историческими исследованиями. Но в полном объеме ужасный характер короля на картине не выражен. Жестокость и грубость Генриха VIII превосходили всякую меру. История шести его браков хорошо известна. Он убивал своих канцлеров и советников, которые верно служили ему, а затем забирал те роскошные подарки, которые им сам перед этим делал. Это была существенная часть его финансовой политики — убивать богатых людей или закрывать монастыри и аббатства и присваивать себе их собственность. И, несмотря на это, король не считал себя преступником. Он считал себя благочестивым, потому что ежедневно ходил к мессе; он относил известное высказывание «что Бог ни делает, все к лучшему» к себе самому. Иногда он мог даже заплакать от умиления. Если описанные качества короля не нашли выражения на картине, то это объясняется той высокой степенью его самообладания, которая была ему свойственна.
