Требования к трудовой реабилитации формулируются при этом следующим образом: «1) труд осуществляется коллективно, на первое место выдвигается социальное содействие; 2) труд выбирается в согласии с интересами самих пациентов, учитывая их способности, как физические, так и психические; 3) работа дается в постоянно усложняющейся форме, так, что пациент может сам наблюдать свое развитие, что благоприятствует исчезновению чувства неполноценности; 4) это реальный и социально полезный труд, благодаря которому пациент чувствует себя удовлетворенным, видя результаты своего труда; 5) эта работа оплачивается; 6) условия, в которых осуществляется работа, должны как можно более походить на условия, в которых осуществляется подобная работа в обществе, частью которого является и пациент» 10..
Понятно, что в результате осуществления такого реабилитационного процесса меняется самосознание пациента, его отношение к себе и другим, появляется гордость за свой труд, чувство ответственности, желание помочь другим пациентам подняться на ту же ступень — словом, появляется качественно иная, чем прежде, позиция личности — позиция продуктивная, нормальная для человеческого развития. Таким образом, для осуществления и реализации действенной психологической помощи больному, восстановления его личности необходимым является не только опора на сложившиеся интересы и потребности человека, не только построение на их основе расширяющейся, усложняющейся деятельности, но и постоянная ориентация всей цепи преобразований на движение — от узколичного к коллективистскому и всеобщему.
Теперь, опираясь уже на конкретный материал (исследование психических изменений при эпилепсии, сравнение групп личностно сохранных и личностно извращенных больных, анализ опыта Гаванской психиатрической больницы), мы можем подтвердить сказанное выше о том, что человек не просто пассивно приспосабливается к рамкам условий, диктуемых биологическим процессом болезни, но при постоянном и верном направлении усилий способен их до известной степени преодолевать, оставаясь тем самым в русле нормального, обращенного к своей сущности развития. Понятно, сколь труден этот путь при серьезных нарушениях базовых уровней психического здоровья, сколь нужны здесь помощь окружающих, квалифицированный совет и рекомендации психолога. Причем помощь эту не следует понимать (что происходит весьма часто) лишь как ща-жение больного, изоляция его от труда и усилий, создание особых условий. Еще Л. С. Выготский резко отверг эту линию, назвав ее "филантропически-инвалидным воспитанием", которое замыкает больного в узкий, отрезанный мирок, где все приноровлено к дефекту, все фиксирует внимание на болезненном недостатке, усиливает в больном человеке изолированность и сепаратизм, не вводит его в настоящую жизнь.
Напротив, лишь включение больного в систему отношений с другими, постановка его в позицию, когда он сам должен кому-то еще помочь и принести пользу, сделают его стойким в борьбе с недугом, будут способствовать обретению им ощущения нужности людям. Формировать эти алоцентрические и просоциальные установки, когда человек уже тяжело болен, когда жесткие закономерности болезни уже пущены в ход, крайне трудно, подчас невыполнимо. Родителям и воспитателям следует поэтому знать, что заложенные с раннего детства просоциальные установки (умение не только брать, но и щедро отдавать, не только потреблять, но и творить) не просто обеспечивают необходимые основы для будущей полноценной, счастливой жизни ребенка, но и создают главную опору, на которую он сможет опереться в случае, если придет тяжкое испытание судьбы — болезнь.
2. МЕХАНИЗМЫ ЦЕЛЕВОЙ РЕГУЛЯЦИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В НОРМЕ И ПРИ АНОМАЛЬНОМ РАЗВИТИИ
В предыдущем параграфе речь шла о том, как поражение базового уровня психического здоровья (в данном случае—инертность, тугоподвижность) может приводить к искажениям уровней вышележащих. Это, однако, далеко не единственный путь формирования аномалий. Мы уже говорили о том, что гипотетически возможны различные сочетания степени сохранности уровней психического здоровья, и, в частности, характерологические нарушения могут наблюдаться и вне грубых расстройств психофизиологических процессов. Яркой иллюстрацией в этом плане является обширная область психопатических расстройств, различных аномалий и акцентуаций характера, приводящих к явным нарушениям способов реализации деятельности. Феноменология этих проявлений чрезвычайно пестра, и их описание составляет содержание многих солидных по объему книг. Первая монография, посвященная психопатиям, принадлежит замечательному русскому ученому В. М. Бехтереву и вышла в свет в 1886 г. Однако поворотным пунктом в изучении психопатии стало появление в первой трети нашего века двух основополагающих для изучения этой проблемы работ — немецкого психиатра Курта Шнейдера и классика отечественной психиатрии П. Б. Ганнушкина. В этих работах были впервые достаточно четко названы клинические критерии выделения психопатий, тонко и всесторонне описаны феноменология их развития и течения. Курт Шнейдер определил психопатию как такого рода аномальность, от которой страдают либо ее обладатель, либо окружающие его люди. П. Б. Ганнушкин определил психопатию как такую выраженность аномальных особенностей характера, когда, во-первых, более или менее грубо нарушается адаптация, приспособление к среде; во-вторых, когда эти особенности тотальны, т. е. задают тон всему психическому складу человека; в-третьих, когда они относительно стабильны и малообратимы.
Вместе с тем следовало признать, что при всей образности и клинической достоверности названные критерии оставались все же малопригодными для строго научных классификаций. Это обстоятельство было достаточно понятным и самим психиатрам. В. А. Гиляровский, например, еще в 1938 г. писал: "Один и тот же симптом может иметь различное происхождение и, следовательно, различную сущность с точки зрения генеза картин в целом. Именно поэтому все существующие классификации психопатий неудовлетворительны" 11.. Но положение с клиническими исследованиями психопатий (а если взять шире — вообще пограничных состояний) с тех пор не столь уж сильно изменилось, и спустя сорок лет современный автор пишет по сути о сходном: «...существующие классификации пограничных форм патологии настолько пестры, фрагментарны и разнообразны, что ни одна из них не может служить основой для единой систематики всех форм пограничных состояний» 12.
Думается, что обретение более твердых критериев диагностики и классификации возможно только в том случае, если помимо анализа внешней, феноменологической стороны аномального процесса будут исследованы его более глубинные, внутрипсихологические детерминанты. А до тех пор мы рискуем кита отнести к рыбам, а не к млекопитающим, так как по внешнему наблюдению он имеет вид и образ жизни рыбы. Поиск внутри-психологических опосредствований процесса психопатического развития — дело будущего, но уже сейчас можно предложить в этом плане некоторые подходы. Одним из них является исследование механизмов целеполагания, уровня притязаний, самооценки и специфики их искажения при психопатиях и других формах, пограничных между нормой и патологией состояний.
Начало экспериментальным исследованиям целеполагания и уровня притязаний было положено в школе К. Левина. Основополагающими здесь являлись работы Ф. Хоппе, Т. Дембо, самого К. Левина и ряда других ученых. В дальнейшем общие экспериментальные приемы, взятые из этих работ, были многократно использованы психологами самых разных ориентации, так что литература, посвященная одному только уровню притязаний, настолько обширна, что ее систематический обзор представляет специальную задачу 13.. Не ставя таковую в рамках данной книги, сосредоточимся преимущественно на проблеме соотношения "реальных" и "идеальных" целей в планах и притязаниях человека. В этой связи представляется полезным проанализировать некоторые исходные понятия, введенные еще в первом, но до сих пор остающемся, пожалуй, наиболее глубоким исследовании уровня притязаний — исследовании Ф. Хоппе 14..
Начнем с самого понятия уровня притязаний. Человек приступает к работе с некоторыми притязаниями и ожиданиями, которые в течение действия могут меняться. Совокупность этих сдвигающихся то неопределенных, то точных ожиданий, целей или притязаний относительно своих будущих достижений Ф. Хоппе предложил называть уровнем притязаний. В зависимости от обстоятельств уровень притязаний может колебаться между целью "извлечь из действия максимум достижений" и полным отказом от какого-либо достижения.
Уровень притязаний рождается из двух противоположных тенденций: с одной стороны, тенденции поддерживать свое "я", свою самооценку максимально высоко, а с другой — тенденции умерить свои притязания, чтобы избежать неудачи и тем самым не нанести урон самооценке. Образующиеся в результате конфликта двух тенденций колеблющиеся волны уровня притязаний выполняют по крайней мере две важнейшие психологические функции. Во-первых, они являются необходимым инструментом приспособления к постоянно меняющимся условиям среды. Во-вторых, они по возможности охраняют человека от нанесения вреда его самооценке, чувству собственного достоинства. Подробнее мы рассмотрим эти функции ниже, а пока вернемся к описанию внутренних детерминант уровня притязаний.
