Ознакомительная версия.
Тревога усиливается от непонятности, необъяснимости поведения человека, который предлагает тебе индивидуальные отношения. Согласитесь, трудно найти логическое объяснение хорошему к себе отношению, особенно если мы не чувствуем себя заслужившими такого отношения. Так что, если кто-то хорошо к нам расположен «просто так», то это, с большой долей вероятности, «не просто так». Если же к нам положительно расположен терапевт, то есть другое удобное объяснение: «у него работа такая» и так далее. В жизни, как известно, всегда есть место интерпретации… В любом случае, возникает своеобразная неловкость. Движимый страхом перед индивидуальными отношениями человек способен на странные и подчас даже экстравагантные поступки – он то начинает играться, дурачиться, а то и вовсе пытается как-то задеть, уязвить другого человека, создать ему какую-то проблему. Он словно бы проверяет тебя – действительно ли ты «такой хороший», каким «пытаешься казаться»? Разумеется, для психотерапевта такое – провоцирующее – поведение человека не будет удивительным, и он найдет способ справиться с возникшим сопротивлением. Если же эта сложная коллизия чувств разворачивается в отношениях между двумя людьми, не отягощенными специальными знаниями и не понимающими природы этого странного напряжения между ними, то подобные защитные реакции могут оказаться разрушительными для зарождающихся отношений.
Впрочем, главной преградой для достижения индивидуальных отношений является и продолжает оставаться содержательность. Мы боимся собственной открытости, боимся сами себя, когда хотим довериться, боимся того, что хотим доверять. В этом страхе мы цепляемся за содержательность. Страх же всегда с легкостью находит новые поводы для тревоги, создает катастрофические прогнозы будущего, подыскивает обоснование для любой панической идеи.
Впрочем, если возникающие индивидуальные отношения не были просто транзиторными, то чувство уверенности, подлинное ощущение доверия появляется. Вероятно, это связано с ощущением некого восстановления собственной утраченной целостности. Подлинное неодиночество – это состояние, которое трудно подделать. Если же описывать ситуацию феноменологически, то следует сказать, что между двумя рождается что-то неразделимо «общее» – само это пространство индивидуальных отношений, – к чему оба испытывают принадлежность. Кроме прочего, это «общее» приносит им ощущение радости, дает чувство защищенности, поддержки, понятости, принятости.
«Встреча двух пар глаз, – пишет С.Л. Франк, – скрещение двух взоров – то, с чего начинается всякая любовь и дружба, но и всякая вражда, всякое вообще, хотя бы самое беглое и поверхностное “общение”, – это самое обычное, повседневное явление есть, однако, для того, кто хоть раз над ним задумался, вместе с тем одно из самых таинственных явлений человеческой жизни – вернее, наиболее конкретное обнаружение вечной тайны, образующей самое существо человеческой жизни. В этом явлении совершается подлинное чудо: чудо трансцендирования непосредственного самобытия за пределы себя самого, взаимного самораскрытия друг для друга двух – в иных отношениях замкнутых в себе и только для самих себя сущих – носителей бытия. И это есть еще иное чудо: через откровение “ты” и соотносительное ему самораскрытие меня непосредственное самобытие в этом трансцендировании как бы встречает и узнаёт свое собственное существо – в известном смысле себя самого – за пределами себя самого – именно в “другом” – в динамически-живой реальности непосредственного самобытия, которое идет, однако, в противоположном обычному направлении – в направлении извне во-внутрь». «Динамическое исхождение из себя самого, – продолжает С.Л. Франк чуть дальше, – здесь совпадает с опытом вхождения извне в меня чего-то мне подобного, мне однородного – чего-то или, точнее, кого-то, сущностно со мной связанного на тот лад, что он есть нечто я-подобное за пределами меня, и в этом смысле могущее быть названным – на неадекватном конкретному соотношению отвлеченном языке – противоестественным именем “другого” или “второго” “я”»77.
Двое, встретившиеся в индивидуальных отношениях, постепенно избавляются от содержательности, которая, впрочем, не забывает напоминать о себе. Мы слишком привыкли к содержательному поведению, вести себя «как-то», с какой-то целью, с умыслом. Поэтому, если мы преодолеваем содержание, то неизменной возникает вопрос – «что делать?» И хотя здесь нет общих рецептов, необходимо помнить о том, что человек – это процесс, а поэтому необходимо ощущать движение, быть в движении, создавать движение. Кроме того, увеличение количества людей, с которыми мы состоим в индивидуальных отношениях, приводит к более серьезным внутренним изменениям. Индивидуальные отношения с другими людьми, за счет специфичности этих отношений для нашей сущности (в отличие, например, от индивидуальных отношений с миром), способствуют проявлению возможностей, заложенных в нашей индивидуальности. И чем больше таких отношений, тем большее число наших возможностей реализуется. Как пишет С.Л. Франк: «Завершенная актуализация непосредственного самобытия, именно его раскрытие или развитие в “я”, совершается лишь в его отношении к таинственно-загадочному, в известном смысле чудесному моменту “ты”»78.
Как в индивидуальных отношениях ощущается «Другой»? Он не идеален, он, что называется, «внутренне абсолютно “хорош”». Доверие и радость – это те чувства, которые возникают в отношениях с ним спонтанно, сразу. Без-требовательность и уверенность в нем – это то, как мы к нему относимся. При этом, нам доставляет радость быть ему полезным, однако же, мы боимся помешать ему, быть навязчивыми – мы, как правило, не отдаем себе отчет в том, насколько мы сами для него значимы и необходимы. Еще мы видим его красивым – не с эстетической точки зрения, а как бы изнутри.
«Другой», будучи для нас источником радости и постоянного немотивированного интереса, становится точкой притяжения всей нашей внутренней интенции, так же, впрочем, и мы для него. Поэтому совместное времяпрепровождение наполняется другим, он есть «фигура», выполняющая собою «фон». По этому поводу М. Бубер писал: «Хотя Ты и является в пространстве, но в пространстве исключительного в-отношении-пред-стоящего, в котором все остальное может быть лишь фоном, из которого Ты выступает, но не может быть его границей или мерой; Ты является во времени, но во времени в себе протекающего процесса, который проживается не как звено некой непрерывной и строго организованной последовательности, но в некоем особом “длении”, чье чисто интенсивное измерение определимо лишь из него самого; Ты является одновременно как действующее и как восприемлющее воздействие, но не включенное в цепь причинности, а в своем взаимодействии с Я выступающее как начало и конец происходящего»79.
Как же определить, является ли другой «Другим»? Хочется надеяться, что понять это помогут приведенные нами критерии индивидуальных отношений. Кроме того, сами эти отношения и переживание «Другого» должны быть взаимны.
Глава одиннадцатая
Индивидуальные отношения с миром
«Мир здесь, Бог там» – это речь Оно; «Бог в мире» – тоже речь Оно; но ничего не исключать, ничего не оставлять за собой, но все, весь мир охватить в Ты, дать миру его право и истину, чтобы ничего не было рядом с Богом, но все простиралось в Нем, это – совершенное отношение.
Мартин Бубер
Отношения ребенка с миром – отношения особые: вещи одушевляются, события абсолютизируются. Так же и древний человек одушевлял и мифологизировал вещи, события, стихии. Исследователи коллективного бессознательного, а также психоделического опыта и других необычных состояний сознания описывают переживания единства с миром самым фантастическим образом. Все это, как нетрудно догадаться, частные случаи индивидуальных отношений человека с миром, правда, по-разному оформленные содержательно, а соответственно, и по-разному этим содержанием искаженные. В любом случае, величайшие мыслители человечества, от Гераклита до Эпикура, от Спинозы до Шопенгауэра и от Кьеркегора до Хайдеггера, питают свою мысль от ощущения этого своего особого отношения с миром.
Вообще говоря, все, что мы имеем в своем распоряжении, – это психологический опыт. Никакая реальность не дана нам иначе, как через него, через наш психологический опыт. Он возникает, осуществляется, когда мы входим в отношение с чем-либо. Это осуществление – отношение с чем-то, что лежит в сфере нашего способа существования (в противном случае оно не даст нам о себе знать). Процесс «укладывания» этого чего-то в рамки нашего способа существования – по сути, превращение этого чего-то в «вещь», поскольку мы имеем дело и оперируем в своем сознании именно с вещами. Таким образом, мы удаляемся от реальности, от «этого чего-то», привнося в наше отношение с «ним» все больше и больше себя. Следующий пункт – это опредмечивание, когда «вещь», созданная нашим сознанием в результате нашего отношения с ней, обретает имя, то есть обнаруживает себя в мире идей. Психологический опыт, который мог быть изначально одним и тем же, переживая все эти свои превращения, оказывается совершенно по-разному содержательно оформлен.
Ознакомительная версия.
