Ознакомительная версия.
Понятно, однако, что экспериментальные исследования такого рода единичны как в силу сложности самой процедуры и ее организации, так и по понятным этическим соображениям. Гораздо чаще для создания конфликта в реальных условиях используется прием создания так называемого «конфликта мнений», который в различных модификациях сводится к тому, что давление подставной группы идет вразрез с собственным мнением человека. Экспериментальная процедура «конфликта мнений» оказалась плодотворной схемой для изучения как личностных особенностей, так и для развития представлений о группах и групповых явлениях.
Создавать конфликтные ситуации в реальных условиях не так уж сложно. Например, Р. Бэрон и Д. Ричардсон в связи с исследованием агрессии приводят такие примеры провоцирования конфликтов для изучения реагирования людей, как создание искусственных помех в движении водителей или введение в естественную ситуацию взаимодействия подставного лица (ассистента экспериментатора), который пытается пройти куда-то без очереди или грубо толкает других при входе в транспорт и т. д. Правда, авторы оговариваются, что использование подобных приемов требует особой осторожности и сопряжено с понятными этическими проблемами (Бэрон, Ричардсон, 1997). В отечественной практике также можно привести пример исследования, провоцировавшего конфликт: автор обращался с претензиями (как он сам отмечает, по этическим соображениям только обоснованными) в сфере общественного питания или торговли. Предметом изучения в данном случае были ответные реакции, демонстрируемые представителями этих организаций (контробвинение – 88 % случаев, ссылка на оправдывающие обстоятельства – 83 %, ссылка на надуманные обстоятельства – 71 % и т. д). Всего автор наблюдал 24 спровоцированные им ситуации (Никифоров, 1986). Для исследователя конфликтов такие эксперименты и их результаты представляют известный интерес, однако они описывают ситуации случайного, кратковременного взаимодействия людей, релевантные, например, для наблюдения за проявлениями агрессии, но не вполне адекватные изучению конфликтного взаимодействия. Хотя они вроде бы и моделируют кратковременные интерперсональные конфронтации, но реальное пространство человеческих конфликтных взаимоотношений сопряжено с долговременными отношениями людей, их взаимодействием дома и на работе, с друзьями и близкими. И вот тут попытка искусственного создания конфликтов действительно наталкивается на серьезные этические возражения.
Подводя итоги описания экспериментального изучения конфликтов, можно сказать, что ученые проявили немало изобретательности в создании процедур экспериментального исследования конфликта как в лабораторных, так и в естественных условиях человеческого взаимодействия. Можно дискутировать относительно релевантности тех или иных процедур, правомерности их применения, природы описываемых явлений, точности измерений и т. д. Очевидно, однако, что полученные с помощью этих методов результаты стали существенным вкладом в изучение конфликтов и описание конфликтной феноменологии. Но экспериментальные исследования были и остаются скорее уделом академической науки. С тех пор как конфликтологи обратились к практическим вопросам регулирования конфликтов, возникла задача поиска средств и методов изучения реальных проблем людей и переживаемых ими конфликтов.
Изучение специфических форм социального взаимодействия как моделей конфликта
Действительно, каким образом исследователь может изучать реальные конфликты между людьми? Конфликты в семье и в школе, на работе и между друзьями скрыты от глаз посторонних. Психолог, работающий в организации, консультант по семейным и любым другим проблемам отношений соприкасается с конфликтом, как правило, уже на стадии попыток его регулирования, если к нему обращаются участники конфликта или иные заинтересованные лица. В этом случае психолог вынужден прибегать к ретроспективному анализу, обсуждая происшедшее в интерпретациях его участников. С их прямым взаимодействием мы сталкиваемся, если выполняем функции посредника или присутствуем при выяснении отношений между участниками, при переговорах или обсуждении ситуации. Очевидно, что в этих случаях мы имеем дело лишь с частью конфликта. Нельзя также не считаться и с возможным искажающим влиянием присутствия третьих лиц на коммуникацию и поведение участников конфликта. Таким образом, попытки изучения реальных конфликтов между людьми требуют немалой изобретательности.
Путь, которым пошли некоторые исследователи, – использовать для изучения конфликтов особые, специфические ситуации взаимодействия людей, которые, по их мнению, естественным образом моделируют конфликт, что позволяет рассматривать происходящее в этих ситуациях как конфликтное взаимодействие.
В первую очередь (по хронологическим основаниям) здесь надо упомянуть работу П. М. Ершова, обобщенную им в монографии «Режиссура как практическая психология» (Ершов, 1972). Он исходит из того, что конфликт является основой драматического спектакля, отражающего динамику его возникновения, развития и разрешения, а материалом режиссерского искусства является борьба (которую мы бы назвали конфликтным взаимодействием). Ершов описывает механизмы возникновения конфликтов, их отдельные разновидности, особенности поведения людей в конфликтном взаимодействии и другие аспекты. В предисловии к монографии Ершова известный психолог П. В. Симонов пишет: «…В отличие от наблюдателя реальных жизненных конфликтов, режиссер обладает уникальной возможностью изменять различные стороны взаимодействия, в том числе изменять их последовательно, избирательно, изолированно от других или путем возможных комбинаций… Моделирование борьбы на сцене становится инструментом постижения законов и качеств взаимодействия между людьми» (Ершов, 1972, с.12).
В том же ключе выполнено еще несколько исследований. Так, Н. В. Крогиус (1980), изучая специфику взаимодействия в условиях шахматной игры, считает, что эта ситуация может рассматриваться как противодействие людей в условиях конфликта… На основе анализа многочисленных шахматных партий – всестороннего изучения игры как таковой он нимало. Он формулирует основные принципы ведения борьбы, ее приемы и т. д.
...
Конфликт, который был предан анафеме, которого все боялись и избегали, нашел свое место в театре. В него играли, его играли, на него предлагали смотреть, ему предлагали сопереживать. Его вытеснили из сознательной жизни в область искусства, где традиционно хозяйничало бессознательное.
Б.И.Хасан
В ряде работ в качестве конфликта рассматривается взаимодействие людей в различных ситуациях судебной практики. Например, допрос или очная ставка могут рассматриваться как противостояние сторон с противоположными интересами, использующими разнообразные приемы борьбы. К такому выводу пришел В. Л. Васильев (1977), а также другие исследователи (Филонов, Давыдов, 1966). Подобный подход может иметь очевидное эвристическое значение для более полного понимания самих юридических ситуаций и все-таки слишком специфичен для тех, кто интересуется обычными человеческими конфликтами.
Можно согласиться с Шекспиром, что весь мир – театр, а можно за движением фигурок на шахматной доске увидеть драму человеческих побед и поражений, однако несомненно, что проводимые в этих случаях параллели имеют известную ограниченность. На мой взгляд, попытки найти какие-то аналоги реальным конфликтам в упомянутых выше ситуациях восходят к идеалам лабораторных исследований с их контролем над ситуацией, ограниченным набором переменных, возможностью сопоставления и т. д. Неудивительно, что в данном случае речь идет в основном о работах прошлых лет.
Говоря об опыте прошлого, нельзя не упомянуть и о методах математического моделирования в изучении конфликтов. Наибольшего прогресса удалось достигнуть в анализе и описании конфликтов со следующими свойствами: число участников конфликта равно двум, число способов действий каждого участника конечно и их индивидуальные цели диаметрально противоположны. Понятно, что эти ограничения существенно сужают круг ситуаций реального межличностного взаимодействия, к которым применимы созданные математиками описания. Однако возможности приложения этих математических моделей ограничиваются не только приведенными обстоятельствами. «Для того чтобы описать конфликт игрой в точном математическом понимании этого слова, необходимо достаточно отчетливо представлять себе, во-первых, всех участников этого конфликта, во-вторых, их стратегии и, в-третьих, выигрыши каждого участника при каждом исходе конфликта» (Воробьев, 1968). В реальных же ситуациях зачастую не только стратегии или вероятные выигрыши, но и цели участников межличностного конфликта не являются очевидными, нередко даже для них самих.
Ознакомительная версия.
