Часто считают, что предубеждения, питающие групповые конфликты, мы усваиваем в процессе воспитания. Если вспомнить, что на протяжении большей части истории нашей цивилизации шли постоянные конфликты между группами с разной экономической, политической и религиозной идентичностью, возникает искушение решить, что предубеждения, сопровождающие эти конфликты, возникают в результате промывания мозгов. В конце концов, национальная идентичность, политические взгляды или религиозные верования — это продукты культуры, которые мы получаем от родителей и передаем детям. Кроме того, как замечено в предыдущей главе, мы склонны верить тому, что нам говорят. Ведь наверняка же мы учимся ненависти у окружающих. Однако если посмотреть на других общественных животных, то окажется, что предубеждения — не исключительно человеческое качество.
Моя коллега Лори Сантос из Йельского университета захотела выяснить, есть ли предубеждения у макак-резусов. Как почти все приматы, макаки живут довольно стабильными социальными иерархическими группами, в которых есть доминантные особи и семейные узы. Макаки, которых изучает Сантос, обитают на красивом карибском острове Кайо-Сантьяго — заповеднике для животных, которых ранее использовали в лабораториях США. Сегодня остров служит домом для примерно 1000 живущих на свободе макак, объединенных в шесть достаточно четко очерченных групп. Их социальная структура подробно описана, но Сантос и ее коллеги хотели знать, испытывают ли члены группы предубеждение по поводу нечленов этой группы или членов других групп.
Сначала они проверили, как отдельные макаки реагируют на статичные фотографии членов своей группы и посторонних макак. Если предлагался выбор, то обезьяны дольше смотрели на чужих особей, чем на членов своей группы. И дело не в том, что чужие обезьяны были им незнакомы: дольше смотрели также и на макаку, которая ранее была членом этой группы, но после перешла в другую. Самая вероятная причина повышенного внимания к чужим обезьянам такова: макаки были настороже и считали, что от них может исходить потенциальная опасность.
Но макаки не только дольше смотрели на чужих обезьян, чем на членов своей группы, они к тому же связывали их с неприятными переживаниями. При помощи хитрой методики измерения эмоциональной реакции каждой обезьяны на фото членов и нечленов группы исследователи обнаружили, что обезьяны чаще ассоциировали приятные картинки вкусных фруктов с фотографиями членов группы, а неприятные изображения пауков — с посторонними обезьянами. (Как и люди, обезьяны ненавидят пауков.) То есть макаки не только проявляют агрессивность по отношению к чужакам; те им еще и не нравятся.
Узнавать и признавать членов своей группы важно, но почему нам так приятно принадлежать к группе? Человек в процессе эволюции получил рациональность и логику, а с ними способность трезво оценить все выгоды жизни в группах в противоположность одинокой жизни. Но зачем нам испытывать по отношению к окружающим еще и эмоции? Чувства и эмоции — две стороны одной медали. Эмоции — это кратковременная внешняя реакция на событие, которую могут наблюдать все вокруг (к примеру, внезапный приступ гнева или смеха), но чувства — это внутренние долговременные переживания, не всегда предназначенные для окружающих. Мы вполне можем питать какие-то чувства, не проявляя их в виде эмоций. Чувства — элемент внутренней ментальной жизни человека. Без чувств мы не имели бы мотивации к действию. Чувства, которые мы получаем благодаря другим, — одна из мощнейших возможных мотиваций. Если бы не было чувств, незачем было бы по утрам вставать с постели. Даже чистая логика нуждается в чувствах. Когда мы решаем головоломку, нам недостаточно просто узнать ответ — желательно еще почувствовать удовлетворение от решенной задачи. Иначе зачем стараться?
Большинство людей находит смысл жизни в социальных взаимодействиях, через эмоции, которые появляются в результате этих взаимодействий. Такие чувства, как радость, гордость, увлечение и любовь, в значительной мере возбуждаются и регулируются окружающими нас людьми. Творя или добиваясь чего-то, мы действуем не только ради себя — мы ищем одобрения и похвалы окружающих. Но те могут и глубоко ранить нас, если будут обманывать, лгать, ругать, насмехаться, принижать или критиковать. Жизнь в группе имеет свои достоинства и недостатки.
Поскольку человек — общественное животное, в наших коллективных интересах не лгать, не обманывать и не эксплуатировать друг друга в группе. Этим пользуются всевозможные мошенники, чтобы манипулировать нами. Они знают, что большинство людей добры и готовы во всех окружающих видеть лучшее, даже если возникает конфликт интересов. Эти ожидания, кстати говоря, образуют фундамент социальной нормы — того, что члены группы ожидают друг от друга. Социальная норма может быть настолько мощной, что человек с готовностью извинится за то, в чем совершенно не виноват. Антрополог Кейт Фокс намеренно сталкивалась с людьми, спешащими на электричку, и проходила без очереди на лондонском Паддингтонском вокзале, чтобы посмотреть на характерную реакцию, которую она называет «грамматикой» социального этикета. Как вы, наверное, уже догадались, оказалось, что большинство людей, натыкаясь на незнакомого человека на улице, почти автоматически произносит «Простите!». Не извиниться в такой ситуации считается грубостью, нарушением социальной нормы.
Человек замечательно восприимчив к давлению окружающих, когда речь заходит о единстве мнений. В классической серии экспериментов американского психолога Соломона Эша в 1950-е гг. демонстрировалось, что человек готов отрицать даже то, что видит собственными глазами, если все остальные утверждают обратное. В ходе эксперимента испытуемый входил в группы, остальные семь участников которой были в курсе подлинной цели эксперимента и заранее знали, что нужно говорить. Группе объявляли, что цель эксперимента — исследование человеческого восприятия и что им нужно сопоставить длину контрольной линии с длиной одной из трех других линий. Экспериментатор показывал карточку с линиями и обходил комнату, прося участников по очереди отвечать вслух, причем настоящий испытуемый всегда был в конце цепочки. Задание было тривиальным, и на двух первых вопросах все проходило гладко. Но затем, на третьем вопросе, происходило что-то странное. Все подсадные участники начинали давать один и тот же неверный ответ. Что делал настоящий участник эксперимента? Результаты показывали, что трое из четверых предпочитали согласиться с остальными и по крайней мере один раз дать неверный ответ.
Не одно десятилетие результаты этого исследования интерпретировались как свидетельство того, что человек всегда стремится согласиться с общим мнением группы. Люди просто произносили то, во что не верили, чтобы получить одобрение общества. Чтобы испытуемый был готов стоять на своем и дать правильный ответ, достаточно было, чтобы всего один человек в группе не согласился с общим мнением. Однако такая точка зрения не оправдала себя: выяснилось, что даже при анонимном опросе человек предпочитает плыть по течению.
Замечательная особенность состоит в том, что общее мнение группы реально меняет восприятие человека. Чтобы различить публичное согласие с чужим мнением и внутреннее убеждение, можно воспользоваться прибором и посмотреть на схему активации мозга. Во время исследования мужчин просили расположить фотографии 180 женщин по привлекательности. Затем испытуемых помещали в фМРТ-аппарат и просили проделать все то же самое еще раз, но при этом сообщали, как оценили каждую из женщин другие мужчины (на самом деле приводились случайные оценки). Если группа отнеслась к какой-то женщине одобрительно, а испытуемый первоначально оценил ее ниже, то теперь он повышал свою оценку; при этом наблюдалась повышенная активность в двух областях, связанных с оценкой результатов, — в прилежащем ядре и орбитофронтальной коре. Обе эти области обычно зажигаются при взгляде на сексуально привлекательное лицо. Если же группа оценила лицо, которое первоначально понравилось испытуемому, как непривлекательное, его оценка и активность мозга соответственно снижались.
Мы так стремимся вписаться в группу, что нашим поведением можно легко манипулировать. Может быть, вам случалось отмечать что-нибудь подобное, имея дело с указателями и сообщениями для гостей в некоторых гостиницах. Когда администрация Holiday Inn в Темпле разложила по ванным комнатам карточки с различными надписями в надежде убедить гостей пользоваться полотенцами неоднократно, чтобы их не нужно было стирать каждый день, выяснилось, что самый большой эффект произвело простое сообщение: «75 % наших гостей пользуются полотенцами больше одного раза». В последнее время при помощи этой методики людей начали подталкивать к экономическим решениям, которые прежде вводились принудительно государством и часто вызывали недовольство. Властям проще подтолкнуть людей, чем принудить их; это гораздо более эффективный способ влиять на их поведение. Если пенсионный фонд рассылает своим клиентам письмо, в котором говорится «Большинство людей готовы откладывать часть своего дохода на будущую пенсию…», то менеджеры фонда рассчитывают на стадное чувство и желание быть таким же, как все; угрозы в этом смысле менее эффективны.
