морфий из кабинета мужа и в настоящее время ее ежедневная доза составляет 1 грамм. Она находилась в таком состоянии отупения, что даже не приняла меры предосторожности во время совершения кражи.
Узнав об этом случае, господин Люнье сообщил, в свою очередь, о другом происшествии из той же области. Одна белошвейка, жившая в Париже, воровала кружева у своих хозяев. Она была задержана, и судебное следствие выяснило, что на деньги, вырученные от продажи краденых кружев, молодая женщина литрами покупала опий. Она принимала его до 50 грамм в день и тратила на это 1200 франков ежегодно.
Но другой весьма характерный факт недавно поверг в изумление весь Париж. Из газет стало известно, что госпожа Ж., принадлежавшая к лучшему обществу, была арестована за кражу в магазине «Сен-Дени». Она накупила на 120 франков белья и в то время, когда приказчик упаковывал покупку, направилась к кассе с портмоне в руках, сделав вид, что собирается расплатиться. Затем она возвратилась к прилавку и, потребовав от приказчика сверток, будто бы оплаченный ею, удалилась. Через несколько дней она возвращается в магазин и приносит похищенные предметы, сообщая при этом, что они ей не нравятся и что она желает получить обратно свои деньги. Но ее тотчас же узнали, арестовали и препроводили в полицию. Она тоже воровала ради приобретения морфия. Госпожа Ж. была дочерью господина X. Она рано осиротела и была помещена в монастырь, где, по ее словам, чувствовала себя очень несчастной. Возвратившись, по достижении 20 лет, к своему опекуну, она удачно вышла замуж. Это была крайне нервная женщина, которую малейшее противоречие приводило в бешенство, так что ее нередко приходилось запирать. Как-то раз от невралгии, которой она страдала, врач прописал ей солянокислый морфий – боли тотчас же прекратились. Восхищенная этой находкой, она немедленно запаслась шприцем, составила подложные рецепты и стала делать себе впрыскивания с бешеной жадностью.
В течение шести месяцев она дошла до 40 сантиграммов в день. Чтобы заплатить за всю эту массу морфия, она стала продавать книги из библиотеки своего мужа и домашнее серебро. Больная морфиноманка стала часто брать под залог ссуды. Тем не менее она была довольно стеснена в средствах, когда встретилась с одним услужливым аптекарем, который согласился открыть ей кредит и в течение 17 месяцев отпустил ей 3475 порошков морфия, по 20 сантиграммов каждый, на сумму 1600 франков. Из них можно было сделать 70 000 впрыскиваний в 1 сантиграмм.
Возможность брать в долг заставила ее отбросить всякую осторожность. Однако в один прекрасный день аптекарь потребовал уплаты по счету, угрожая в противном случае обратиться к мужу. Тогда несчастная женщина заняла 200 франков у приятельницы, но неумолимый кредитор требовал остальной суммы, и вот она превратилась в воровку. Я не стану описывать вам ее состояние, оно сходно с состоянием всех морфиноманок и характеризуется худобой, отсутствием аппетита и перемежающимися периодами отупения и злобного бешенства. Во время самого следствия госпожа Ж. еще раз отправилась воровать в магазин «Лувр», где и была задержана с поличным. Признанная невменяемой, она вернулась в свой дом и несколько сократила дозы морфия, но зато предалась пьянству. Ее муж случайно нашел громадный счет на ее имя за мадеру, приобретенную у соседнего виноторговца. Ее пришлось поместить в лечебницу, где у нее время от времени случаются припадки, похожие на бешенство, и ее приходится кормить при помощи зонда.
Однако завершение этой прискорбной истории, по крайне мере, удовлетворило общественную нравственность.
Аптекарь, отпустивший без рецепта 70 000 впрыскиваний морфия, был приговорен к восьмидневному тюремному заключению, к 1000 франков штрафа и к 2000 франков возмещения убытков, помимо тех денег, которые господин Ж. вправе от него получить, если состояние здоровья его жены потребует от него дальнейших расходов.
Публика встретила приговор аплодисментами, хотя и нашла его слишком снисходительным.
От воров перейду к убийцам. Несколько месяцев тому назад в Лондоне повесили врача, доктора Ламсона, который отравил своего зятя. Господин Баль утверждает, что это был чудак, лечивший все болезни подкожными впрыскиваниями. В конце концов он приобрел репутацию сумасшедшего и лишился практики. У него был очень богатый зять. Однажды Ламсон отправился к нему с «целебными» пилюлями и убедил его проглотить одну из них. Через десять минут молодой человек умер – пилюли содержали в себе слишком большую дозу аконитина.
Ламсон бежал в Париж. Однако, узнав, что полиция разыскивает его в Лондоне, он едет туда и отдает себя в руки правосудия. «Целителя» заключают в тюрьму, он сознается в своем преступлении, его приговаривают к смертной казни и приводят приговор в исполнение. А между тем Ламсон был законченным морфиноманом. Его защитник сослался на это обстоятельство, взывая к снисходительности судей, но не добился ее ни от присяжных, ни от королевы.
Прежде чем перейти к способам лечения морфиноманов и указаниям на те меры, которые могут быть приняты для их спасения, я считаю нелишним рассказать в нескольких словах о других похожих маньяках, к которым применимы аналогичные способы лечения, а именно – об эфироманах.
Эфироманами люди становятся по тем же причинам, вследствие которых предаются морфиномании. Поводом в обоих случаях является желание ослабить какую-нибудь боль или придти в полупьяное состояние, во время которого забываются все горести, печали и заботы.
Подумайте – и вы наверняка найдете среди своих знакомых людей, которые при малейшей головной боли прикладывают к носу насыщенный эфиром платок и вдыхают эфир с восторгом. Они находятся на пути к эфиромании, подобно тому, как человек, делающий себе впрыскивания морфия из-за малейшего нервного расстройства, должен быть причислен к разряду кандидатов в морфиноманы.
Впрочем, надо сознаться, что опасность, угрожающая при вдыхании эфира, менее значительна, чем при впрыскивании морфия, и что любители эфира легче останавливаются на полдороге.
При начале вдыхания эфира на лице и в дыхательных путях чувствуется усиленная свежесть, затем в глазах начинает темнеть, в ушах появляется шум, человека охватывает головокружение, не заключающее в себе, однако, ничего болезненного, мысли принимают игривый оттенок и, наконец, развиваются приятные галлюцинации.
Тогда больше не следует увеличивать дозы эфира, так как в противном случае можно дойти до периода возбуждения и даже до полного анестетического сна, который обычно хирурги вызывают перед операциями. Лицам, вдыхающим эфир, это хорошо известно. Вот почему они умеренно пользуются ядом, чтоб продлить наслаждение. После вдыхания субъект приходит в нормальное состояние, он ощущает только некоторую тяжесть в голове и временное умственное отупение. Если, однако, продолжить вдыхания, то они могут вызвать настоящий бред. Я часто встречал истеричных женщин,
