Не вдруг. На самом деле для того, чтобы спровоцировать вулканический выброс на тысячу метров ввысь многих тонн народной любви, создателю идеи придется попотеть. Во-первых, необходимо все устроить так, чтобы состоялось, интеллигентно выражаясь, «соитие стереотипа и психики масс». Причем соитие с последствиями, а не просто развлечения ради. Для этого стереотип должен базироваться на простых и очень простых ценностях. Идеи, передаваемые стереотипом, обязаны излучать доступность и усредненность. Большая сложность и высокая избирательность мешают массовому охвату — и охвату мозгов, и охвату вообще всего, что подвернется. Значит, идеям надо быть проще. Не то лежать им на свалке в качестве несвоевременно родившейся «нетленки». А всему, что не вовремя родилось, известно, какая судьба светит и какие прозвища дают. Во-вторых, шлифуя грани идеи, особенно важно убрать все, что мешает целостному, запоминающемуся образу. Всякие сомнения, метания, излияния, разобщающие аудиторию — долой! Вот почему глянец так старательно маскирует коллизии, которых навалом в любой жизни и тем более — в жизни звезд.
Простота имиджа в сочетании с гипертрофированным счастьем — вот что превращает судьбу знаменитости в сплошное великолепие, Фата-Морганой сверкающее перед взором обывателя. Да, теория создания глянцевого кумира выглядит сложным делом, а на практике глянец действует нехитрым методом наложения толстого-толстого слоя шоколадной глазури на любой подходящий объект. Собственно, качество и форма самого мучного изделия уже не просматриваются. К тому же подробности и не требуются: кексик может быть хоть из… туалетной бумаги с гипсом пополам — теперь публика с упоением станет медитировать на гладкую, источающую сладостный запах поверхность.
И вместе с «укрощением» и «подслащиванием» реальной «судьбы человека» образ «из телевизора» даже самую богатую натуру травестирует и выхолащивает: в «Понедельнике, который начинается в субботу» братьев Стругацких герой совершает путешествие в мир литературных произведений. «То и дело попадались какие-то люди, одетые только частично: скажем, в зеленой шляпе и красном пиджаке на голое тело (больше ничего); или в желтых ботинках и цветастом галстуке (ни штанов, ни рубашки, ни даже белья); или в изящных туфельках на босу ногу… Суровые мужчины крепко обнимали друг друга и, шевеля желваками на скулах, хлопали друг друга по спинам. Поскольку многие были не одеты, хлопание это напоминало аплодисменты». Да, ради аплодисментов многие претенденты на «звездность» не особо дорожатся — не берегут свою многогранность и неоднозначность, и даже готовы остаться без штанов, а также терпеть крепкие объятья суровых неодетых мужчин с желваками на скулах.
Кстати, глянец боится вовсе не своего антипода (вернее, якобы антипода) — грязного белья, темного прошлого, трупов в шкафу и проч. Страшные тайны и ужасные разоблачения только привлекают внимание публики. Глянец боится жизненных реалий. При демонстрации перипетий восхождения будущего героя-полубога на Олимп пересказывать реалии его повседневной, «человеческой» жизни — нельзя ни в коем случае, даже если про звезду «снимается кино», жесткое, будто солдатский сухарь, и искреннее, будто исповедь старой девы. Пусть именно такая — обыденная, кропотливая, утомительная — пахота сделала будущего народного кумира личностью. Глянец — неизбежное вложение имиджмейкера в образ идола. Для полноценного глянца нужны не разоблачение, и не изучение, а ощущения. Мысль о том, что знаменитый человек — не избранник богов, а такой же муравей, как и ты, работяга, комплексатик, и к тому же не слишком счастливый — вызывает ужас. Хотя ничего ужасного в «рабочих моментах» нет.
Стоит ли строить имидж своей жизни по «звездным» нормам и наводить глянец — дело ваше. Следует учесть одно: глянец — вещь хрупкая. Удаляешь один компонент и вся пирамида рассыпается, словно карточный домик. Достижения и свершения теряют ценность и смысл: теперь главное достижение — это, собственно, безоблачная жизнь. Такая «выдающаяся судьба» символизирует избранность и неземное происхождение ее обладателя. Бог знает, почему образ жизни для обывателя оказывается важнее, чем творческие прорывы. Может, из-за того, что объективно понять и оценить результат труда, деятельности, творчества — не в компетенции «человекозрителя»? Поэтому он просто хочет увидеть и символ — воплощение благодати, удачи и гарантированного успеха. Успеха, неизбежно приходящего к тем, кто живет не абы как, а «правильно».
Лиза училась курсом старше Павлика Соболева. На их гуманитарном отделении, где мальчики-студенты вообще редко выживали, Павлик казался просто светочем. Красивый, здоровый мальчик, с хорошей кожей, ровными зубами и открытым взглядом ясных голубых глаз. Преподаватели наперебой хвалили его работы, девочки в него влюблялись пачками. Сама Лиза влюблена в Павлика не была, но для нее он был чем-то вроде воплощения некого принципа вселенской справедливости. Глядя на Павлика, она всем существом впитывала эту самую нехитрую, отчетливую справедливость: вот, если ты родишься у «правильных» родителей, получишь хорошее воспитание и образование, то все в жизни у тебя будет ясно, легко и хорошо. И за что бы ты не взялся — все у тебя получится, а за твои прекрасные качества тебя все заметят, полюбят, наградят. Видите: «хорошим Павликам» не надо долго-долго карабкаться к вершине через темные провалы и мусорные кучи, ломая голову и обламывая ногти, не надо идти на недостойные сделки с совестью ради успеха. Чистые помыслы, светлый путь — словом, человек будущего в наши дни. Так что, можно сказать, Лиза своими чувствами к Павлику выражала настроения восхищенного общества.
Кроме того, поскольку они учились в одном учебном заведении, Лиза прямо-таки чувствовала себя причастной к судьбе своего кумира. Она очень обрадовалась, когда Павлик стал известным актером и шоуменом. Это подтверждало ее мысли об светлом, усеянном розами без шипов, «правильном» пути прекрасного человека, чьи ясные глаза и добрая улыбка глядели на нее с рекламных щитов и с экрана телевизора. Однажды Лизе крупно повезло. По крайней мере ей казалось именно так — в начале. На вечеринке у своей подруги она встретилась с Соней и Наташей. Обе очень хорошо знали Павлика. Соня училась вместе с ним в одной группе, а Наташа работала вместе с Павликом в одной кинокомпании. «Надо же, как повезло!» — подумала Лиза про девушек. Ей казалось, что находится рядом и дышать одним воздухом с Павликом — величайшая привилегия.
И Лиза завела беседу о своем кумире, вдохновенную и многословную — и говорила, пока не осеклась при виде иронии на лицах «счастливиц». Лизиных восторгов они явно не разделяли. «Большого ученого ума, говоришь?» — смеялась Соня. — «Но ведь его работы считали лучшими, — не сдавалась Лиза, — и курсовые и диплом», — «Честно говоря, не думаю, что нужно хоть какие-то мозги иметь, чтобы написать такую дипломную работу… Одна тема чего стоит. «Архитектура деревни Гадюкино в работах художника Змеюкина»! Этот домик в том пейзаже, а этот в другом. Реестр, одним словом. Так что извини», — «А почему же хвалили?» — Лиза цеплялась за соломинку. — «Да потому, что все эти работы ему мама писала. Она еще у нас преподавала. Ну, ты помнишь, кудрявая такая. Что же им, коллегу прикладывать, мордой об стол? Вот и хвалили. Тем более, что тетка она неплохая, трудолюбивая, но без особого полета», — «Надо же, — засмеялась Наташа, — а я-то никак понять не могла, как же он университет окончил?» — «Почему?» — Лиза была готова расплакаться, — «Да туповат он, между нами, девочками, и к тому же в общении… неприятен. Я в его команде работала и при первой же возможности в другую группу перешла — и гуд бай, май лав!» — «А как же тогда все? Что такое Павлик?» — Лиза совсем упала духом, — «Штаны!» — хором ответили Соня с Наташей. «Ну, фактура у него подходящая, — снисходительно пояснила Наташа, — ее и эксплуатируют в хвост и гриву. Шоу-бизнес к штанам очень по-доброму относится. Польза от них есть, доход. Взять, вот, к примеру, тебя. Смотрела столько лет в лучистые Павлушины глаза и плакала от умиления. И другие так же. Так что миссию свою Павлик выполняет. А чем прекрасный принц является в реальной жизни — этого лучше не знать».
Конечно, Лизиной коллизии, пардон за каламбур, можно посочувствовать. Но девушка сама виновата. Ей бы присмотреться, разобраться: и за что я его полюбила? За красивые глаза? Нет, скорее за то, что он символизировал: успех, который не надо ни зарабатывать, ни поддерживать, ни упрочивать. Просто живи «как надо» — и все у тебя будет. Павлик олицетворял надежду на светлое будущее для всех «хороших мальчиков и девочек». И блистательный кумир превратился в грубо раскрашенную марионетку, едва трепетная девушка Лиза узнала подноготную Павлушиного «полета в стратосферу» — личные связи в институте, нехитрая функция «фактурного мальчонки» в неромантичной индустрии шоу-бизнеса.
