Ознакомительная версия.
ЧИТАТЕЛЮ НА ЗАМЕТКУ
Самый безотлагательный политический вопрос сегодняшнего дня, как в Америке, так и за границей — это то, как соединить традиции либерализма с подлинной духовностью.
Никогда в истории эти две сферы человеческих устремлений не соединялись вместе во что бы то ни было приемлемое. Фактически, современный либерализм (и общее движение европейского Просвещения) появились на свет в значительной мере, как сила, направленная против традиционной религии. Боевой клич Вольтера — «Вспомним о жестокостях!» — облетел весь континент: вспомним о зверствах, которым подвергались мужчины и женщины во имя Бога, и покончим с этими зверствами и с этим Богом раз и навсегда.
Это, по большей части, оставляло религию в руках консерваторов. Таким образом, мы и по сей день несем на себе бремя двух тяжело вооруженных лагерей, каждый из которых абсолютно не доверяет другому.
В одном лагере мы имеем либералов, которые выступают за индивидуальные права и свободы против тирании коллектива, и которые по этой причине питают глубокое подозрение к любому и всем религиозным движениям именно из-за того, что последние всегда готовы навязывать свои убеждения другим и учить вас тому, что вы должны делать, чтобы спасти свою душу. Просвещенный либерализм исторически возник, чтобы сражаться с такой религиозной тиранией, и в глубине души он питает глубокое недоверие (порой переходящее в ненависть) ко всему религиозному и духовному, ко всему, что хотя бы отдаленно связано с божественным.
Поэтому либералы всегда были склонны заменять спасение Богом спасением экономикой. Истинное освобождение и свободу можно найти не в какой-то утопической посмертной жизни (или в любом другом опиуме для народа), но в реальных доходах на реальной земле, исходя из материальной и экономической необходимости. «Либеральное» зачастую было синонимом «прогрессивного» именно потому, что прогресс в реальных социальных условиях — экономические, материальные и политические свободы — определял саму суть либерализма.
На место коллективной тирании либерализм поставил то, что мы могли бы назвать «универсальным индивидуализмом» — призыв к тому, что со всеми людьми, независимо от расы, пола, цвета кожи или убеждений, следует обращаться справедливо, честно и с равными правами на правосудие. Освобождение личности от коллективной тирании ради движения к экономической и политической свободе — один из самых громких лозунгов либерализма.
Следует признать, что такой либерализм, безусловно, дал много хорошего. Однако, отрицательная сторона всего этого заключалась в том, что слишком часто религиозная тирания просто сменялась экономической тиранией, и Бога Папы сменял Бог всемогущего доллара. Бог больше не мог подавлять вашу душу — но ее могла подавлять фабрика. Ваши взаимоотношения с Божественным перестали быть самым главным в жизни — их сменили заботы о собственных доходах. Таким образом, даже посреди материального изобилия ваша душа могла медленно умирать от голода.
В другом лагере мы видим консерваторов, которые более привержены гражданской гуманистической традиции, ставящей сущность мужчин и женщин в зависимость от коллективных стандартов и ценностей, в том числе, исключительно религиозных ценностей. В большинстве форм консерватизма республиканское и религиозное течения настолько глубоко переплелись, что даже когда консерваторы громогласно выступают за индивидуальные права и за «свободу от правительства», они делают это лишь в том случае, если эти «свободы» соответствуют их религиозным догмам.
Акцент на коллективных и семейных ценностях позволяет консерваторам строить сильные государства, но часто за счет тех, кто не разделяет их конкретной религиозной ориентации. Культурная тирания никогда не чурается консервативной ухмылки, и либералы в ужасе отшатываются от той «любви» ко всем детям Божьим, которую проповедуют консерваторы, ибо их тот факт, что если вы не принадлежите к числу их детей Божьих, то вас ждут невеселые дни.
Таким образом, говоря очень упрощенно, «хорошее» и «тирания» присутствуют как в либеральной, так и в консервативной ориентациях, и очевидно, что идеальная ситуация состояла бы в том, чтобы взять все хорошее из каждого из этих направлений, отбросив соответствующие им формы тирании.
Хорошее в либерализме — это его акцент на индивидуальной свободе и отказ от стадного менталитета. Однако в своем рвении защитить индивидуальные свободы либерализм всегда склонялся к отрицанию любых коллективных ценностей — включая религию и духовность — и замещению их акцентом на материальных и экономических критериях. Сам по себе акцент на экономике не так уж плох, но он в еще большей степени способствует либеральной атмосфере, которая разрешает вам беспокоиться о чем угодно, только не о вашей душе. Религиозные темы всегда вызывают в либеральных кругах некоторое замешательство. Кант замечательно выразился по поводу либерального Просвещения, сказав, что наше отношение к Богу теперь таково, что если кто-то зайдет к вам и застанет вас молящимся на коленях, вы будете смущены до глубины души.
Все духовное и религиозное, как правило, вызывает смущение и в теперешней либеральной атмосфере экономических и политических свобод. Вскоре я покажу, что виной тому наше мифологическое и обедненное представление о Духе, но одно совершенно ясно: либерализм исторически появился на свет, чтобы убить Бога, и, в конце концов, замечательно в этом преуспел. В результате, либерализм не так уж далек от «антидуховной тирании».
Не можем ли мы найти способ сохранить сильные стороны либерализма (индивидуальные свободы), и избавиться от тирании антидуховности?
Хорошее в консерватизме — это его понимание того, что при всей важности отдельных личностей и индивидуальных свобод, мы глубоко заблуждаемся, если воображаем, что индивиды существуют в изоляции. Напротив, мы как личности неизбежно включены в глубокие контексты семьи, сообщества и духа, и от этих фундаментальных контекстов и связей зависит само наше существование. Значит, в определенном смысле, даже мои собственные глубочайшие индивидуальные ценности зависят не от моего отношения к самому себе в самодовольной позиции автономии, а от моего отношения к моей семье, моим друзьям, моему обществу и моему Богу, и в той мере, в какой я отрицаю эти глубокие связи, я не только разрушаю ткань общества и побуждаю его к разгулу гипериндивидуализма, но и разрываю глубочайшую из всех связей — связь между человеческой душой и божественным Духом.
Да, но чьего собственно Бога вы имеете в виду? — тут же отвечают либералы. Ведь неоспоримый факт, что все эти консервативные идеи имеют чисто умозрительный характер, а когда дело доходит до реальной практики конкретной религии с конкретным моральным кодексом, на историческом горизонте уже маячат процессы над ведьмами. Все идеи важности сообщества, духовного контекста и связей слишком быстро вырождаются в идеологию шовинизма: правы они, или не правы, но это мое общество, мой Бог, моя страна, и если ты не почитаешь моего Бога, то попадешь в ад, и я буду только рад тебе в этом помочь. Культурная тирания, лучше или хуже замаскированная, всегда близка консервативной традиции.
Нельзя ли нам найти способ сохранить сильные стороны консерватизма (особенно, его приятие духовности), и отбросить его культурную тиранию? И разве нельзя сохранить сильные стороны либерализма (индивидуальные свободы) и отбросить тиранию антидуховности?
Короче говоря, не можем ли мы найти духовный либерализм? Духовный гуманизм? Ориентацию, помещающую права отдельной личности в более глубокие духовные контексты, которые не отрицают этих прав, но обосновывают их? Может ли новая концепция Бога, Духа, быть созвучной благороднейшим целям либерализма? Могут ли эти два сегодняшних врага — Бог и либерализм — каким-то образом прийти к взаимопониманию?
Как я уже говорил, по моему убеждению, нет более насущного вопроса среди всех, что стоят перед современным миром и тем, что придет ему на смену. Одна лишь консервативная духовность будет продолжать разделять и фрагментировать мир, просто потому что с такой парадигмой вы можете объединять людей, только если они готовы верить в вашего конкретного Бога — и ничуть не важно, будет ли это Иегова, Аллах, Синто или Шива: это просто имена, под знаменами которых ведутся войны.
Нет, следует решительно сохранять завоевания либерального Просвещения, но помещать их в контекст духовности, которая дает ответ на самые существенные и справедливые возражения, поднятые эпохой Просвещения, и в значительной мере лишает их остроты. Это будет духовность, которая опирается на Просвещение, а не отрицает его. Другими словами, это будет либеральный Дух.
Ознакомительная версия.
