словно самого себя – сторгический принцип, устанавливающий высшую степень общедуховной сплоченности.
В личной сторгиодуховной жизни, в сожизни своего Я и своего другого Я, ближний не дан и не задан, а создается в трудной и сложной душевной работе. В со-чувствовании, со-мыслии, со-действии людей в общедуховности ближний задан, определен той сплоченностью, в которой состоит общедушевная сторона Структуры человека.
Ближний в Пятикнижии Библии – человек своего народа, общедушевный ближний. Библия предлагает каждому любить общедушевного ближнего своего (своего народа или своего исповедания, как понимать) сторгически, словно сторгического ближнего.
Любовь к ближнему, словно к самому себе, – сторгическое общедушевное чувство, которое человек в глубине души сознает высшей ценностью своей жизни.
У каждой Общей души особенная психофизиологическая близость земляков, близость по строю Хама. У каждой Общей души своя интерфилическая, культурная близость, близость по общей яфетической жизни. У каждой Общей души своя особенная – русская, немецкая, французская – сторгичность, задушевная близость по Шему.
Шем – метафизические и нравственные переживания, свойственные определенному народу. Близость по Шему не вытекает из совместного бытия и этнического сходства солидарности душ в одном и том же стиле жизнечувствования Общей души. Шем – общедушевная сторгичность, подкрепленная общим жизневоззрением, общим Вероисповеданием, традиционными нравственными установками жизни общества и общедуховной властью.
Требования сторгической общедуховной любви не невозможные идеальные требования. Без крепости сторгической общедуховной любви невозможна полноценная жизнь Шема и, значит, Общей души.
В общедушевности Хама эротический обмен кипящих жизней идет в пласте действия низших душ. Осуществляемое Хамом интерпсихическое единство жизни есть соединение действующих в событийной жизни воль. В интерпсихическом общедушевном поле происходит взаимодействие исполняющей воли низшей души одного человека с волей всех. Хам действует на том поле единства жизни, в котором свобода обмена жизнями осуществляется как свобода вбирать в себя жизненное тепло другого, принимать и использовать в себе и для себя психическую жизнь других, находящихся в общем ряду коллективного эго.
Для коллективного эго, особенно прочно сплоченного на интерпсихическом уровне, важнее всего нераздельность единиц целого, магическая сращенность отдельных людей. И тут, конечно, идет обмен жизненностью между волями одной и другой животной личности, но сами они подавлены и потому не обеспечивают полноценное интерпсихическое кровообращение в обществе.
В отличие от унифицированной жизни коллективного эго, в жизни Общей души необходимо ясное различение фигур. Психофизиологическое бурление в Общей душе тем полнее и жизненнее, чем более разнообразны и самобытны отдельные психофизиологические особы, действующие в хамовой общедушевности. Утрата психической многоликости погашает Общую душу. Психическое многообразие и разноголосие – богатство Общей души. Эта многоликость и все это богатство должны вмещаться в некий общий психический тип, обладающий своехарактерной волей, – в образ Хама данной Общей души. Специфика Хама в некоторых чертах отражается на физиологии народа, в том числе и его облике. Хам – психическая топика Общей души и вместе с тем ее сквозной психический и интерпсихический образ.
Интерплотский и интерпсихический уровни свиты в сознании общего Строя и цементируются этнической разумностью, ведением этноса, несущим в себе заряд убежденности, воспитывающий жизнечувствование и направляющий волю этого Строя.
И коллективное эго имеет свой Строй, свой групповой разум, свой этнический закон, который обслуживает и укрепляет его. Групповой разум в коллективном эго есть, так сказать, дополнительное средство, призванное подтверждать и ментально утверждать его конститутивные свойства. Групповой разум в коллективном эго ужесточает порядок и стагнирует сообщество.
Этнический разум Общей души – не слуга в ней. Он возвещает правила поведения и прикладывает их к хамовой общедушевности. Этнический разум дает Хаму метапсихический закон течения его жизни, задает ему его конституцию, без которой Общая душа вырождается. Этнический общедушевный разум на правах законодателя входит в сам образ Хама и тем обеспечивает его душевную целостность и жизнестойкость. Надо ли говорить, что этнический разум Общей души ни в коей мере не обедняет ее психически, но устанавливает разнонаправленным волям людей критерий законности или беззаконности действий. Свитые вместе интерплотский и интерпсихический пласты общедушевности становятся – под действием и управлением этнического разума – душевной целостностью, составляющей нижнюю половину Общей души, в которую входит ее фундамент и которую мы называем Этносом.
Собор – верхняя половина Общей души. Шем и Яфет существуют вместе в Общей душе, благодаря мощному единящему действию соборного разума, сочетающего разум Шема и разум Яфета.
Соборный разум содержит ответы на главные вопросы человеческой жизни, и то ведение Бога, Мира, Жизни, Истории, самого себя, которое определяет основные задачи жизнепрохождения человека. Говоря о ведении Бога, Мира и самого себя, я имею в виду не мистическое знание тайн Наивысших Сущностей, а то высокое знание, которым устанавливается положение человека в отношении основных Сущностей. Прежде всего, это взгляд человека на Всевышнего, на Его отношение к человеку и на отношение человека к Нему. Это и основа мировоззрения человека, то есть тех его представлений о Мире, из которых вытекает направляющая установка отношения к Миру. Это и основа жизнепонимания человека, из которой вытекает его понимание своей задачи в жизни, ее целенаправленности и смыслонаполненности, должного прохождения дистанции жизни от рождения до смерти и понимание основных ценностей и их градация на этом пути. Это и отношение человека к смерти и посмертному существованию, в том числе, и вопрос спасения или вопрос реинкарнации. Это, наконец, общие представления человека об Истории, ее процессе, ее цели и ее завершении.
Свечение соборного разума сквозь яфетическую жизнь мы обнаруживаем в «идеях» и «принципах» культурного слоя и в тех общих «законах этики», которые обеспечивают морально-культурную солидарность общества. В каждом новом поколении знание соборного разума обкатывает себя в яфетической (филической) общедушевности, иногда заново обкатывает себя.
Духовный рост соборного разума, по-видимому, использует яфетическую общедушевность в качестве своего испытательного полигона. Борьба «идей», моральных установлений и ценностей внутри остающейся единой Общей души – вот обычная работа соборного разума на своем собственном филическом плацдарме.
В сформулированном виде жизневоззрение и миропонимание – продукт интеллектуальной деятельности, приготовленный для специальной цели создания четких мировоззренческих установок. То есть продукт Яфета или Шема и Яфета, а не одного Шема. Не всегда даже можно сказать, что Шем есть основа, на которой выстроено такое мировоззрение.
У каждой Общей души своя народная мудрость (и своя легкомысленность). Она добывается поколениями мудрецов (охотников мысли) и ставится на стол кулинаров мысли, которые составляют законы и прочие общедушевные установления, руководящие конкретной жизнедеятельностью всех тех, кто принадлежит Общей душе.
Мудрость народа – Шемово общедуховное (религиозное в широком смысле) богатство. Мудрость эта, бывает, воспринимается интеллектом грубой (а то и глупой, интеллектуально недостойной) мыслью. Но именно она – наивысшее достояние Разума народа. На его основании народ оценивает жизнь и живет. Разумом-мудростью народ обеспечивает градацию ценностей жизни, судит и выставляет оценки, определяет сознание собственного совершенства и чувство позора,
