падает духом. Вместо того чтобы лично посещать компании, он рассылает письма и резюме в отделы по работе с персоналом, но ему не отвечают. Желанной работы все нет, и постепенно парень снижает свои запросы и рассматривает другие варианты. В конце концов он становится продавцом. В один прекрасный день Джанлука получает письмо из компании, куда он обращался несколько месяцев назад: появилась интересовавшая его вакансия. Однако он решает, что не пойдет на собеседование. После череды отказов ему кажется, что это будет бесполезно.
История, которую вы только что прочли, – пример выученной беспомощности. Внимание! Это явление не всегда столь очевидно. Порой оно обнаруживает себя в повседневных мелочах, способных испортить нам целый день или даже целую жизнь.
Случай Джанлуки очень показателен. Он подтверждает, что отношение к жизни отражает ваше прошлое, пережитый вами опыт. Каждый сегодняшний поступок – результат усвоения вчерашнего урока. Он представляет собой модель адаптации к среде, которая вас тогда окружала. И чем глубже уходят корни этих установок, тем сложнее их обнаружить, проработать и перезагрузить.
Настоящие трудности возникают с детскими установками, и вот почему. Маленький ребенок практически неспособен действовать самостоятельно, он целиком и полностью подчинен происходящим событиям и своим родителям. Очевидно, что сегодня у вас гораздо больше ресурсов, чем раньше, и все же время от времени вы ощущаете ту же беспомощность, что и в детстве. Дело в том, что установки прошлого по-прежнему сильны. Они могут быть очень опасны, поскольку действуют как тормоз и мешают реализовать возможности личного роста.
Следует уточнить, что скрытые установки – это не что-то абстрактное, они связаны с деятельностью головного мозга. Становление его функций во многом зависит от отношений с фигурой родителя или другого значимого взрослого в раннем возрасте. Такая информация содержится в одном серьезном докладе по нейробиологии. Эти отношения формируют способы, с помощью которых мозг и сознание регулируют эмоции и справляются как с вашими внутренними противоречиями, так и с конфликтами между вами и окружающим миром.
Собаки Селигмана
Чтобы было понятнее, насколько сильными бывают установки прошлого, расскажем об эксперименте американского психолога Мартина Селигмана. Он продемонстрировал концепцию выученной беспомощности в действии – сначала у собак, а потом и у человека.
В 1967 году Селигман провел наблюдения над собакой, которую некоторое время подвергали слабым ударам электрического тока, не давая возможности уклониться. Когда ее поместили в условия, где она могла скрыться от воздействия током, собака не пыталась этого избежать. Другими словами, она усваивала установку, что нежелательная ситуация неизбежна, а сама она абсолютно беспомощна в отношении происходящих событий. Даже когда клетка была открыта, собака не пыталась выскочить наружу и терпела удары током.
В 1975 году Селигман воспроизвел этот эксперимент на человеке. На этот раз для воздействия применялись не слабые электрические разряды, а оглушительные звуки. Группу студентов собрали в комнате, где стоял невыносимый шум. В этом же помещении находился пульт управления со множеством регуляторов и кнопок. Когда участники опыта пытались щелкать рычагами и нажимать на кнопки, шум не прекращался. Их усилия (воздействие на пульт) не приводили к желаемому результату (отключению звука). На втором этапе студентов перевели в другую комнату, где тоже раздавались громкие звуки. Имелся там и пульт с работающим регулятором громкости. Однако молодые люди даже не попытались решить проблему: они уже запомнили, что в этой ситуации они не способны ничего изменить и бессильны против неблагоприятного обстоятельства.
Как было сказано, в повседневной жизни можно обнаружить многочисленные проявления выученной беспомощности. Полагаете, с вами такого не случается? Тогда попробуйте вспомнить все ситуации, в которых вы опускали руки и отказывались от своего намерения или примирялись с неблагоприятными условиями, которые, возможно, не устраивают вас и сегодня. Мы можем, например, терпеть отношения с партнером, не приносящие радости, так как убедили себя в том, что ничего лучшего нам не дано. Или так: мы едим в ресторане переваренное блюдо, подгоревшую пиццу или пересоленные спагетти, но не решаемся попросить официанта, чтобы их заменили. Обыденный пример, правда? В приведенных жизненных сценариях мы злимся, чувствуем себя несправедливо наказанными и в то же время не решаемся что-либо менять, поскольку усвоили собственную беспомощность.
Как появляется выученная беспомощность
Но как приобретается выученная беспомощность? Опыт раннего взаимодействия со значимыми взрослыми играет важную роль в формировании контроля над происходящим. Мы прибегаем к нему, регулируя свое эмоциональное состояние и справляясь с конфликтами (внутренними и внешними). Если в аффективных отношениях раннего детства важный для нас человек заставлял ощущать бессилие и фрустрацию, то закрепится примерно такая установка: что ни делай – ситуацию не изменишь, события всегда могут пойти против нашей воли. Самый яркий пример детского бессилия в существующих обстоятельствах: ребенок испытывает неприятные ощущения, а взрослые не уделяют им должного внимания. Сценарий может быть самым простым. Например, ребенок плачет, потому что испугался шума, промок подгузник и т. д. Но его никто не успокаивает. Родители не обращают на малыша внимания и думают, что рано или поздно он устанет. Или еще хуже – они повышают голос и говорят: «Хватит вопить!» Таким образом, все усилия ребенка (то есть плач – единственное доступное ему проявление недовольства) не производят желаемого эффекта (чтобы его взяли на руки и он почувствовал себя в безопасности или чтобы ему поменяли подгузник). Если подобное будет повторяться и на большинство своих запросов ребенок не получит нужных (или вообще никаких) откликов, то у него не разовьется чувство контроля над происходящим. Раз за разом он будет убеждаться, что, несмотря на все попытки, он беспомощен в отношении жизненных неприятностей.
Само понятие «беспомощность» отсылает к отношениям между людьми. В психологии этот термин впервые появился на английском – helplessness, что и значит «беспомощность» или «отсутствие чьей-либо помощи». Немецкое Hilflosigkeit полностью совпадает с ним по семантике, а вот, например, в итальянском принято использовать слово impotenza – «бессилие». Здесь можно говорить еще и о субъективном опыте неспособности или невозможности разрешить неблагоприятную ситуацию, тогда как в английском варианте подчеркивается, что субъективный опыт бессилия связан с условиями, в которых мы не получаем помощи со стороны. Немецкое Hilflosigkeit понимается еще более узко и на итальянский переводится тоже как «бессилие», но используется в психоанализе, чтобы подчеркнуть состояние изначального бессилия и беспомощности ребенка.
Каждый из нас, появляясь на свет, оказывается от кого-то в зависимости. Этот кто-то может позволить нам чувствовать себя в безопасности, а может – умышленно или нет – заставить нас постоянно ощущать фрустрацию, бессилие и испуг. В таком случае мы в той или иной форме сохраним подобное отношение к жизни: всегда будем чувствовать себя во власти кого-то или чего-то и подчиняться событиям и эмоциям.
У младенца развита сенсорная система, но он может общаться только плачем или, чуть позже, улыбками. Тем не менее гамма его переживаний настолько же разнообразна, как и у взрослых. Он может ощущать зуд или жжение из-за мокрого подгузника, испуг из-за внезапного шума, неудобство, если у него щекочет в носу, беспокойство и страх при коликах в животе… Любой стимул вызывает у него эмоции, и все, чего он хочет, – так уж распорядилась биология – чувствовать себя в безопасности. Он не может ни утешить себя, если боится, ни почесаться, если у него зуд, ни сказать, что все в порядке, если слышит шум. Малыш не знает, что происходит вокруг, и не отдает себе отчета в том, что испытывает: мало-помалу он постигает это в отношениях со значимым взрослым.
Таким образом, ребенок переживает состояние естественной беспомощности, которая – при должной поддержке со стороны – перерастет затем в чувство уверенности и контроля над происходящим. И наоборот, если на свои запросы он получит ненадлежащий отклик, возникнет и будет усиливаться фрустрация. Вы уже знаете, что чувство контроля, помимо прочего, помогает нам регулировать собственные эмоции и не впадать в замешательство при их проявлении. И конечно, вы помните, что для настройки эмоций нужна хорошо развитая эмоциональная грамотность, которую мы приобретаем благодаря опыту раннего детства. В первые годы жизни для эмоциональной регуляции психике ребенка нужны двое: он сам и отвечающий за него взрослый. Задача взрослого – сделать так, чтобы малыш не беспокоился, обеспечить надежную безопасную обстановку, в которой тот сможет испытывать и закреплять контроль над происходящим. Необходимо создать регулирующее пространство, в котором взрослый использует свое поведение, чтобы модулировать эмоциональные состояния ребенка и научить его различным реакциям. Именно здесь малыш начинает формировать собственную идентичность и понимать, кто он такой, как функционируют эмоции. Как следствие, у него развивается контроль над происходящим. В этом регулирующем пространстве возникает импринтинг. То, какими нас видят наши родители, доминирует в эмоциональном и поведенческом развитии сначала ребенка, а затем
