— они наделялись святостью, но не бессмертием [14].
У мордовского народа есть сказание о грехопадении людей, и что замечательнее всего, несколько совпадающее с христианскими верованиями о жизни и смерти спасителя.
Первые люди находились в блаженном состоянии. Скота у них было много, земля не требовала никакого удобрения, урожаи были отменные, на каждом дереве были бортни с пчелами. Все были богаты, и имущество у всех было равное. Бог Чами-паз послал им для управления Нишке-паза, которого назвал своим сыном. Он помогал людям во всем, лечил больных, обеспечивал урожай. Но злой дух Шайтан научил людей пить хмельное, они перестали слушать Нишке-паза, схватили его, били и убили, но мертвый Нишке-паз воскрес и вознеся на небо [15].
Научные исследования такого явления, как мессия, неизбежно приводят к необходимости отмечать его схожих персонажей. В первую очередь надо провести грань между мессией и пророком.
В качестве пророка М. Вебер понимает обладателя личной харизмы, возвещающего в силу своей миссии религиозное учение или волю бога. При этом Вебер не проводит резкого различия между пророком, возвещающим действительное или предположительно данное раннее откровение, и пророком, притязающим на то, что он приносит в мир совершенно новое откровение, следовательно, между тем, кто восстанавливает религию, и тем, кто основывает ее. Эти два типа пророчества могут переходить друг в друга, к тому же от намерения пророка обычно не зависит, возникает ли на основе его учения новая община; поводом для этого могут служить учения реформаторов, не являющихся пророками. Решающим является личное призвание, что и отличает пророка от священнослужителя, авторитет которого основан на священной традиции. Напротив, пророк притязает на этот авторитет в силу личного откровения или своей харизмы. Не случайно в подавляющем большинстве случаев пророки выходят не из среды священнослужителей [16] .
Думается, что пророком может считаться только тот, кто умеет или пытается назвать (определить, предсказать) будущее. Это Иисус, несомненно, умел. Разделяю мнение Швейцера, что Иисус основывал свою легитимизацию и свои притязания на том, что он, и только он знает отца и что только вера в него есть путь к богу, т. е. полностью на магической харизме [17]. Да, действительно, он основывал свои притязания на том, что только он знает отца, но вместе с тем он проповедовал совершенно иную мораль, даже принципиально иную мораль (см., например, Нагорную проповедь). Тем самым прежнюю мораль, установленную отцом, он практически полностью отрицал. Все это позволяет говорить об Иисусе как совершенно самостоятельной фигуре, не только как пророке, но и основателе новой религии.
На основе учения Христа возникала новая община. Ни он, ни Мухаммад не использовали в качестве повода для своих взглядов учения церковных реформаторов. Созданная Христом община, т. е. кружок последователей, вначале была мала, но впоследствии она значительно разрослась, захватив широкие круги невежественных, некритичных, малограмотных людей, т. е. толпу, которая вначале его не поддерживала и требовала его казни. Что касается магической харизмы, о которой говорит Вебер, то она пророку необходима, но для пророка такого уровня, как Иисус, она совершенно недостаточна — главным в его учении было само новое учение, но не только харизма.
Моисей, вполне возможно бывший историческим лицом, тоже был пророком, но еще он установил социальные и экономические основы жизни еврейского народа, а главное — создал иудаизм. Никто из последующих пророков не мог сравниться с ним, никто, кроме Иисуса. Действительно, Моисей, по словам Фрейда, был для еврейского народа освободителем, законодателем, основателем религии [18], а Иисус был первым, кто коренным образом реформировал ее (хотя слово «реформировал» здесь совсем не подходит). На ее базе он создал совершенно новую религию, причем отец, создатель земли и вселенной, остался тот же. Эта часть прерогатив Яхве осталась в неприкосновенности.
Мессию Иисуса ждали и звали (как и пророков), но никто не назначал его на эту роль. Он сам стал мессией, поскольку его, как он утверждал, посетило божественное откровение и он желал сообщить народу новое учение, в особенности новую этику. Поэтому Иисуса можно назвать учителем этики, которая была призвана установить новые отношения между людьми, а это было им важнее всего. Можно отметить, что новая этика господствовала в учениях и лжемиссий (лжепророков) новой истории, насыщенная злом и ненавистью. Как и в прошлом, современных лжемессий связывают с их учениками отношения полного подчинения и почитания, учитель обладает всей полнотой власти над умами и поведением своих учеников. Особенно верили мессиям (лжемиссиям) фанатики, но не только они, но и люди толпы, не умеющие критически относиться к чему-либо, «идущему» сверху, озаренному «высшим» знанием.
Христианином обычно называют того, считает американский протестантский теолог Ричард Нибур, кто верует в Иисуса Христа или является его последователем, кто считает себя принадлежащим к общности людей, для которых Иисус Христос, его жизнь, слова, дела, судьба являются высшей ценностью, ключом, открывающим им самих себя и окружающий мир, главным источником познания бога и человека, добра и зла, постоянным спутником их совести. Нибур пишет, что Иисус Христос Нового Завета существует в нашей реальной истории, определяющей нашу веру и поступки, которую мы помним и в которой мы живем [19].
По мнению Ричарда Нибура, Иисус нигде не заповедал любви ради нее самой и нигде не обнаруживал такого полного господства дружелюбных чувств и эмоций над враждебными, которое подтверждало бы идею, что в нем и для него любовь должна полностью заполнить душу и что его нравственные принципы основаны на идеалах любви. Здесь Нибур делает важное добавление: добродетель любви к Богу и ближнему в Боге, а не просто любви ради любви [20].
Эти предположения кажутся принципиальными, а поэтому нуждаются в комментариях.
Прежде всего, все, кто веруют в Христа, веруют еще в Святой Дух, Богородицу и Бога Отца, а когда возносят молитвы, часто не конкретизируют, отца или сына они имеют в виду. Кроме того, есть множество святых (православных в том числе), которым тоже молятся и поклоняются, молятся их изображениям (например, Казанской Божьей Матери).
Что касается утверждения Нибура, что Христос проповедует не просто любовь ради любви, а любовь к ближнему в боге, то это неверно, потому, что Христос призвал: «Любите врагов ваших, благословляйте ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф., 5:44). Это совсем не похоже на любовь к ближнему в боге, ведь Иисус говорит здесь о «врагах и ненавидящих вас».
Наверное, можно согласиться с тем, что Иисус Христос — это солнечный бог, но не только в традиционном, мифологическом смысле, а как нечто необычно радостное, светлое, провозгласившее
