интереса к этой проблеме среди психоаналитиков, психиатров и психологов является сознание того, что это очень важный вопрос ценностного характера. Когда, например, Эрих Фромм говорит о соответствии норме, он употребляет данное понятие в связи с добродетелью, желательностью и ценностью. Так же поступало большинство авторов, касавшихся данной темы. Работа такого рода и теперь и в прошлом была откровенной попыткой выстроить психологию ценностей, которая могла бы служить практическим руководством для обычного человека, и наряду с этим представлять собой систему ценностных ориентаций для преподавателей философии и других специалистов.
Мы можем пойти еще дальше. Для многих психологов подобные усилия все в большей степени являются попыткой сделать то, что пытались и не сумели сделать различные религии, а именно дать людям представление о человеческой природе как таковой, о ее взаимоотношениях с другими людьми, с обществом в целом, с миром в целом, предложить систему ценностных ориентаций, с помощью которой они могли бы понять, когда должны сознавать свою вину и когда этой вины за ними нет. Таким образом, мы занимаемся тем, что представляет собой научную теорию нравственности. Мне бы очень хотелось, чтобы изложенное в этой главе воспринималось именно таким образом.
Традиционные представления
Прежде чем мы перейдем к этой важной теме, давайте сначала обратимся к некоторым не слишком удачным попыткам специалистов дать определение соответствия норме.
Среднестатистическое значение
Статистические исследования поведения человека сообщают нам о том, как обстоят дела в действительности; при этом предполагается, что результаты исследований свободны от оценочных характеристик. К счастью, большинство людей, даже ученые, не могут устоять перед соблазном одобрительно высказаться в пользу того, что представляет собой наиболее распространенные и часто встречающиеся явления, в особенности в нашей культуре, которая горой стоит за среднестатистического человека. Например, блестящее исследование сексуального поведения, проведенное Кинси, может быть весьма полезно как источник необработанной информации, которая в нем содержится. Но доктор Кинси и другие не могут избежать рассуждений о том, что есть норма (т. е. желательное). В нашем обществе обычной является патология сексуальной жизни (с психиатрической точки зрения). Это не делает ее нормальным или здоровым явлением. Нам нужно научиться говорить об обычном или среднестатистическом просто как об обычном или среднестатистическом.
Другой пример – таблицы возрастных поведенческих норм Гезелла для младенцев, которые, безусловно, полезны для ученых и врачей. Но большинство матерей начинают волноваться, если их малыш окажется ниже среднего уровня по ходьбе или питью из чашки, как будто это дурной или пугающий знак. Очевидно, выяснив, что представляет собой «среднее», следует задаться вопросом, является ли данное среднее желательным?
Слово нормальный часто неосознанно используется в качестве синонима слов традиционный, привычный или общепринятый, которые обычно имплицитно подразумевают одобрительное отношение к традиции. Я помню суматоху вокруг курящих женщин, царившую, когда я пришел в университет. Это ненормально, сказала наша декан и запретила курение. Но тогда же ненормальным для женщин в университете считалось носить брюки или держаться за руки на людях. Естественно, декан хотела сказать «Это не принято», что было абсолютно верно и означало для нее «Это аномалия, болезнь, врожденная патология», что совершенно не соответствовало истине. Несколько лет спустя традиции изменились, и ее уволили, поскольку теперь ее подходы были «не нормальными».
Употребление данного слова в подобном значении возможно в ситуации, когда оно выражает одобрение с теологической точки зрения. Так называемые священные книги очень часто интерпретируются как определяющие нормы поведения, но ученый не может обращать внимания ни на эти традиции, ни на любые другие.
В конечном счете, все, что относится к культуре, также может оцениваться как устаревший источник для определения нормального, желательного, благоприятного или здорового. Антропологи, безусловно, оказали нам великую услугу, заставив осознать свой эгоцентризм. Мы как культура пытались установить абсолютные общечеловеческие критерии разного рода для местных культурных особенностей, например относительно ношения брюк и употребления в пищу коров, а не собак. Более широкие познания в области этнологии многое изменили в наших представлениях и дали нам понять, что такой этноцентризм достаточно опасен. Никто не может говорить от имени человечества в целом, если он не в состоянии подняться над своей собственной культурой или посмотреть на нее со стороны, чтобы оценить человеческий род именно как биологический вид в целом, а не как группу соседей.
Представление о хорошо адаптированной личности – результат еще одной неудачной попытки подойти к определению соответствия норме. Читатель-неспециалист будет озадачен, когда обнаружит, с какой неприязнью относятся психологи к этой, на первый взгляд, разумной и очевидной идее. В конце концов, каждому хочется, чтобы его дети были хорошо адаптированы, были частью группы, чтобы они пользовались популярностью и вызывали восхищение и любовь своих друзей-сверстников. Важный вопрос с нашей стороны: к какой группе они должны быть адаптированы? Нацистов, преступников, правонарушителей, наркоманов? Среди кого они должны пользоваться популярностью? Чье восхищение вызывать? В прекрасном рассказе Герберта Уэллса «Долина слепых» признаком дезадаптации была способность видеть, в то время как все вокруг были слепы.
Адаптация означает пассивное принятие облика, который предписывается культурой и окружением. Но что делать, если эта культура больна? В этом случае возможна такая ситуация: мы постепенно учимся не полагать априори, что малолетние преступники порочны или ведут себя несоответствующим образом из-за психической ненормальности. Преступность, правонарушения и скверное поведение детей могут быть оправданным с психиатрической и биологической точек зрения бунтом против эксплуатации, несправедливости и необъективного отношения.
Адаптация – скорее пассивный, чем активный процесс; ее идеал – это любой, кто может быть счастлив, не имея индивидуальности, даже если это хорошо адаптированный душевнобольной или заключенный.
Такое крайнее выражение теории о решающей роли окружающей среды в формировании личности предполагает наличие в человеке беспредельной податливости и гибкости при отсутствии изменчивости реальной жизни. Следовательно, эта теория ориентирована на статус-кво и носит фаталистический характер. Это ошибка. Податливость человека не бесконечна, а действительность может измениться.
В медико-клинической практике существует совершенно иная традиция применения понятия нормальный; в данном случае это слово означает отсутствие нарушений, заболеваний или дисфункций. Врач-терапевт, который после тщательного обследования не обнаруживает никаких физических нарушений, говорит, что пациент в нормальном состоянии, даже если тот ощущает боль. При этом врач имеет в виду следующее: «При помощи моих методов я не обнаружил у вас никаких проблем».
Врач, имеющий определенную психологическую подготовку, т. е. специалист по психосоматике, может увидеть больше и поэтому употребляет слово нормальный гораздо реже. Многие психоаналитики считают,
