Итак, «котел» – это метафора самоценности. Алла Семеновна Спиваковская[11], ученица Вирджинии Сатир и мой учитель, немного изменила «котел» на «сосуд», поэтому в дальнейшем я буду пользоваться словом «сосуд» только потому, что я так привыкла.
Вирджиния Сатир утверждает, что каждый раз, когда человек общается с миром, он говорит одновременно на трех языках: речи, эмоций и голоса своего «Я». Голос нашего «Я» всегда говорит об одном и том же: «Как сейчас моему „Я“? Благополучно ли „Я“ или нет?» Это есть голос самоценности.
Самоценность – комплексное переживание самого себя, то есть ощущение своей уникальности и неповторимости. Есть еще понятие «самооценка», которое часто путают с самоценностью. Самооценка – это оценка себя по какой-то шкале. Шкале, которую всегда можно придумать. Самоценность же шкалы не имеет.
Внутри каждого из нас, независимо от пола, возраста и профессии, есть «сосуд самоценности». У каждого он своей формы и размера. Внутри него есть вещество – жизненная сила, которая дана нам с рождения. В любой момент мы можем чувствовать полноту или пустоту «сосуда». Когда он полон, у нас много сил, желаний, планов, мы говорим себе: «Я полон жизненных сил, я ценен, я могу».
Человек с высоким уровнем самоценности создает вокруг себя атмосферу честности, сострадания, любви, ощущает себя важным, нужным, значимым, доверяет себе. Он способен просить помощи у других и при этом быть уверенным, что может принимать самостоятельные решения. Конечно, если возникает состояние временной усталости, возрастает количество проблем, требующих решения, появляется необходимость прикладывать много усилий одновременно в разных направлениях, самоценность может снизиться.
Однако чувствовать себя не на высоте – это не то же самое, что чувствовать низкую самоценность, потому что, когда «сосуд» иссякает, в сознание поступает сигнал пустоты, и, в зависимости от степени опустошения, мы ощущаем душевный дискомфорт, боль, тяжесть. В таком состоянии мы кажемся себе беспомощными, ненужными и незначимыми, постоянно ждем критики, не верим в собственные способности, игнорируем свои достижения – считаем, что нам просто везло, – и достаточно одного маленького промаха, чтобы перечеркнуть все.
Сравним боль душевную с физической. Допустим, я гладила платье и случайно задела рукой утюг. Теперь любое прикосновение к месту ожога вызывает боль, даже если я нежно трогаю или дую на него, чтобы уменьшить боль. Если подставить руку под воду комнатной температуры – больно, а если случайно задеть – очень больно. Все то же самое происходит, когда мы испытываем боль душевную. Нам могут пытаться сделать приятно: говорить комплименты, хвалить, а мы не верим, думаем, что это делается из вежливости или даже из корысти.
Например, однажды в транспорте я случайно услышала разговор двух мам об успехах их детей. Будучи в состоянии наполненности, вероятно, я даже не обратила бы на них внимание, а вот в состоянии опустошения – на пути домой с родительского собрания, где моего ребенка назвали неуспешным, – услышанное сделало мне больно. Эти женщины меня даже не знали, не видели и говорили о своем, но все равно причинили боль. Если же в таком настрое явиться домой и столкнуться с грубостью, недовольством или критикой со стороны близких, будет еще больнее, потому что в состоянии опустошения люди очень уязвимы.
Мне кажется, этот пример очень хорошо демонстрирует разницу между самоценностью и самооценкой. Чем полнее наш «сосуд самоценности», тем сильнее ощущение собственной ценности и тем больше шкал самооценки, по которым можно себя сравнивать и анализировать. В состоянии опустошенности любое сравнение воспринимается как критика, провал и неуспешность. Какая обратная связь и внешняя оценка, когда мы просто на себя смотреть не можем, не то что в сравнении? Когда человек долго испытывает боль душевную, он перестает ощущать собственную ценность и ценность другого. Тогда появляется вероятность возникновения состояния бесчувствия, шока. Вирджиния Сатир говорила: «Мой многолетний опыт совершенно уверил меня в том, что все боли человека, его проблемы, а иногда недопустимо безобразная жизнь и даже преступления – все это результат низкой самоценности, которую люди не смогли ни осознать, ни изменить»[12].
У наших детей есть свои собственные «сосуды самоценности». Они связаны с родительскими, особенно с материнским, по принципу сообщающихся сосудов, а во время беременности вообще составляют систему «два в одном». Если наш «сосуд» полон, «сосуд» нашего ребенка, скорее всего, тоже будет наполненным. Если же мама не ощущает свою ценность, то первым, у кого она ее заберет, будет ребенок, потому как отдать может только тот, кто имеет, а если отдавать нечего, можно только забрать.
Забота о ребенке включает и заботу о себе. Первоочередная задача родителей – сделать жизнь ребенка полной, что подразумевает способность определять свою самоценность в любой момент времени и следить за полнотой своего «сосуда».
После многих лет работы с семьями я поняла, что не могу стыдить и обвинять родителей, сколь бы глупыми и разрушительными ни были их поступки. Родители, обращающиеся за психологической помощью, чувствуют себя очень уязвимыми. Скорее всего, они уже пробовали справляться с душевной болью, но ничего не вышло, поэтому любая критика или даже добрый совет специалиста опустошают еще больше. Полнота «сосуда самоценности» является обязательным условием самоисследования, поэтому любая помощь начинается с обеспечения безопасности и сердечности. Только так можно помочь родителю выдержать ответственность за последствия своих действий и научиться вести себя иначе. На мой взгляд, это первый шаг на пути к улучшению ситуации в семье.
У детей есть свои трудности и проблемы, в решении которых им может помочь психотерапия. Когда я работаю с ними или обучаю этому детских психологов, то всегда держу в голове закон сообщающихся сосудов и верю, что отношения в семье зависят от архитекторов семейного здания – родителей. Наполненный, ценящий себя родитель создает атмосферу доверия, любви, признания, в которой дети, чувствуя себя нужными и любимыми, вырастают здоровыми, умными и счастливыми.
В процессе чтения этой главы у вас наверняка мог возникнуть вопрос: если самоценность нам дана самим фактом рождения, то куда же она исчезает? Если снова обратиться к метафоре сосуда, то она, можно сказать, уходит через четыре «трещины» или «дыры»: ложь самому себе, негативные эмоции, негативное воображение и пустые разговоры.
ЛОЖЬ САМОМУ СЕБЕ
Мы врем самим себе не потому, что хотим обмануть, а потому, что нам очень больно в душе. Испытав какие-то нежелательные переживания, мы стараемся вести себя так, словно их не было и нет, обманываем себя, убеждая, что все в порядке. Отрицая таким образом свои чувства, начинаем недооценивать самих себя. Все остальное, что происходит с нами, часто является следствием такого отношения. Ложь себе – это защита, которая помогает нам справиться со сложными ситуациями, а порой даже выжить. Однако все когда-то заканчивается, другими становимся мы, обстоятельства, время. Необходимость защищать себя таким способом отпадает. Но однажды оказавшись спасением, ложь прочно входит в нашу жизнь и при любых похожих событиях тут же спешит на помощь. Знакомство с этой дырой и ее устранение – то, чем занимается психотерапия.
НЕГАТИВНЫЕ ЭМОЦИИ
Сами по себе эмоции – естественная часть нашей жизни, один из языков, на котором общается наше «Я». Но случаются события или временные периоды, когда мы не справляемся с их большим количеством. В состоянии острого горя или затянувшейся депрессии мы нуждаемся в поддержке, и если не получаем ее, и не умеем поддержать себя сами, то наш «сосуд самоценности» сильно опустошается.
НЕГАТИВНОЕ ВООБРАЖЕНИЕ
Негативное воображение – любимая «дыра» тревожных родителей. Еще ничего не произошло и не факт, что случится, но воображение услужливо рисует самые страшные картины. Думаю, примеры приводить не стоит, у каждого в запасе есть свои.
