Истинные верования
Мы знаем точно, что Джим Джонс не был ни Ганди, ни Буддой, ни Лениным. Он не был Богом. Тогда почему в книге о правде мы рассматриваем эту явную ложь?
Во-первых, для тысяч последователей Джонса эти утверждения не были ложью. «Мы верили ему» — таково простое свидетельство Тери О’Шиа. Для многих членов «Храма народов» Джонс в самом деле был Богом. И это не были дураки и невежды. Многие из них окончили колледжи, работали на должностях, предполагающих значительную ответственность. Многие всерьез и подолгу размышляли о несовершенстве мира и пришли к выводу, что «Храм народов» предлагает лучший путь. Такова была их вера. Такова была их правда. И кто-то из этих людей был готов за эту правду умереть.
Во-вторых, этот пример религиозной крайности проливает некоторый свет на наши собственные верования. Много лет Джим Джонс собирал свою паству, провозглашая такие воззрения, которые многие из нас сочли бы истиной: все расы равны, хорошо обеспеченные люди должны помогать оказавшимся в крайней нужде. У всех есть верования, которые мы считаем безоговорочной истиной.
Веру можно определить как идею, которую субъект считает истинной и которую нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Мы не можем опровергнуть утверждение, что Джим Джонс — Бог, как и не можем доказать, что все расы равны. Мы можем иметь твердые убеждения об истинности или ложности подобных идей, но ни логика, ни наука не помогут нам подтвердить их или развеять.
Вот некоторые верования, которые вы, возможно, считаете правдой:
Мужчины и женщины равноценны.
Люди должны хранить верность своей стране.
Жизнь человека более ценна, чем жизнь бессловесного животного.
Мы настоящие живые существа, а не цифровые сущности, созданные компьютером в виртуальной реальности.
Люди не могут никому принадлежать.
Такого рода истины обычно принимают форму философских, религиозных, моральных и идеологических установок. Мы не можем их доказать, но ведь для главных наших верований сама концепция доказывания кажется совершенно неуместной. Следующим поколениям наши верования могут показаться дикими или смешными, как нам теперь кажется вера в волшебников или в божественную природу монархов, но для нас самих эти истины чаще всего непоколебимы.
В практическом плане неважно, зовем ли мы эти верования истинами, хотя многие зовут. Больше миллиарда душ состоят в католической церкви, которая говорит об «основных истинах веры» и «свидетельствовании об истине». Архиепископ Канзас-Сити издал брошюру под названием «Пятьдесят истин, которые должен знать каждый юный католик», где описываются вопросы веры, такие как первородный грех, воскресение из мертвых и пресуществление5. «Все люди должны искать истину, особенно в том, что касается Бога и Его Церкви», — заявил папа Павел VI в Dignitatis Humanae. «И закон Твой — истина», — утверждал, обращаясь к Богу, автор 118-го псалма. «И познаете истину, и истина сделает вас свободными», — обещал Иисус.
Верования — это не только религии и культы. В другой главе я высказывал сомнения в научных доказательствах эффективности косметических средств. Но, может быть, я промахнулся в самой сути. «Чтобы рекламировать товар или услугу, вы должны в них верить, — считал Марсель Блестайн-Бланше, основатель французского рекламного концерна Publicis. — Чтобы убеждать, ты сам должен быть убежден». Верования играют важную роль и в маркетинге, и в потреблении тех косметических продуктов, эффект от которых не сразу заметен. Как эффект плацебо и вправду помогает некоторым пациентам вылечиться, вера в то, что маска с маслом морковного семени поможет выглядеть моложе, обеспечивает удовлетворение от товара и внутреннее свечение, которые вполне оправдывают покупку.
Ядерное сдерживание тоже основано на вере. Нас приучили верить, что ядерный арсенал Великобритании в исправности и в любой момент может быть пущен в ход по команде премьер-министра. Но и сам премьер-министр не знает, насколько это верно, какие бы ручательства ни давал министр обороны. Более четверти века никто не видел, как взрываются британские ядерные боеприпасы, так что на деле мы не имеем понятия, в боевой ли они готовности сегодня. Мы верим, что они в должном порядке, и, что важнее, наш потенциальный противник тоже в это верит, но ни мы, ни премьер-министр не можем утверждать, что эти боеголовки не набиты старыми газетами. Фундаментальная военная стратегия (и в Соединенном Королевстве, и в других странах) опирается на веру в ныне существующую ядерную мощь Британии, которую практически никто не может проинспектировать.
Идеологии — это верования о лучшем способе достичь благ, к которым мы стремимся, — мира, процветания, безопасности, сытости, крова и достойной жизни для себя и сограждан. Одни люди верят, что наилучший путь к этому — дать каждому заниматься своими делами в рамках закона, защищающего права собственности и заставляющего выполнять обязательства. Другие верят в иную дорогу к той же цели, представляя себе некую коллективную структуру, которая управляет деятельностью людей и гарантирует надлежащее распределение материальных благ. Третьи верят в наделение привилегиями какой-то социальной или религиозной группы ради блага всего сообщества.
В битве идеологий ближе других к победе оказался капитализм. Его основные элементы — право частной собственности, рыночная конкуренция, свобода выбора и частного предпринимательства — сегодня институционализированы в большинстве стран мира. Но остаются и большие сомнения, даже у верных приверженцев этой системы: опустошительные последствия глобального финансового кризиса, катастрофический ущерб, наносимый экосистеме, массовые сокращения рабочих мест в сворачивающихся отраслях и растущее неравенство людей указывают на несовершенство капиталистической модели. Примечательно, что в 2017 г. премьер-министр Великобритании Тереза Мэй сочла необходимым защитить капитализм и свободный рынок перед лицом растущего увлечения марксистскими альтернативами, подогреваемого лидером партии лейбористов Джереми Корбином.
Наши главные верования формируют хребет нашего мировоззрения и направляют наши каждодневные действия. Патриоты выражают любовь к родине, вздымая флаги, поступая на военную службу и даже отдавая жизни в жертву стране. Верования заставляют делать то, что не заставит делать ни одна другая правда. Мы не сомневаемся в их истинности и соответственно этому живем. Мысль о древних греках, вымаливающих у Деметры добрый урожай, или о современных китайцах, сжигающих бумагу с письменами, чтобы обеспечить деньгами умерших предков, может вызывать улыбку, но мы в таком же рабстве у своих верований, как эти люди — у своих.
Всё это правды, которые строят наш мир.
Общие верования
Вера имеет власть, заставляющую людей поступать определенным образом. Но у нее есть еще одна важнейшая функция: вера объединяет.
В Канзасе коммунисту, должно быть, одиноко. И, если вам случится придерживаться строгих марксистских взглядов и вы встретите единомышленника в Вичите, скорее всего, вы объединитесь. Ваша общая правда не только ободрит, она добавит смысла любым человеческим отношениям. Общая правда предполагает, что у вас совпадают ценности и устремления и ваши действия предсказуемы. Верования служат своего рода социальным клеем, позволяя незнакомцам взаимодействовать и сотрудничать в больших коллективах и совершать небывалые дела. К сожалению, в то же время верования могут усиливать разделение, когда люди объединяются по принципу несогласия с верованиями других групп. Курсы республиканцев и демократов в США, похоже, все сильнее расходятся, чему способствует все более решительная приверженность тех и других взаимно непримиримым верованиям.
Но у этого механизма есть и обратный ход. Если мы хотим присоединиться к той или иной партии, скорее всего, нам придется соответственно адаптировать свои верования. Во избежание душевных ран или когнитивного диссонанса, который может возникнуть, если наши верования радикально отличаются от верований ближних, нам дана мощная способность видоизменять свои верования, чтобы они лучше соответствовали ожиданиям окружающих. Новые верования, рождающиеся в человеческих объединениях, быстро распространяются посредством самоусиливающегося процесса, известного под названием «каскад доступности», при котором идея становится тем более привлекательной, чем больше членов группы ее высказывают, независимо от того, верят ли они в нее или просто хотят соответствовать.
