У религиозных людей, как правило, больше детей, чем у нерелигиозных. Проведя исследование двухсот коммун, созданных в США в XIX веке, Ричард Сосис обнаружил, что больше 20 лет продержалось только 6 процентов секулярных коммун, тогда как среди религиозных коммун эта цифра составила 39 процентов. Важнейшим фактором, предсказывающим успех коммуны, оказалось количество и величина жертв, которые были готовы принести члены коммуны (например, отказ от алкоголя, строгий дресс-код и т. д.). Чем большим жертвовали члены коммуны, тем более продолжительным был срок ее жизни. Но это относится только к религиозным коммунам. В секулярных коммунах никакой корреляции между величиной жертв и долговечностью коммуны обнаружить не удалось. Почему? Скорее всего, потому, что приносимые жертвы воспринимались членами коммуны как священный долг. Есть вещи, которые делаешь или в которые веришь, не задумываясь над тем, во что тебе это обойдется и стоит ли овчинка выделки. Согласно Сосису и Хайдту, придавая каким-то вещам священный статус, религия решает проблему, с которой неизбежно сталкивается любое общество: как убедить людей, которые не являются родственниками, по-родственному относиться друг к другу, не пытаться друг друга обманывать. В секулярных же коммунах жесты самопожертвования практиковались, скорее, на уровне «ты – мне, я – тебе», и слепой преданности друг другу там не наблюдалось. Если жертва не воспринимается как священный долг, тогда человек неизбежно задумывается над тем, что же он получит взамен, и в результате этого меркантилизма коммуна рушится.
Даже если атеисты правы в том, что религиозные верования не имеют рационального обоснования, на это можно возразить, что они оправданы с практической точки зрения, поскольку слепое повиновение религиозным догмам и правилам полезно для поддержания общественного порядка. Как отмечает Джонатан Хайдт, поведение, которое видится иррациональным на индивидуальном уровне, может быть очень даже рациональным с точки зрения интересов группы. Вера в религиозные догмы может быть иррациональной, но складывается впечатление, что с помощью этих иррациональных верований эволюция (культурная или иная) позаботилась о нормальном функционировании общества. Создание секулярного общества – это попытка обмануть эволюцию, а значит, нет ничего удивительного в том, что данный процесс настолько сложен. Это не значит, что только религия способна заставить людей вести себя достойным образом. Но именно ее люди используют с данной целью последние 10 тысяч лет.
В этой книге я уже писал о религии как о системе взглядов и обычаев, которые людьми либо принимаются, либо отвергаются, хоть и осознаю, что, придерживаясь такого определения, можно упустить из виду важную функцию религии, заключающуюся в сплачивании общества. Я трактую религию как систему взглядов и обычаев, поскольку, безотносительно к ее общественной функции, человека еще нужно убедить стать ее приверженцем. Психологические причины, по которым мы выбираем некую религию, совершенно не зависят от общественных причин ее существования.
* * *
Даже если признать, что религия полезна для общества, остается открытым вопрос, полезна или вредна она для индивида. Должны ли люди всегда оставаться рационально мыслящими или все-таки бывает полезно допускать в свое сознание веру в то, что не подкрепляется наукой и здравым смыслом?
Я осознаю, что исхожу из предположения, что религиозная вера иррациональна, иначе говоря, неразумна, и это может задеть чувства моих верующих читателей. Но обратите внимание, что я говорю здесь обо всех религиях, а не только о вашей. Нельзя верить во все религии одновременно, и, я полагаю, мои религиозные читатели не считают рациональным требование, что любой наугад взятый человек должен принадлежать именно к их религии. Пускай ваша религия абсолютно рациональна, но тогда другие религии не могут быть рациональны, ведь они во многом противоречат друг другу. Поэтому если вы человек верующий, то можете, читая эту книгу, понимать мои слова так, словно я говорю не о вашей религии, а об одной из тысяч других религий, которые существуют сейчас или существовали в прошлом.
Вернемся, однако, к нашей теме. Разве рациональность – пуп земли? Лично я предпочитаю всегда проявлять рациональность, но легко допускаю, что существуют ситуации, когда имеет смысл вести себя иррационально.
Многие из таких ситуаций связаны с вашей верой в себя и свои способности. Например, люди, впадая в депрессию, порой чересчур реалистично оценивают свои способности. Этот феномен называют депрессивным реализмом. Такие люди меньше подвержены магическому мышлению, присущему шизотипическим расстройствам, о которых говорилось в главе 3. Крайний скептицизм по отношению к любым сверхъестественным явлениям коррелирует с неспособностью получать удовольствие. В ходе одного эксперимента пловцы, которые более объективно оценивали свои способности и не пытались себя обманывать, показали худшие результаты в заплыве. Поэтому даже несмотря на то, что рациональность лучше с точки зрения правоты, быть правым – это еще не всё. Реализм не всегда лучше, если ваша цель – счастье или успех.
Даже вера в сверхъестественные явления иногда может быть полезной. Вера майя в то, что их защищают лесные духи, помогла майя защитить свои леса. Исследование психолога Лисан Дамиш показало, что наличие талисманов улучшает показатели выполнения заданий на 50 процентов. Верующие меньше подвержены панике, а молитвы помогают им справиться с отрицательными эмоциями, снять стресс, снизить кровяное давление и улучшить самочувствие за счет прилива дофамина.
Религия как будто бы помогает людям лучше следить за своим здоровьем: верующие вступают в брак, имеют друзей, меньше пьют, не курят, больше занимаются физкультурой. Все это способствует долголетию. Мормоны, у которых очень сильна взаимная поддержка, способствующая снижению стресса, и которые не пьют и не курят, живут в среднем на десять лет дольше прочих американцев, что, по крайней мере отчасти, объясняется более крепким здоровьем. Позитивно коррелирует с состоянием здоровья и регулярное посещение церкви (но, что характерно, само наличие религиозных убеждений со здоровьем никак не связано). Однако пациенты с ВИЧ, которые верят, что бог решает судьбу их болезни, менее охотно принимают лекарства. Почему так происходит? Оказывается, регулярное посещение церкви полезно для здоровья необразованных людей, но к образованным это не относится. Церковь успешно отваживает людей от употребления наркотиков и курения, и это идет на пользу как образованным, так и необразованным. Но ее влияние может представлять собой проблему, если она подрывает веру людей в традиционную медицину и науку, что в большей мере касается людей образованных, которые, как правило, чаще прибегают к медицинской диагностике и лечению. В общем и целом, воздействие на здоровье населения оказывается благоприятным, потому что необразованная часть населения с большей вероятностью посещает церковь. На первый взгляд, церковь оказывает одинаковое воздействие на богатых и бедных, но в силу того, что обстоятельства жизни у них разные, в конечном счете бедным церковь, скорее, помогает, а богатым, скорее, вредит.
Ортодоксальные родители менее охотно соглашаются на вакцинацию детей, но и меньше тревожатся. Те, кто верит в прошлые жизни, спокойнее относятся к смерти. У верующих людей менее активна часть мозга, называемая передней поясной корой (ППК) и ассоциируемая с саморегуляцией и ощущением тревоги. И действительно, исследования показывают, что глубоко верующие люди меньше беспокоятся по поводу совершаемых ошибок. Этот эффект усиливается тем обстоятельством, что ППК ассоциируется также с критическим мышлением в целом. Религиозные люди, как правило, чувствуют себя более счастливыми, но, возможно, это обусловлено тем, что они больше общаются, верят в смысл жизни и тверже в своих убеждениях. Люди с ослабленной верой менее счастливы, нежели агностики или те, кто верит непоколебимо. Кроме того, верующие не так счастливы в тех странах, где религия ценится невысоко.
У атеистов возникает искушение выдвинуть такой аргумент: вера в любую известную религию иррациональна, а значит, все верующие иррациональны в своем мышлении и поведении. Этот аргумент опирается на предпосылку, что человека, который верит в иррациональное, можно отнести к категории иррациональных, то есть неразумных, людей. Но это глупо, поскольку время от времени всем нам случается верить в какие-то иррациональные вещи, но это не делает наш образ мышления в целом недостойным доверия. Термины «рационально» и «иррационально» можно применять к конкретным рассуждениям, но использовать их в качестве характеристик людей нельзя.
