Клаудио НАРАНХО - ХАРАКТЕР И НЕВРОЗ

Близко к этой группе стоят черты характера, связанные с выражением страха в поведении: ощущение собственной небезопасности, сомнения, неспособность принять решение и постоянная напряженность (вследствие страха совершить ошибку), паралич действия, вызванный сомнениями, отсутствие мобильности в поведении, неспособность прореагировать на импульс, избегание принятия решений, уклонение от любого компромисса, а также сверхосторожность и бдительность, склонность к непременной перепроверке, состояние постоянной неуверенности, недостаток уверенности в себе, сверхотре- петированное поведение, трудности, испытываемые при нестандартных ситуациях (ситуациях, в которых трудно выбрать одну из накатанных моделей поведения).

Если действие страха заключается в том, что он парализует или сдерживает, то именно сдерживание импульса, как считал Фрейд, дает пищу для тревоги, и мы можем сказать, что это страх перед чьими-либо импульсами, страх перед спонтанным действием. Такой «страх бытия», выражаясь словами Тиллиха, обычно складывается из страха перед окружающим миром, а также перед будущими последствиями чьих-либо действий в настоящем. Еще один путь возникновения страха - страх перед импотенцией у тех личностей, которые боятся дать волю своим агрессивным и сексуальным эмоциям. Неспособность положиться на чьи-либо силы, отсутствие веры в способности других и в возможность совладать с ситуацией, а также, как следствие, неуверенность в себе и неспособность обойтись без посторонний помощи можно рассматривать не как что-то абсолютно иррациональное, но как результат ощущения себя в психологическом плане «кастрированным».

Чувством, близко стоящим к тревоге, но тем не менее не идентичным ей, является чрезмерная бдительность, которая объясняется подозрительным и сверхбдительным характером. В отличие от уверенной сверхнастороженности, демонстрируемой энеатипом III, одной из характерных черт которого является стремление «держать все под контролем», сверхнастороженность данного типа можно назвать гипервигильностью (сверхнастороженностью), назначение которой - поиск скрытого смысла и подозрительного в поведении окружающих. Помимо того, что она входит в число составляющих состояния хронической подозрительности, где служит для объяснения потенциально враждебной реальности, гипервигильность также является причиной излишних раздумий в тех случаях, когда для окружающих - это всего лишь дело спонтанного выбора. Я выбрал определение Шапиро «гипернамеренность» для определения сверхнемобильного и жестко фиксированного поведения личности подозрительного характера, а также чрезмерной потребности полагаться на рациональные решения.

Страх делает труса неспособным действовать, таким образом, у него никогда не хватает уверенности в себе и возникает потребность побольше разузнать о чем-либо, чтобы знать лучше. Он не только нуждается в указаниях, для этого типа характерно (недоверие к указаниям - в то же время потребность в них) решать свой внутренний конфликт через поиск этих указаний в какой- либо логической системе или прибегая к здравому смыслу. Энеатип VI является не только интеллектуальным типом, но и самым логичным из всех типов, он просто предан логическому рассуждению. Если энеатип VII использует интеллект как стратегию, энеатип VI скорее обожествляет его, помещая себя в фанатическую зависимость от здравого смысла (практического разума) и только от него одного, совсем как в каком-нибудь наукообразии. Находясь в состоянии постоянного поиска ответов для решения своих проблем, энеатип VI более других имеет склонность ставить вопросы и, таким образом, является потенциальным философом. Он использует интеллект не только для решения проблем, но и находит утешение в поиске этих проблем, что приносит ему чувство безопасности. Гипервигильность этого параноидального типа держит его в состоянии постоянного поиска проблем: он по сути своей является охотником за проблемами, и ему трудно воспринимать самого себя без этих проблем. Пока есть надежда воспринимать себя как окруженного разного рода проблемами, будет и надежда решить их - именно здесь, в таком восприятии проблемы, и кроется весьма коварная ловушка, результатом которой может стать, например, неспособность выйти из роли пациента в лечебном процессе или же просто многочисленные трудности на пути к нормальному существованию.

Бесполезность предпринимаемых действий и неспособность правильно определить свои проблемы у наиболее застенчивого энеатипа VI являются не только следствием чрезмерной ориентации на абстрактное и теоретическое. Здесь обнаруживается и поиск утешения в интеллектуальной активности, что, в свою очередь, является следствием сдерживания себя по причине страха, неспособности принять решение и хождения вокруг да около.

Остальные группы дескрипторов касаются обобщенных черт характера, и их лучше было бы определить как средства, к которым личность прибегает, чтобы справиться с тревогой. Таким образом, можно рассматривать проявление душевной теплоты большинства представителей энеатипа VI как слабость: способ расположения к себе. Даже если мы не согласны с фрейдовским восприятием дружбы как таковой как параноидального союза перед лицом общего врага, нам придется признать, что и такая дружба существует. Постоянный поиск защиты трусливо притворствующих личностей также подпадает под эту категорию.

Рядом с дескриптором «притворство» я поставил в этот кластер также следующие черты характера: «поиск и отдача душевного тепла», «гостеприимство и радушие» и «щедрость». Сюда также могут быть причислены «патологическая набожность» и «чрезмерная преданность каким-либо личностям или идеям». К вышеупомянутым относятся и черты, присущие наиболее неуверенным, трусливым личностям: «тактичность», «вежливость», «подобострастие». Я заметил, что те представители энеатипа VI, в которых эти качества характера доминируют, также склонны предаваться грусти, одиночеству и чувствовать себя всеми покинутыми даже в большей степени, чем представители энеатипа IV.

Черта характера, довольно близкая к располагающему подобострастию и душевности энеатипа VI, - потребность в общении с более сильным партнером, которое придает трусу уверенность в себе, хотя обычно сводит на нет его соревновательные устремления.

Близкой к располагающим к себе проявлениям трусливого характера является способность к приспособлению. Однако такую черту характера, как послушание само по себе, я причислил к более общей черте - исполнительности, проявляющейся в законопослушании, преданности своим обязанностям, как правило, определяемым внешним авторитетом, а также склонность соблюдать правила и придавать особую ценность документам и директивам. Тех представителей энеатипа VI, у кого эти черты характера доминируют, мы можем описать как личностей, имеющих «прусский характер», в честь этого стереотипа психологической несдвигаемости и железной организации. Страх перед авторитетом, а также перед совершением ошибок вызывает у них потребность в четких указаниях насчет того, что является хорошим, а что - плохим, поэтому они довольно нетерпимы ко всякого рода неопределенностям. Эти указания по своей сути совершенно не схожи с общепринятыми, характерными для «управляемого другими» энеатипа III, это скорее рамки поведения авторитетов настоящего и прошлого, каковым, например, являлся непререкаемый внутренний кодекс Дон-Кихота, который воображал себя странствующим рыцарем. Также к вышеперечисленному я добавил бы «контроль», «правильность», «хорошую информированность», «трудолюбие», «пунктуальность», «точность» и «ответственность».

Наряду с мягким, послушным стилем поведения равно как и с ригидным, принципиально следующим правилам, используемыми личностями энеатипа VI для преодоления тревоги, я назвал бы кластер черт характера, который обозначил как «драчливое запугивание». Именно с его помощью (как отмечал Фрейд, описывая Эдипов комплекс) личность противостоит авторитету родителя. Позднее, в самостоятельной жизни эта личность использует свое представление об авторитете одновременно и для достижения чувства безопасности. Также относящимися к этой категории, но при этом не связанными с осуждением авторитета и соревновательным желанием занять его место я бы назвал следующие черты: «склонность к спорам», «склонность критиковать», «скептицизм» и «цинизм».

Вместе с вышеупомянутыми я также поместил дескрипторы: «убежденность в собственной правоте», «стремление принудить окружающих признать верной его точку зрения», «напыщенность», «блеф», «сила», «мужество» и «помпезность». Такая черта, как «стремление найти козла отпущения», более характерна для личности энеатипа VI, придерживающейся сильного стиля поведения, чем для его душевно слабого подтипа.