Третий, современный этап развития экзистенциализма начался после шока, вызванного первой мировой войной. Были заново открыты Кьеркегор и ранний Маркс. Викторианское самодовольное спокойствие больше не могло прятаться от серьезных вызовов Ницше, брошенных им спиритуалистическим и психологическим основам. Специфику этого периода во многом обусловила феноменология Эдмунда Гуссерля, которая дала Хайдеггеру, Ясперсу и остальным тот инструмент, с помощью которого они могли показать необоснованность разрыва между объектом и субъектом, и который долгое время был блокирующим звеном в науке, в том числе и в психологии. Налицо очевидное сходство между экзистенциализмом в его подчеркивании правды, произведенной в действии, с такими философскими течениями, как система Уайтхеда и американский прагматизм, особенно у Уильяма Джеймса.
Тех, кто хочет узнать больше об экзистенциальном направлении, я отсылаю к классической работе Пауля Тиллиха "Экзистенциальная философия". Большую часть этой исторической справки я написал, опираясь на книгу Тиллиха.
Можно добавить, что отчасти путаница в этой области связана с неправильным пониманием названий книг. "Краткая история экзистенциализма", написанная Воулом (Wahl) действительно краткая, но она вовсе не является историей экзистенциализма, так же как и книга Сартра, опубликованная под заголовком "Экзистенциальный психоанализ", имеет очень мало отношения к психоанализу или к экзистенциальной терапии.
"Бытие и время" вместе с введением и заключением Вернера Брока (Werner Brock) опубликовано в Existence and Being (Chicago: Henry Regnery Co., 1949). Хайдеггер перестал называть себя экзистенциалистом после того, как этот термин стал отождествляться с работами Сартра. Строго говоря, он должен был назвать себя филологом или онтологом. Но в любом случае мы должны быть достаточно экзистенциальны, чтобы не попасть в сети противоречий, связанных с разными терминами, мы должны улавливать смысл и дух работы каждого автора, а не то, как она написана. Мартина Бубера не называют экзистенциалистом, хотя в его работах прослеживается очевидная близость с этим течением. Читатель, у которого есть терминологические трудности в этой области, действительно оказался в хорошей компании!
The Courage to Be (New Haven: Yale University Press, 1952) является экзистенциальной работой, так как здесь продемонстрировано живое приближение к кризису в отличие от книг об экзистенциализме. Тиллиха, как и большинство мыслителей, упомянутых выше, нельзя назвать только экзистенциалистом, ведь это – способ подхода к проблеме, сам по себе он не дает ответов, не задает какие-либо нормы. У Тиллиха присутствуют и рациональные нормы – структура причины всегда постоянна в его анализе, – и религиозные. Некоторые читатели не согласятся с религиозными элементами в "Мужестве быть". Важно отметить очень значимый момент, что эти религиозные идеи, согласны вы с ними или нет, действительно иллюстрируют аутентичное экзистенциальное направление. Это видно в концепции Тиллиха "Бог за пределами Бога" и "абсолютная вера". Вера находится не в каком-то содержание и не в каком-то человеке, вера – это состояние бытия, способ отношения к реальности, характеризуемый смелостью, принятием, полной преданностью и т.п. Теистические доказательства "бытия Бога" не только не относятся к этой теме, но они дают пример наиболее испорченной стороны привычного западного мышления о Боге как о субстанции или объекте, существующем в мире объектов, по отношению к которому мы являемся субъектами. Это "плохая теология". Тиллих, указывая на это, приходит к следующему заключению: "Ницше говорил, что Бога должны были убить, потому что никто не может выносить бытие объектом абсолютного знания и абсолютного контроля" (р. 185).
"Existential Aspects of Modern Art" в Christianity and the Existentialists, под ред. Carl Michalson (New York: Scribners, 1956) p. 138.
Ortega у Gasset, The Dehumanization of Art, and Other Writings on Art and Culture (New York: Scribners, 1956), pp. 135-137.
Pensees of Pascal (New York: Peter Pauper Press, 1946), p. 36.
Неудивительно, что это направление обращается особенно к современным горожанам, которые осознают свою эмоциональную и духовную дилемму. Норберт Виннер, например, утверждает в своей автобиографии, что научная деятельность привела лично его к "позитивному" экзистенциализму. При этом его реальные научные труды могут значительно отличаться от позиций экзистенциализма. Он пишет: "Мы не боремся за определенную победу в неопределенном будущем. Самая великая из возможных побед – это возможность быть, свершиться (курсив мой). Никакое поражение не может отнять у нас успех существования в какой-то момент времени во Вселенной, которая кажется равнодушной к нам". I am a Mathematician (New York: Doubleday).
Bynner W., The Way of Life, according to Laotzu, an American version (New York: John Day Company, 1946).
См.: Barrett W., ed., Zen Buddhism, the Selected Writings of D.T.Suzuki (New York: Doubleday Anchor, 1956), Introduction, p. xi.
Kierkegaard S., The Sickness Unto Death, trans. By Walter Lowrie (New York: Doubleday&Co., 1954).
Schachtel E., On Affect, Anxiety and the Pleasure Principle, готовится к печати.
Cassirer E., An Essay on Man (New Haven: Yale University Press, 1944), p. 21.
Scheler M., Die Stellung des Menschen im Kosmos (Darmstadt: Reichl, 1928), pp. 13f.
Ср.: Civilization and its Discontents.
Kaufmann W.A., Nietzsche. Philosopher, Psychologist, AntiChrist (Princeton: Princeton University Press, 1950), p. 140.
The Meaning of Anxiety (New York: Ronald Press, 1950), pp. 31-45. Этот отрывок можно порекомендовать в качестве краткого обзора идей Кьеркегора, важных для психологически ориентированного читателя. Самыми значимыми для психологии работами являются две книги Кьеркегора: "Понятие тревоги" (на английский язык она переведена как "Понятие ужаса", возможно, этот термин ближе по смыслу, но он не является психологическим понятием) и "Смертельная болезнь". Для дальнейшего знакомства с работами Кьеркегора советуем обратиться к книге A Kierkegaard Anthology, ed. by Bretall.
Глава 9
Kaufmann, op. cit., p. 135.
Таким образом, сам рост правды может привести к уменьшению безопасности человеческих существ, если они позволят объективному росту правды занять место их собственной преданности, их собственного отношения к правде своего опыта. Кьеркегор писал: "Тот, кто видел современное поколение, конечно же, не будет отрицать, что в нем есть несоответствие, а причина тревоги и беспокойства в том, что правда растет количественно, отчасти в абстрактной ясности, тогда как уверенность постоянно уменьшается".
См.: Lowrie W., A Short Life of Kierkegaard (Princeton: Princeton University Press, 1942).
Цит. по: "Concluding Unscientific Postscript", in A Kierkegaard Anthology, Robert Bretall, ed. (Princeton: Princeton University Press, 1951), pp. 210-211. (У Кьеркегора весь этот отрывок выделен курсивом, мы же выделили только часть, чтобы оттенить новый элемент, а именно субъективное отношение к правде). Очень интересно отметить, что далее Кьеркегор приводит пример знания Бога к говорит (чем уберегает нас от бесконечной путаницы и ненужных споров) о том, что попытка доказать существование Бога как "объекта" совершенно бесплодна, правда скорее лежит в природе отношения ("даже если из-за этого он становится связанным с тем, что не является правдой"!). Конечно, Кьеркегор вовсе не утверждает, что объективность правды не имеет значения. Это было бы абсурдом. Он ссылается, как он замечает в послесловии, на "правду, которая существенно связана с существованием".
См.: "On the Essence of Truth" в Existence and Being, by Martin Heidegger, edited by Werner Brock, op. cit.
Из речи Werner Heisenberg, Washington University, St. Louis, Oct. 1954.
Скорее всего это возможно продемонстрировать, а, может быть, это уже было сделано, в экспериментах по восприятию: интерес и увлеченность наблюдателя увеличивают точность восприятия. Подобные признаки можно обнаружить и в ответах на тест Роршаха. Когда испытуемый эмоционально вовлечен в ситуацию, его восприятие форм становится более, а не менее точным. (Я, безусловно, говорю о случаях, не связанных с невротическими эмоциями, там действуют совершенно другие факторы.)
И Кьеркегор, и Ницше знали, что "человек не может снова погрузиться в нерефлексивную непосредственность, не потеряв себя; но он может идти по этой дороге до конца, не разрушая рефлексию, но скорее приходя к тем своим основаниям, в которых коренится рефлексия". Так говорит Карл Яс-перс в своем блестящем обсуждении сходств Ницше и Кьеркегора, которых он считает двумя великими мыслителями девятнадцатого века. См. его книгу Reason and Existence, Chapter I, "Origin of the Contemporary Philosophic Situation (the Historical Meaning of Kierkegaard and Nietzsche)" (The Noonday press, 1955, trans. From the German edition of 1935 by William Earle). Эта глава была издана в брошюре в Meridian book, Existential from Dostoevsky to Sartre, Walter Kaufmann, ed., 1956.
