потока в процессе работы, а не досуга. Когда людям писали в момент работы, они сообщали о нахождении в потоке 54 % всего времени. На досуг пришлось лишь 18 % ответов о потоковом состоянии. Большинство оценок в период досуга укладывалось в категорию, называемую исследователями апатией. Испытуемые в апатичном состоянии с более высокой вероятностью чувствовали себя пассивными, слабыми, скучными и неудовлетворенными. Одни виды работы были явно более стимулирующими, чем другие, причем люди с большей автономией чаще пребывали в потоке, нежели офисные кадры или рабочие сборочного конвейера; но клерки и рабочие сборочного конвейера по-прежнему определяли себя в потоке более чем в два раза чаще на работе, чем в свободное время.
Люди в состоянии потока, в процессе ли работы или досуга, считали его гораздо более позитивным переживанием, нежели отсутствие потока. Эти отличия были статистически очень значимыми и не слишком варьировались среди различных видов работы. Тем не менее, находясь на работе, даже в состоянии потока, участники сообщали о желании быть в каком-либо ином месте чаще, чем во время досуга. «Таким образом, мы имеем парадоксальную ситуацию: на работе люди чувствуют себя умелыми, амбициозными и оттого более счастливыми, сильными, креативными и довольными. В свободное время они чувствуют, что в целом делать особенно нечего и их навыки не используются, а потому склонны испытывать грусть, слабость, уныние и неудовлетворенность. Все же они предпочли бы работать меньше и проводить больше времени в досуге» [234].
Причина этого парадокса связана с тем, какое определение мы даем работе.
Большинство из нас были приучены воспринимать работу как принуждение. Даже чувствуя себя амбициозными и вдохновленными, мы полагаем, будто это ради чьего-то блага, не нашего собственного, и зачастую считаем время, потраченное на работу, каким-то образом вычтенным из времени, предназначенного для наслаждения своей жизнью.
Насколько нам было бы лучше, если бы мы могли поменять свое восприятие работы, чтобы переживать проведенное на ней время как возможность для счастья, реализации значимых для нас целей, а не просто как отнятые у жизни часы.
Чиксентмихайи определяет положение потокового состояния между тревогой и скукой. Когда мы чувствуем, что не в силах выполнить задачу, которая должна быть сделана, мы начинаем тревожиться; если мы чувствуем, что выполняемое не бросает нам вызова, не активизирует нас, мы испытываем скуку.
Рис. I. Состояние потока как баланс между трудностью задачи и способностью человека
Если задача вызывает умеренное напряжение, задействует наши навыки, заставляет концентрироваться, способствует нашему росту, мы чувствуем себя в потоке. По мере развития и автоматизации наших навыков нам необходимы различные трудности, чтобы ощущать себя в этом состоянии.
Также Чиксентмихайи и его коллеги попытались определить, что именно делает какие-то виды деятельности приятными, а какие-то – провоцирующими отвращение. Они обнаружили следующие факторы, характерные для приятных видов активности:
1. Приятные занятия – работа, досуг, физические или интеллектуальные – целенаправленны и регламентированы. Они побуждают нас совершенствовать свои навыки. Хорошие видеоигры продуманы таким образом, что постепенно требуют от нас все более и более развитого умения; поэтому они столь увлекательны. Просмотр телевизора вообще не требует никаких навыков. Несчастные люди уделяют телевизору на 20 % больше времени, чем люди, считающие себя очень счастливыми [235].
2. Наше внимание сосредоточено на деятельности, лишь малая его часть остается на другие раздражители.
3. Цели ясны и четко определены. Ничто так не дезорганизует, как туманные или переменчивые правила.
4. Деятельность обеспечивает оперативный отклик, который побуждает нас корректировать свое поведение. О том, хорошо ли я справляюсь со своими обязанностями или нет во время работы с пациентом, мне сразу же говорит уровень его вовлеченности. Когда мне доводилось работать с бюджетами или долгосрочными проектами, я не получал никаких откликов до тех пор, пока мы уже полностью не погружались в их реализацию.
5. Присутствует глубокое увлечение, помогающее нам забыть неприятные стороны жизни. Все тревожные мысли, появляющиеся без приглашения в минуты, когда мы предоставлены самим себе, не беспокоят нас. (Похоже на технику осознанности.)
6. Эти виды деятельности дают нам ощущение контроля в сложных ситуациях. Вот почему так много приятных занятий сопряжены с риском, будь то скалолазание или выступление на публике; даже при условии риска в них заключена возможность обучиться крайне специфичным навыкам, минимизирующим опасность, и таким образом испытать чувства превосходства и гордости.
7. Мы утрачиваем чувство неловкости, исчезает Внутренний Критик. На время мы забываем о себе, однако завершаем работу с чуть более положительным мнением о своей особе.
8. Наше ощущение времени меняется. Время может проходить быстро, как при просмотре захватывающего фильма или пьесы, или очень медленно, как сообщают некоторые актеры, фокусирующиеся на мелких подробностях своих навыков. Говорят, знаменитый американский бейсболист Тед Уильямс мог рассмотреть швы на брошенном ему мяче. По-видимому, ощущение свободы от обыденного циферблатного времени помогает нам чувствовать прилив сил и становится для нас глотком свежего воздуха.
Заключается ли наша работа в управлении сверлильным станком, организации деятельности кадров или уходе за детьми, мы все в определенной степени контролируем то, насколько приятна наша активность. Например, во многих занятиях – и на ум сразу приходит воспитание детей – почти не следует мгновенных позитивных откликов. Дети и супруг не говорят вам достаточно часто, какую замечательную работу вы выполняете, однако вам наверняка сообщат, когда что-либо пойдет не так, даже если вы здесь абсолютно не виноваты. Нам нужно усилить позитивную отдачу, включив в нее возможности и повысив собственную чувствительность к ней.
К примеру, обычная чашка кофе с соседом или звонок бабушке или дедушке – это возможность, пусть и косвенным, но важным путем, напомнить себе: работа по воспитанию детей серьезна и значима и вы справляетесь с ней весьма и весьма успешно. Возможно, супругам надо прямо напомнить о том, что их вторая половина целый день сидела дома с детьми и нуждается в признании и одобрении. И хотя на семейных консультациях нередко заявляют: «Если я вынуждена просить его о внимании, тогда оно на самом деле ничего не стоит», – по сути, это внимание все еще значимо и доступно для встраивания в него напоминаний, уменьшающих необходимость просить.
Другой схемой укрепления самоценности является анализ нашего понятия успеха. Несколько минут спокойного чтения с капризным ребенком – огромное достижение не только потому, что этого трудно добиться, но и потому, что такой момент может стать единственным прекрасным моментом жизни ребенка в тот день и способен значительно развить его умение контролировать собственное настроение в будущем.
С постепенным переходом общества к ориентированности на сферу услуг все больше профессий оказываются сопряженными с эмоциональным стрессом вместо физического, вызываемого тяжелым трудом.
Все должности, предполагающие управление сотрудниками – от продавца, налоговика до официанта и работника детского сада, – требуют управления собой, исполнения определенной
