Ознакомительная версия.
34
Авторитетно (лат.). — Прим. пер.
То, что за стадией «понимания» должна следовать стадия «объяснения», в данном контексте не имеет значения.
См. два простых, но важных взаимосвязанных утверждения Фрейда: его замечание о незаменимой роли эмпатии в психологии (Freud 1921, р. 110, прим. 2) и его комментарии по поводу процедур, ведущих к научным решениям в области психоанализа (E. Freud, 1960, р. 396).
В будущем, возможно, появится количественный подход, в котором возрастающая убежденность эмпатического исследователя будет подкрепляться с помощью количественных методов, определяющих количество данных или количество деталей, формирующих значимые конфигурации, рассматриваемые с конкретных позиций.
Излагаемые здесь соображения возникли не только в результате анализа детей психоаналитиков, но и в результате анализа детей других знакомых с психоанализом родителей, например детей психологов, социальных работников, психиатров и др.
Искаженная эмпатия этих родителей по отношению к своим детям отчасти напоминает правильное, но подвергшееся искажению восприятие паранойяльным больным враждебных импульсов у других людей (ср. Freud, 1922, р. 223–232). В обоих случаях человек «за деревьями не видит леса». В другой работе (Kohut, 1971, р. 121) я отмечал аналогичное искажение эмпатии у аналитика, который направляет свои интерпретации на отдельный психический механизм — например, на защиту или какие-то другие детали невроза анализанда, — тогда как пациент нуждается во всесторонней реакции на всю его личность в связи с некоторыми важными событиями в его жизни, такими, как новые достижения.
С этим пациентом работал мой опытный коллега, который в течение первых трех лет часто (раз в неделю) и регулярно консультировался у меня, и затем продолжал консультироваться, хотя и менее часто, в течение последующих четырех лет вплоть до завершения анализа.
Эрнест Вульф («Разъединенная самость», 1976) рассматривает такие ситуации как «функциональное отсутствие объекта самости».
Хотя одна из первых жалоб, с которыми мистер В. приступил к повторному анализу, касалась его восприятия жизни как однообразной, его поначалу постоянное беспокойство в значительной степени редуцировалось, как только произошел новый перенос.
Многочисленные наблюдения убедили меня в том, что страх навсегда утратить связность самости является главной причиной многих случаев серьезного нарушения способности засыпать.
См. в этом контексте интерпретацию «игры в маленького поросенка» (Kohut, 1971, р. 118–119).
Обсуждение психологии травматического состояния см.: Kohut, 1971, р. 229–238, в частности интерпретацию травматического состояния Гамлета, в том числе его склонности к употреблению саркастических каламбуров (р. 235–237).
Я мог бы сказать некоторым дружелюбным критикам, что подобно тому, как я до этого отказался от использования для дифференциации фрейдовских терминов «нарциссическое либидо» и «объектное либидо» (см., например, Freud, 1923b, p. 257, а также Kohut, 1971, p. 39 etc.), которых я одно время придерживался, и от использования термина «нарциссический перенос» (вместо термина «самостно-объектный перенос», который я ввел теперь), я вынужден отказаться от таких слов, как «эксгибиционизм» и «вуайеризм», чтобы избежать путаницы, возникающей при употреблении традиционных психоаналитических терминов в рамках психологии самости. Однако, на мой взгляд, существует несколько важных причин для сохранения классической терминологии. Во-первых, я считаю, что мы должны стремиться обеспечить континуальность психоанализа и поэтому всегда, когда есть такая возможность, должны сохранять общепринятые термины, даже если их значение будет постепенно меняться. Во-вторых, непосредственная конфронтация между новым и старым значением общепринятых терминов позволяет нам — более того, заставляет нас — быть открытыми к новым определениям и формулировкам, которые, как мы считаем, необходимо ввести. В-третьих, и это самое главное, между классическими представлениями, из которых проистекают старые термины, и представлениями, с которыми мы имеем дело теперь, действительно существуют тесные связи.
Традиционный метод, с помощью которого психоаналитик делает свои выводы о детстве своего пациента и о психологии детства в целом, опирается на гипотезу Фрейда о том, что клинические переносы являются основой для воспроизведения детских переживаний. Другими словами, классические генетические реконструкции касаются содержания переживаний психической жизни ребенка. И наоборот, метод, к которому я обращаюсь в данном контексте, фокусируется не на содержании переживаний, а на способах, которыми формируется определенная психологическая структура, самость. При анализе пациентов, страдающих нарциссическими нарушениями личности, мы наблюдаем реактивацию (в форме переносов объекта самости) структурообразующих попыток, которые не были реализованы в детстве. Поэтому наши выводы о конкретных способах формирования структуры посредством преобразующей интернализации в детстве основываются на гипотезе, согласно которой переносы объекта самости во время анализа являются, по существу, новой редакцией отношений между самостью и объектами самости в детском возрасте.
Нельзя недооценивать возможность того, что незатронутый слой, продолжающий существовать вне связной структуры активной и продуктивной самости, может служить стимулом для самости оставаться непреклонной в своих действиях. Я не могу подкрепить это утверждение детальными клиническими исследованиями, но то, что креативность часто имеет качество компульсивности и непроизвольности, а также то, что при ее отсутствии возможно возникновение депрессии, может быть приведено в поддержку такой гипотезы.
Биологический постулат Фрейда об имманентно присущей человеку бисексуальности можно перефразировать в психологических терминах, если рассмотреть его с точки зрения биполярной самости, возникающей из объектов самости мужского и женского пола.
Воздействие потери объекта самости на самость Пруста можно особенно убедительно продемонстрировать на отношении рассказчика к Альбертине: рассказчик не любит ее, он нуждается в ней, он держится за нее как пленник (даже книга, в которой рассказывается об Альбертине, называется «La Prisonniere» — «Пленница»), и он формирует ее, обучая, по своему подобию. Когда она его оставляет (как это описано в книге «Albertine Disparue»), он не горюет о ней, как горевал бы человек по объекту любви, а прорабатывает продолжительное изменение в своей самости. Его самость разбивается на несколько фрагментов (см., например, vol. II, р. 683–684) и он сливается с другими (см. р. 767). В данном контексте см. также сходные переживания мистера Э.: Kohut, 1971, р. 136). Хотя он кажется полностью озабоченным тем, чтобы вернуть Альбертину, в действительности он пытается восстановить свою самость.
Пожалуй, стоит сравнить эту ситуацию с аналогичной ситуацией в случае структурного невроза. Здесь мы иногда говорим, что в данном конкретном случае лучше всего не пытаться стимулировать дальнейшую реактивацию при переносе оставшихся неизменными архаичных влечений-желаний — реактивацию, которая может привести к опасному отыгрыванию или к другим состояниям слабости Эго, — если в ходе анализа был достигнут момент, когда защиты пациента, по всей видимости, надежно работают и была приобретена достаточная автономия Эго в бесконфликтных областях. Хотя наше решение завершить анализ в некоторых таких случаях полностью оправдано реалистической установкой «не трогать спящую собаку» (Freud, 1937), мы тем не менее должны будем признать, что в принципе анализ был неполным.
То, что историография служит потребностям «групповой самости» (Kohut, 1976), должно быть тщательно проанализировано историком. Он сможет бороться с тенденциями искажения, являющимися побочным продуктом его профессии, если будет четко понимать, что они служат укреплению патологическими средствами патологической групповой самости — патологических нарушений у группы чувства собственной ценности, — подобно тому, как это происходит при аналогичных нарушениях у индивида. В обоих случаях для восстановления здоровой самооценки необходима реактивация здоровой грандиозной самости и здорового идеализированного объекта, другими словами, восстановления структур, которые не были интегрированы в самость зрелой организации.
Ознакомительная версия.
