Ознакомительная версия.
Эти конфликтующие потоки усиливают внутреннюю дисгармонию так сильно, что границы между нормой и патологией часто становятся размытыми. Мальчик может противостоять ожившим позитивным эдиповым нежным чувствам до тех пор, пока его инцестуозные желания остаются подавленными (Shengold, 1980), но, вновь появившиеся негативные эдиповы желания, одновременно возбуждают его стремление к мужскому приятельству и страх гомосексуальности. Случайный гомосексуальный контакт – например, в виде взаимной мастурбации – способен привести его к множеству вопросов, тревог и проблем по поводу сексуальной идентичности. Подросток может опасаться, что привязанность или сексуальная активность по отношению к другим мальчикам свидетельствует о фиксированной гомосексуальной позиции. Вследствие тревоги он может регрессировать к доэдиповым привязанностям.
Такая регрессия, однако, впоследствии осложняет бисексуальный конфликт. Оживление ранних женственных идентификаций может подрывать ненадежное чувство мужественности, тогда как оживление анально-воссоединительного конфликта вновь вызывает кастрационную тревогу – в особенности, страх кастрирующей матери. Представление о матери как фаллической и кастрирующей может распространяться на всех женщин, заставляя мальчика совсем отказаться от контактов с женщинами. Поскольку некоторые девочки в этом возрасте склонны проявлять довольно грубую настойчивость – они «преследуют» мальчиков – они могут быть для восприимчивых мальчиков как бы угрожающими и усиливать страх перед женщиной и восхищение мужчинами.
У некоторых мальчиков восхищение мужчинами вызывает такую тревогу по поводу своего чувства мужественности, что для того, чтобы его доказать и поддержать, они преждевременно обращаются к гетеросексуальной активности. Из-за защитной природы этих отношений, основанной на фаллических нарциссических стремлениях, они часто поверхностны и непродолжительны (то, что иногда называется типом дон Жуана). Эти отношения скорее служат преимущественно защитой от гомосексуальности, чем подтверждают чувство мужественности и помогают разрешить конфликт выбора сексуального объекта. Однажды установившись, такой стиль отношений мешает возможному достижению зрелых, взаимных гетеросексуальных отношений.
Когда конфликт выбора объекта ведет к какого-то рода гомосексуальной активности, такие эпизоды могут переживаться как травма и приводить к «вторичной подростковой фиксации» (Blos, 1979). В этом случае мальчик остается в том, что ощущается как невыбранная, но, тем не менее, фиксированная гомосексуальная позиция. В гомосексуальную ориентацию вовлечено множество факторов, многие из которых имеют более ранние корни, чем их проявление в подростковом периоде, и мы только начинаем распознавать ряд этих факторов (Green, 1980; Isay, 1989; Fridman, 1988). Но проходящий со временем гомосексуальный компонент подростковой сексуальности – это обязательная задача развития для всех подростков. Окончательная ориентация по поводу сексуального партнера определяется во многом решением; принятым в это время.
Успешная реорганизация Эго-идеала – это основа для разрешения тревог и конфликтов, связанных с половой идентичностью мальчиков-подростков. Присутствующее в подростковом периоде подавление привязанностей к инфантильным объектам заставляет его искать другие выражения любви к его отцу. Так, он ищет мальчиков или мужчин, которые бы имели какие-то характеристики его отцовского Эго-идеала. Спрюэл отметил это: «Так же, как запрещающее Суперэго зарождалось в тлеющих углях Эдипова комплекса, основной взрослый Эго-идеал рождается в углях раннего подросткового периода» (1979). Таким образом, инфантильный Эго-идеал подлежит пересмотру, и более зрелый мужской Эго-идеал укрепляется. Мальчик стремится стать подобным идеалу, и это усиливает его чувство мужественности, поскольку предоставляет свободу гетеросексуального выбора.
По мере того, как мальчик достигает разрешения конфликтов выбора объекта и дальше интегрирует более зрелый Эго-идеал, снова появляются вопросы о половой роли. Эти вопросы становятся более ясно определенными в связи с некоторым сексуальным экспериментированием в течение среднего и позднего подросткового периода и расширением отношений за пределы семьи. Если мальчик не слишком ограничен необходимостью демонстрировать фаллические доблести, эти отношения могут служить основой для построения зрелых гетеросексуальных взаимных отношений и укреплять половую идентичность юноши.
Ко времени достижения «взрослости» юноша обычно уже имеет довольно стабильное чувство собственной общей половой идентичности. Оптимально, если он интегрирует некую смесь мужественности и женственности; его позиция относительно сексуальных предпочтений стабильна; у него есть ясное понятие о сексе и о желаемом объекте любви; и, соответственно, его половая идентичность более-менее целостна.
Установление прочного чувства мужественности – это длительный процесс для мальчика, начинающийся в младенчестве, когда устанавливается телесная половая идентичность. Прочное чувство мужественности зависит, в числе прочего, и от деидентификации с матерью и идентификации с отцом. Оно также зависит от успешного преодоления кастрационной тревоги. Мы полагаем, что поскольку кастрационная тревога – это постоянно существующая в процессе развития проблема, проявляющаяся в различных стадиях, ее можно считать «метафорой развития». Динамика лежащих в основании конфликтов, так же как и описанные проявления в конкретных случаях дают ключи к пониманию времени их происхождения.
В добавление к половой идентичности, идентичность мужской роли должна рассматриваться в дискуссии о родовом развитии. Мы указывали, что хотя идентификация с матерью и ее ролью обязательно существует в раннем развитии мужчины, критическим для окончательного чувства мужественности мальчика, так же как и для вступления в эдипову фазу, является то, что мальчик деидентифицируется с матерью и принимает мужскую половую роль. Это прокладывает путь для Эдиповых отношений мальчика с матерью. Таким образом, эдипово движение для мальчика включает не смену объекта, а смену роли в отношении этого объекта.
Мы отметили, что ориентация в отношений сексуального партнера является отдельной задачей, со своей собственной траекторией развития. Конфликты по поводу выбора объекта начинаются в раннем детстве, когда в течение идеализации и идентификации с отцом в фаллической нарциссической фазе мальчик формирует близкие отношения с отцом. В развивающихся эдиповых желаниях эта идеализация может быть основанием для того, чтобы отец стал первичным либидным объектом. Хотя многие другие факторы могут участвовать в выборе объекта, и некоторые из них еще плохо понятны, окончательная ориентация, будь она гомосексуальная, гетеро-, или бисексуальная, зависит от того, как разрешился конфликт подросткового периода. Хотя конфликты никогда не могут быть полностью разрешены, ориентация на сексуального партнера у мужчины обычно фиксируется в позднем подростковом периоде.
Наконец, мы обсуждали половую идентичность, поло-ролевую идентичность и ориентацию на сексуального партнера раздельно, но мы также подчеркивали, что они являются переплетающимися аспектами родового развития. Синтезирующая и интегрирующая функции Эго способствуют установлению адаптивного динамического баланса между ними на протяжении всех стадий развития, так что все они участвуют и вносят свой вклад в общее законченное чувство половой идентичности.
Наша ключевая предпосылка состоит в том, что многие различные аспекты личности, о которых мы здесь говорим, развиваются одновременно. Любая связь между функциями или объединение всех этих функций (приобретаемых, очевидно, случайно) проистекает из функционирования Эго. Последнее создает из психических элементов некую структуру, какую-то упорядоченность, тем самым привнося в нашу психику согласованность.
В одной из ранних работ Фрейдом используется термин das Ich, переводимый как Эго, который вводится для обозначения эмпирического чувства «я». Выдвигая свою гипотезу о строении психики, Фрейд добавляет, что Эго можно также представить себе, как «организацию согласованных умственных процессов», включающую все те функции, которые необходимы для регулирования влечений и адаптации к реальности (1923а, стр. 17). Иными словами, подразумеваются два уровня абстрагирования: эмпирический уровень, который ведет к формированию представлений о себе и об объекте, и неэмпирический, необходимый для целей организации, синтеза и регуляции личности. Нами уже дано описание первого из них, и теперь мы переходим к не эмпирическому. Мы обсуждаем ряд концептуальных вопросов и даем определение развития Эго как организующей структуры.
Ознакомительная версия.
